— С легким паром, — сказала я ему.
— Спасибо. Я гляжу, ты какая-то задумчивая. Случилось что?
— Ничего особенного не случилось. Устала просто.
Я вспомнила, что мне вчера так и не удалось поваляться в ванной. Значит, я сделаю это сегодня. Тем более надо хорошенько привести себя в порядок перед завтрашним вечером. Я сообщила об этом Максиму и закрылась в ванной.
Включила воду, налила душистой пенки, положила под голову подушечку и с блаженством закрыла глаза. Взять бы сейчас и отключить все мысли. Но они, как на-зло, так и лезли в голову.
Прежде всего непременно надо найти этого Николая, чтобы поговорить с ним по душам. Сдается мне, это все-таки он убил Терехова, только заказчиком была не Виктория, а кто-то другой. По-видимому, он потому и удивился, когда узнал, что нечаянно убил мужа Вики. А потом, когда все для него прояснилось, он перед Тереховой все стал отрицать. К тому же все так удачно сложилось — подозреваемая готова, как на блюдечке. И причина у нее подходящая. Даже очень. Ни к чему не придерешься.
Так. А Николая можно найти, как я поняла, только через знакомую Вики. Жаль, что не догадалась сразу адресок ее подруги спросить. А надо было. Хорошо хоть посоветовала Вике о нашем разговоре никому не говорить. Да, я думаю, ей и самой этого не надо.
И еще эти «шишки». Надо быстрее с ними разобраться, чтобы либо отмести их, либо дальше раскручивать.
Я прибавила горячей воды, чтобы было теплее, и продолжала блаженствовать. Максим постучал в дверь:
— Ты там, часом, не утонула?
— Нет, а что? Надо было?
— Хватит. Выходи давай. Мне одному скучно.
— Ну, если только из-за этого, — посмеялась я.
Через пять минут мы сидели на кухне. Горошек взялся сварить кофе и разогреть ужин. Я только порадовалась, что мне не приходится этим заниматься. Сходила и принесла фотографию Николая и показала ее Максиму:
— Этого типа, случайно, не знаешь?
— Нет. А что, должен? — удивился он.
— Говорят, он у вас в городе известный киллер.
— Не знаю, — усмехнулся Горошек. — Мне кажется, киллер не может быть известным. Если его все знают в лицо, то он уже не киллер.
— Ну, это я так, для красного словца, — поправилась я.
— Ничего сказать не могу. Но если это на самом деле так, то ты должна мне пообещать, что после завершения своего дела разрешишь не только использовать информацию про шантаж «шишек», но и написать про него. Особенно, если его не поймают.
— Если его не поймают, тебе нельзя будет о нем писать, — ответила я. — Во-первых, это опасно, а во-вторых, тебя могут обвинить во лжи. Знаешь, сколько у этого народа денег? С тобой и судиться могут. Потом близко к печатному изданию не подпустят.
— Да. Ты права, так что постарайся его поймать. Но всю информацию мне.
— Нельзя быть таким жадным, — пожурила я Максима.
— Можно, — уверенно заявил тот.
За такими вот примерно разговорами мы поужинали, а потом разошлись по комнатам. Горошек приглашал меня телевизор посмотреть, но я отказалась. Он расстроился.
В этот вечер уснула я рано, почти сразу, как легла. А легла я, как только вошла в комнату. Даже мысли не смогли справиться с желанием поспать. Оно и понятно — сколько ж можно не высыпаться. Держаться можно долго, но в конце концов усталость возьмет свое.
Только вот сон мне приснился отвратительный. Будто хожу я по магазинам, выбираю себе платье для вечера. А ничего толкового нет. И я так переживаю — в чем же мне идти? Потом вроде что-то покупаю. Переодеться почему-то решила на вокзале, в женском туалете. Надеваю платье, а оно рваное и грязное. Я в шоке. Но потом оказывается, что я все-таки в нем, но уже в нормальном, иду по городу. Из-за угла на меня направляется дуло маленького дамского пистолета. Я ни убежать не могу, ни напасть. Стою как вкопанная на месте и рот открываю. Тут появляется сзади Николай и говорит: «А что, разве Терехов ваш муж?» — и тут же куда-то исчезает. Вместо него появляется Юля, она сидит на коленках и плачет. Бьется в истерике и причитает: «Сашу моего убили. Это все Павел. Он хочет меня обратно забрать, чтобы я была его женой». Я начинаю ее успокаивать, но она кидается на меня, и лицо у нее страшное, длинные рыжие волосы забраны в хвост. Меня кто-то трогает за плечо, я поворачиваюсь — молодой человек, очень смущенный и красный от удовольствия, что прикоснулся ко мне, протягивает фотографии и шепчет на ухо: «Пойдем со мной телевизор смотреть. Там такая порнушка… Тебе понравится, не пожалеешь». Я вырываюсь и бегу. Оказывается, я в кроссовках и хвалю себя за то, что догадалась их надеть. Забегаю в троллейбус, а там на высоком сиденье сидит Горошек-кондуктор. Он требует деньги на билет, но когда я развожу руками, говорит, что прокатит так просто, по старой памяти, но за это я должна раскрыть секрет про Николая. Он требовательно просит меня: «Таня, расскажи. Таня, ты слышишь меня?»
Я дернулась и открыла глаза. Надо мной склонился Максим.
— Ты слышишь меня, Таня?
— Что? — еще не полностью проснувшись, спросила я, но подумала о том, что у меня нет денег на проезд.
— Ты собираешься вставать? Уже пора.
— Да? — Я поднялась на локоть. — Фу, какая гадость!
— Почему гадость? — не понял Горошек.
— Да приснилась чепуха какая-то. О… — Я снова плюхнулась на кровать. — Нет, ну надо же!
— Спать надо меньше. Вчера в восемь отрубилась, а сейчас уже почти девять. Я на работу пошел.
— Ага, — откликнулась я и начала соображать, надо ли мне что-либо у Максима выяснить, пока он еще не ушел. — Мы с тобой когда встретимся перед походом в клуб?
— А ты к вечеру домой придешь?
— Да.
— Ну вот. Нам все равно раньше одиннадцати там делать нечего. Кстати, ты правильно сделала, что выспалась.
— Тогда пока.
Он ушел, а я продолжала лежать и вспоминать свой сон. По-настоящему толковать сны я не мастер, но общее впечатление было не очень приятным — все пережитое за последние дни смешалось в кучу. Поэтому я решила выкинуть его из головы и пошла в ванню.
Посмотревшись в зеркало, я с удовольствием отметила, что выгляжу просто превосходно. И хотя сон был не ахти, отдых все равно пошел мне на пользу. Никаких кругов под глазами, легкий румянец, чистые, искристые глаза, нежная кожа. Замечательно.
Я приняла контрастный душ и после этого почувствовала себя просто на седьмом небе. Потом на кухне нашла бутерброды, сварила кофе и позавтракала.
Для начала я решила узнать у Виктории адрес или телефон той знакомой, что свела ее с Николаем. А затем попытаюсь разыскать Липидина — главного редактора журнала. Напрошусь к нему на прием, скажу, что очень надо поговорить и… В общем, навру что-нибудь.
С новыми силами, прекрасно себя чувствуя, я заехала сначала в химчистку, забрала свой костюм. Потом вернулась домой и переоделась, как полагается перед важными визитами.
К Виктории я попала уже ближе к обеду. Она, кажется, на этот раз была рада меня видеть. Я записала телефон и адрес той самой знакомой, Наташи. А уходя, еще раз напомнила, что о нашем разговоре лучше никому не говорить.
Из машины позвонила Наташе. К счастью, она оказалась дома.
— Мне надо с вами поговорить, — сказала я. — Вы меня не знаете, но мне дала ваш телефон Вика. Дело очень щепетильное. Мы могли бы где-нибудь встретиться?
— Где? — спросила она, не очень удивившись.
— Не знаю. Давайте в кафе около супермаркета на Садовой, — предложила я.
— Хорошо. Как я вас узнаю?
— Я блондинка. В руках у меня будет журнал для женщин, самый популярный в городе.
— Хорошо, тогда через полчаса встретимся.
У меня оставалось в запасе время, так как я находилась неподалеку. Остановилась возле газетного киоска, купила журнал — все равно он мне понадобится, чтобы иметь причину «подкатить» к Липидину, и поехала к кафе.
Снова заняв дальний столик, я принялась читать, заказав себе кофе. Через полчаса в дверях появилась высокая брюнетка в сером легком плаще нараспашку и в ярко-красном костюме с очень короткой юбкой. Лицо у женщины тоже было ярким: красные полные губы, много теней и румян, глаза явно с наклеенными ресницами. Ужас! У меня возникло ощущение, будто она одна из девочек Павла Терехова.
Вошедшая сразу заметила меня, потому что других одиноких женщин и тем более блондинок в кафе не наблюдалось. Она кивнула официанту и грациозной, правда, немного вихляющей походкой направилась ко мне.
— Это вы?
— Я.
Наташа села, к ней подошел официант и принес сок. Видимо, она не раз тут бывала, и ее тут знали, раз ей даже не пришлось делать заказ. Это я тоже про себя отметила.
Женщина пригубила сок, достала сигареты из маленькой сумочки и закурила.
— Слушаю вас, — сказала она, поведя бровью.
— Мне про вас Вика говорила, — начала я, играя роль этакой простецкой, немного напуганной девушки, которая очень боится и стесняется.
