Гурова так, словно тот предлагал ему ограбить банк – недоверчиво, с опаской.
– Да ладно, – хрипло произнес он. – Как это убили?
– Ну вот так, – пожал плечами Гуров.
– Его же Ольга нашла. Сказала, что ему плохо стало, потому, наверное, и умер.
– Ольга Игоревна всего лишь обнаружила тело, а я говорю о результатах вскрытия, – пояснил Гуров. – Но она почему-то решила, что его убили. Почему, как думаете?
– Ничего себе, – растерялся физрук. – Убили! Шлицмана. Уби… Да кому он нужен? А кто его грохнул?
Гуров не ответил.
– Ну не-е-е, – вконец ошалел физрук. – Хотите сказать, что кто-то из наших? Кто-то, кто был на выпускном?
– Я как раз пытаюсь восстановить картину событий целиком и полностью, – ответил Лев Иванович. – Сможете повторить свои показания, которые давали прошлой ночью?
– Когда? Сейчас?
– Сейчас, – качнул головой Гуров.
– Да я же недавно все вам рассказал, – повторил физрук. – И протокол подписывал.
– Помню. Но попрошу сделать это еще разок. Только теперь постарайтесь вспомнить более подробно. Может, вам что-то показалось странным, зацепило внимание. Попробуем?
Показания учителя физкультуры, которые он дал ночью, Гуров помнил наизусть. Тот не смог назвать точное время, когда выходил из зала, но прекрасно помнил все, что происходило вокруг. Однако ничто, по его мнению, не удивило его и не привлекло внимания. Алиби физрука мог подтвердить и сам Гуров, который запомнил, когда Шлицман в последний раз покинул актовый зал – физрук в это время сидел рядом и преспокойно попивал вино из бокала Арефьевой.
– Какими были отношения у Шлицмана с другими учителями? – спросил Гуров.
Физрук ненадолго задумался.
– Ровными или никакими. Приятелей не имел, а это всегда видно. Кажется, он ни с кем… Ну вот только Ольга, пожалуй, с ним общалась чаще других, но я об этом уже, кажется, говорил.
– Ольга Игоревна Арефьева?
– Она, – посмотрел в окно физрук. – Вечно талдычила, что он бедный и несчастный, никто его не понимает и не ценит.
– И вас это раздражало.
Физрук вскинул лохматую голову.
– Да. Меня это бесило. Но я его и пальцем не тронул. Слушайте, я все рассказал. Мне больше добавить нечего.
– Так уж и нечего?
– Мамой клянусь.
Гурову стало понятно, что бóльшего он от физрука не добьется. Тот постоянно возвращался к теме собственной неприязни к Шлицману и ответы на вопросы звучали в одной тональности: не знаю, не видел, все рассказал.
– Что ж, спасибо, – поблагодарил сыщик. – Вы ну просто очень помогли.
– Да чем же я помог? – удивился физрук.
В этот момент, словно так и было задумано, в дверях показались грузчики. Физрук спрыгнул с подоконника, едва не уронив на пол телефон.
– Поговорите с Ольгой, – напоследок посоветовал Гурову физрук. – Она может что-то знать. Кстати, сегодня должна быть в школе, но теперь не знаю, придет ли. Позвонить ей?
– Не нужно, у меня есть номер ее телефона. До свидания.
Оставив команду отважных силачей воевать с упрямым стеллажом, Гуров вышел в коридор и остановился, раздумывая. Вспомнил, что от Стаса Крячко не было ни слуху ни духу, а ведь обещал сразу сообщить, если что-то заметит на видео с выпускного.
Гуров решил позвонить ему сам. Стас ответил сразу, тихо и сонно.
– Неужто на видео все так скучно? – спросил Лев Иванович.
– Да как тебе сказать, – промямлил Крячко.
– Говори как есть. Просмотрел?
– Просматриваю второй раз. Оператору хочется руки оторвать. И ноги.
– Он хотя бы честно признался, что не умеет снимать, – напомнил Гуров.
– Дадим ему за это орден, – хмыкнул Стас. – А если по теме, то мы можем долго вычислять, кто вышел из кадра и через какое время вошел обратно, но так и не узнаем, отлучался ли он из актового зала или все это время стоял в метре от оператора.
– Получается, что видео пока что бесполезно, – понял Гуров. – И камер слежения в школе нет. И все, кто был на вечере, не могут точно вспомнить все, что видели.
– Опрошу их еще разок, как положено, – сказал Стас. – Пройдусь по каждому, пусть вспоминают. Только бы не разъехались в отпуска.
– Все получится, мой юный друг, – наставительным тоном изрек Лев Иванович.
– А тебе что-то удалось узнать?
Гуров медленно пошел по коридору в сторону лестницы.
– Учитель физкультуры. Пока нашел только его. Он говорит, что Шлицман был мрачным типом, которому сходило с рук даже пьянство.
– Блатной? – предположил Стас.
– Не знаю. Если его кто-то прикрывал, то теперь уже не узнаешь, но руководство школы смотрело на его поведение сквозь пальцы. Арефьева общалась с ним чаще всего. Может, она что-то прояснит.
На звонок Ольга Игоревна ответила не сразу. Другого Гуров и не ждал: на хрупкую ранимую женщину на последние сутки навалилось столько, сколько не по силам выдержать каждому. Поэтому ответа пришлось ждать долго.
Наконец учительница взяла трубку. Долго шуршала чем-то, после чего хрипло произнесла: «Слушаю».
– Здравствуйте, Ольга Игоревна, – Гуров старался говорить как можно более мягко и дружелюбно. – Извините, если разбудил.
– Я не спала.
Ее было едва слышно, хотя отвечала она именно в трубку, это было слышно по ее дыханию.
– Это Гуров…
– Я вас узнала. Зачем вы позвонили?
– Хотелось бы поговорить с вами.
– Я не могу сейчас разговаривать, – ответила Арефьева.
– А когда сможете?
– Это срочно?
– Не хотелось бы откладывать.
Учительница помолчала.
– Я живу рядом со школой. Если вас устроит, то можете прийти через час.
– Устроит. Называйте адрес.
– …такая комфортная температура воздуха продержится в столице еще несколько дней, – радостно сообщила диктор.
– Но жизнь даже в жару течет своим чередом, – подхватил тему ее коллега. – Без пяти час в Москве. Время последних новостей.
Гуров убавил громкость радиоприемника и включил кондиционер. Поднял стекла в машине, опустил водительское сиденье и откинулся на спинку. Припаркованный в тени дома «Пежо» был расположен таким образом, чтобы никто из прохожих не имел возможности заглянуть внутрь салона. Гуров хотел отдохнуть, того требовало не только тело, но и дух.
Прошлой ночью он отправил Машу домой на такси, несмотря на то что она непременно хотела остаться. Уговорить ее уехать получилось не сразу, так как со стороны жены было выдвинуто условие: Гуров не будет относиться к ней с пристрастием. Как ни крути, но она тоже была в числе приглашенных на выпускной вечер и могла дать показания наравне со всеми остальными. Только после этого она согласилась вернуться домой.
Без мужа Маша спать не могла, потому дождалась его возвращения, встретив с горячим чаем.
– Кофе тебе не нужен, а чаек самое то, – сказала она. – Будешь пить?
За окном тем временем уже рассвело. Оперативники, подкинувшие Гурова на служебной машине до дома, после поехали на работу и наверняка успели по дороге попасть в утреннюю автомобильную пробку. Гурова и Крячко Орлов отпустил по домам до обеда, чтобы хотя бы поспали немного.
– Без чая, Маша, – отказался Гуров. – Квас остался?
– В холодильнике.
Сама Маша мало чем могла помочь следствию и призналась мужу, что чувствует себя виноватой.
– Да в чем же? – удивился Гуров.
– Да во всем, – ответила она. – Потащила тебя насильно туда, куда ты идти не хотел. И что из этого вышло?
– А где
