Занимая весь дверной проем, перед ним стояла очень толстая женщина с лицом неестественного фиолетового цвета. Ее седые волосы были в мелких химических кудряшках. Она была одета в байковую рубашку и мешковатую цветастую юбку с оборванной каймой. Раздутые белые ноги оканчивались широкими ступнями, в которые врезались ремешки сандалий. Воздух со свистом и, казалось, страшным трудом проникал в легкие и выталкивался из них, огромная отвисшая грудь колыхалась под рубашкой. «Эмфизема!» — с сочувствием подумал Маркби.
— Да? — выдохнула женщина.
Маркби испугался, что у нее сейчас случится приступ.
Он показал удостоверение и объяснил, что ищет миссис Оутс, только что разговаривал с хозяйкой соседнего дома и понял, что она выехала.
— Не известен ли вам, случайно, ее новый адрес? — спросил он.
— Нет, — просипела миссис Арчибальд и оперлась рукой о косяк. — Он никому не известен! — Она издала смешок, перешедший в кашель и сипение. — Умерла… — наконец выдохнула она.
— Что? — И как это ему самому не пришло в голову! Двенадцать лет — очень долгий срок. — Вы уверены?
— Странный вопрос, ну конечно, я уверена! Она умерла, дайте подумать, почти пять лет назад. Угасла. Так и не оправилась после исчезновения внучки.
— Кимберли? — Маркби вцепился в последнюю фразу, как утопающий в соломинку. — Вы были знакомы с Кимберли?
Миссис Арчибальд хрипло рассмеялась:
— О да! Маленькая кокетка! Яблочко от яблони, вот как!
— Миссис Арчибальд, — сказал Маркби, применив самую шикарную из своих улыбок, — я прошу прощения за навязчивость, но не могу ли я войти? Я хотел бы поговорить с вами о Кимберли.
Женщина смерила его взглядом:
— Хорошо, входите.
«Наверно, к ней нечасто гости заходят, и она не прочь побеседовать даже с полицейским», — подумал Маркби.
Она провела его в маленькую гостиную и указала на обитое ситцем кресло. Сама она села в другое такое же, объяснив:
— Я устаю, когда долго нахожусь на ногах.
Устроившись, он огляделся по сторонам. В комнате было чисто и все стояло на местах, но все горизонтальные поверхности в ней были заставлены страшным количеством различных безделушек. На каминной полке выстроилась шеренга фарфоровых животных. На телевизоре в кокетливой позе расположилась кукла-танцовщица фламенко. К почернелой дубовой балке, разделявшей потолок надвое, было прибито не меньше дюжины лошадиных подков.
Нравственных наставлений тоже хватало. На стене висела покрытая лаком деревянная доска, на которой была выжжена надпись: «В заем не бери, в долг не давай». Рядом, искусно вышитый крестом, был заключен в рамку стих следующего содержания:
Из всех иллюзий, что нам даны.
Боже, молодость мне сохрани,
Пока иду Долиной грез,
Не дай согрешить, избавь от слез.
Женщина со вниманием разглядывала Маркби.
— Бабушка моего мужа вышила это, когда ей было десять лет! Попробуйте-ка найдите сейчас десятилетнего ребенка, который бы так вышивал!
«Вышивальщица, скорее всего, от постоянного перенапряжения глаз стала слепой, как летучая мышь, лет в тридцать пять», — подумал Маркби.
— У вас хороший дом, — вежливо сказал он.
— Мы владеем им уже почти столетие, — гордо сказала она. — Это очень старая фамилия — Арчибальд. Они издавна мясники, мой муж тоже. У нас магазин «Мясная лавка Арчибальда».
Маркби, который покупал продукты в ближайшем супермаркете и не был особенным поклонником эксклюзивного мяса, не знал такого магазина. Он не смог ничего ответить.
— Она находится на Хай-стрит, — продолжила миссис Арчибальд. — Делу тоже почти сто лет. Так что мы в городе почти с самого Потопа.
Маркби смутно припомнил мясную лавку, где в витрине стояли лотки с мясом, а в центре ухмылялась прохожим розовая пластмассовая свинья.
— Так, значит, вы хорошо знали миссис Оутс, — сказал он.
Старые семьи, живущие на одной улице, всегда знают друг друга и все сплетни друг о друге. Возможно, ему наконец повезло.
— Джоанну Оутс? Знала ее лет сорок. Не везло ей. Она овдовела, когда ей было лет двадцать восемь-двадцать девять. От брака у нее осталась дочка Сьюзи, красивая девочка. Оказалась с душком.
— С душком?
— Слаба на передок! — хрипло проговорила миссис Арчибальд.
Маркби, к своему удивлению, покраснел:
— Ясно.
— У нее был ребенок — я сейчас о Сьюзан говорю. Родила, когда ей было не больше шестнадцати. Я тогда сказала Джоанне: «Отдай ребенка на удочерение». Есть люди, которые хотят детей, а родить не могут. У девочки будет хороший дом. Но нет, Сьюзан сказала, что хочет оставить ребенка. Но, слушая ее, сразу можно было понять, что она для нее вроде котенка или щенка. Она не чувствовала никакой ответственности. Ребенок для нее был игрушкой. Она назвала ее Кимберли. Потом ей надоело с ней возиться, и она уехала. Оставила девочку у Джоанны на руках!
Мисс Арчибальд снова засипела, прокашлялась, шмыгнула носом.
Маркби сообразил, что она изобразила смех. Его сочувствие к этой женщине стало угасать, сменяясь неприязнью. Теперь он действительно жалел, что не поручил это задание Луизе Брайс. Ему стало не по себе в этой душной тесной комнате, на лбу выступил пот. «Надеюсь, это не очень заметно», — подумал он.
— Расскажите мне о девочке — о Кимберли.
— Хорошенькая, как и ее мать. — В устах миссис Арчибальд это прозвучало как упрек. Она замолчала и задумалась. — Впрочем, она не была похожа на Сьюзан, так что, наверно, была похожа на своего отца, кем бы он ни был! Но характером пошла в маменьку — шлюшка, больше никак не назвать.
Вдруг заиграли стоявшие в углу высокие напольные часы. Маркби чуть не подпрыгнул от неожиданности. Миссис Арчибальд достала из кармана юбки платок и вытерла лицо.
— Я не очень хорошо переношу жару, — сказала она.
Маркби не находил день особенно жарким, пока не переступил порог этого дома. Дождь прекратился, но было по-прежнему пасмурно. Чувство неловкости усилилось. «Как же тут душно!» — с тоской подумал он. Окна были плотно закрыты, в воздухе висел затхлый запах.
— Вы можете сказать что-нибудь о приятелях Кимберли? — осторожно спросил он.
Миссис Арчибальд откинулась в кресле, расположила ручищи на ситцевых подлокотниках и воззрилась на Маркби. Глаза у нее были выпуклые, как у лягушки.
— Она была скрытной. Никогда Джоанне ничего не рассказывала. Бедная Джоанна, она всегда страшно беспокоилась о внучке. Боялась, что та будет похожа на Сьюзан. Я не удивилась, когда она сбежала. Мужчина, и думать нечего.
— Но вы не знаете его имени?
Миссис Арчибальд снова вперила в него свой взгляд. Она тяжело дышала, массивная грудь поднималась и опускалась, в забитых легких слышался тихий свист.
— Это мог быть кто угодно, как и с ее матерью. Она не была особенно разборчивой. Она работала официанткой на всяких вечеринках и ужинах с танцами. Могла подцепить кого-нибудь там. Да я же говорю, кто угодно. Они обе были подстилками, и Сьюзан, и Кимберли. Вины Джоанны тут нет. Она была порядочной женщиной. Делала все, чтобы поднять детей на ноги. Но они все одинаковые, нынешние барышни. Ни стыда. Ни совести. Ни уважения к старшим. Этот мир катится в тартарары.
Она прищурилась; лягушачьи глаза исчезли в складках вялой плоти.
— А чего вы вдруг так заинтересовались Кимберли? Она пропала лет десять, а то и все двенадцать назад.
— Просто проверяем кое-что, — сказал Маркби. Встав, он чуть не ударился головой о дубовую балку. — Благодарю вас, миссис Арчибальд. — Увидев, что она пытается подняться на ноги, добавил: — Пожалуйста, не провожайте! Я сам выйду.
Оказавшись на улице, он почувствовал, что к горлу подкатывает тошнота. Крохотная гостиная, в которой он только что побывал, угнетала не только размерами, а еще чем-то неуловимым, но весьма неприятным.
История добропорядочных торговцев, трудолюбивых, бережливых, набожных и суровых, насчитывала больше ста лет. Простая жизнь, ограниченный ум, узкий кругозор. Миссис Арчибальд считает, что мир изменился к худшему. Маркби же думал, что, возможно, он изменился к лучшему.
Сержант Прескотт получил задание встретиться с Саймоном Френчем еще раз, с фотографией. Чтобы, чего доброго, не проездить зря, он сначала позвонил в ресторан — действие, которое бы по достоинству оценил суперинтендент.
— Мистер Френч, могу я приехать и поговорить с вами?
— Зачем? — с мгновенно возникшим недоверием спросил Френч. — В прошлый раз я рассказал вам все, что знаю.
— Мы были бы вам очень обязаны. Мне нужно кое-что вам показать. Это займет не больше пяти минут.
— Но вы не можете приехать сюда! — возразил Френч. — Ну то есть, сержант, мы всегда рады вам как посетителю. Надеюсь, вы как-нибудь к нам зайдете! Но я бы предпочел, чтобы по полицейской надобности мы встретились где-нибудь в другом месте. О таких вещах всегда ползут самые невероятные сплетни. Некоторые из моих подчиненных очень молоды. И еще глупы. Они будут отпускать идиотские шуточки. Это подорвет мой авторитет.
