– Со мной?! – расхохоталась Вика. – Да я думаю, что Андрей Эдуардович вообще не знает, что я девушка! Считает меня пацаном, и почти прав: я терпеть не могу большинство вещей, которые обожают девчонки, мне самой гораздо интереснее общаться с ним или, скажем, с вами, чем с моими сверстниками. Кроме того, я выросла на его глазах.
– А почему твой Андрей Эдуардович так плохо относится к женщинам? – спросила я, прерывая поток излияний Вики.
Неожиданно Пеппи покраснела и отвела глаза.
– Да не знаю я, – сказала она слишком быстро, чтобы я ей поверила. – Это просто… мое наблюдение, что ли? В его области деятельности женщин мало, и общаться он с ними не очень умеет. Зато вот Паша Кобзев – просто душка, правда?
Вика называет «Пашей» человека, который втрое старше ее?! С другой стороны, я готова была согласиться с девушкой: Павел Кобзев из всей команды в самом деле произвел на меня наиболее благоприятное впечатление, и только он действительно попытался сгладить неприятное впечатление от разговора с Лицкявичусом. Однако, даже принимая во внимание все вышесказанное, я не могла не признать, что он находится на своем месте, и, чем бы ни руководствовался губернатор при его назначении на пост главы ОМР, выбор абсолютно верен: Лицкявичус – прирожденный лидер, умеет правильно расставлять акценты и раздавать задания в четком соответствии с персональными и профессиональными качествами каждого из них. Мне только было очень обидно, что мужской шовинизм мешает ему отнестись ко мне серьезно и с тем же уважением, какое Лицкявичус проявлял к другим членам группы, включая Вику. За годы своей медицинской карьеры я с таким отношением сталкивалась не раз – и, между прочим, продолжаю сталкиваться до сих пор, хотя, слава богу, гораздо реже, чем в юные годы – взять хотя бы нашего главного! Если мужчине достаточно просто быть высоким профессионалом и всего однажды доказать, что он чего-то стоит, то женщине приходится снова и снова демонстрировать, что она имеет право находиться на своем месте и тягаться с противоположным полом. Шилов, кстати, и подкупил меня именно тем, что не делает различий между мужчинами и женщинами, когда речь идет о работе. Он оценивает людей исключительно с профессиональной точки зрения и относится соответственно. По крайней мере, мне хочется так думать!
Сама не понимая, почему для меня это так важно, я все же решила доказать Лицкявичусу, что и я тоже кое на что способна.
* * *
Я, конечно, слышала поговорку, что бедных адвокатов не бывает, но теперь воочию убедилась в том, что она не врет. Мне никогда не приходилось видеть, как живут юристы с успешной адвокатской практикой – до сегодняшнего дня. Семейство Тюлениных обитало в шикарном пентхаусе одного из новых высотных домов в районе станции метро «Пионерская». Хотя в подобных случаях расположение станции метро вблизи дома не так важно: уверена, у Тюлениных имеется автомобиль, а возможно, даже не один! Раньше я в пентхаусах не бывала, и мои знания о них ограничивались названием одноименного журнала для мужчин и определением из словаря. По самым скромным прикидкам, квартира насчитывала метров двести, а обставляли ее с претензией на старину.
Женщина, возникшая на пороге, никак не походила на вдову известного адвоката. Однако, как тут же выяснилось, ею и не являлась. Горничная проводила меня в гостиную, где я и увидела Анну Тюленину. Ей было на вид лет тридцать, но, полагаю, она просто выглядела моложе своих лет и прекрасно сохранилась. Находясь в своем собственном доме, Тюленина облачилась в брючный костюм персикового цвета и туфли на шпильке. Конечно, я предупредила ее о визите, но никак не ожидала, что ради меня станут так наряжаться. Хотя, возможно, мое понимание того, как следует женщине выглядеть дома, ошибочно? Не скажу, что Анна Тюленина оказалась писаной красавицей, но шарм в ней определенно был.
– Вы продолжаете расследовать смерть моего мужа? – тихо поинтересовалась она, предложив мне присесть напротив. – Лена, кофе для меня и… – она устремила на меня вопросительный взгляд.
– То же самое, пожалуйста, – отозвалась я, пытаясь дружелюбной улыбкой смягчить приказной тон Тюлениной: честно признаться, не привыкла к тому, чтобы меня обслуживали – за исключением мест вроде парикмахерской или ресторана, – и чувствовала себя несколько неловко.
– Мне казалось, дело зашло в тупик? – продолжала Анна, когда горничная удалилась выполнять распоряжение.
– Так и есть, – подтвердила я. – Потому его и поручили нам.
– Впервые слышу об ОМР, – покачала головой женщина.
– Это новая организация. Мы занимаемся случаями, связанными с медициной. Вас, насколько я понимаю, задерживали, но потом отпустили?
– Да, – кивнула Тюленина, открыто глядя мне прямо в глаза. – Совершенно естественно, что я стала первой подозреваемой.
– Естественно? – переспросила я.
– Видите ли, – пояснила она, – сама будучи адвокатом – в прошлом, разумеется, – я кое-чему научилась, в частности тому, что в случае смерти мужа или жены чаще всего виноват именно супруг. Так что удивления не испытала. Благодаря связям мужа у меня также оказался отличный адвокат, который в пух и прах разбил версию следствия о моей якобы причастности к смерти Мити. Тем не менее дело застопорилось, и, кроме меня, других подозреваемых не нашлось. Скажите, неужели все дело в «Виталайфе»?
– Похоже, что так, – подтвердила я.
– Господи, какой ужас! – пробормотала Анна, сжимая руки в замок на коленях. – Но я ведь и сама его принимаю… Вернее, принимала – до Митиной смерти.
– А у вас случайно не сохранилось баночек из-под капсул?
– Милиция все изъяла, – покачала головой Анна. – Я купила три баночки «Виталайфа», но лишь в одной обнаружили синильную кислоту – в той, что я дала Мите. Подумать только, ведь это именно я убедила мужа принимать БАД! Митя никогда ничем подобным не увлекался, не верил в это, но в последнее время он сильно уставал, у него был пониженный жизненный тонус, и я решила, что раз мне «Виталайф» так хорошо помогает, то и ему… Это я, я его убила!
Женщина закрыла лицо руками, и ее плечи стали подозрительно вздрагивать.
– Не надо так! – попыталась утешить ее я. – Вы тут совершенно ни при чем: уже пять человек пострадали от того же препарата, и, похоже, имело место массовое отравление.
– То есть, – всхлипнув, проговорила Тюленина, – вы хотите сказать, что никто и не собирался убивать Митю? Это всего лишь проклятая случайность?
– Не случайность, а в лучшем случае халатность, нарушение рецептуры или что-то еще – пока невозможно сказать наверняка. А как долго ваш муж принимал этот БАД?
– Почти три месяца, – ответила женщина.
– А вы?
– Около года – начала в прошлом августе, кажется. Самое интересное, что «Виталайф» действительно хорошее средство: от него и вправду улучшился цвет кожи, нормализовался обмен веществ… Как такое вообще могло произойти? Вы говорите, пять человек пострадали? И все умерли?
– К сожалению, да.
– И те, кто производит эту отраву, все еще продолжают работать?
– Обещаю, Анна Григорьевна, мы сделаем все, чтобы виновные в смерти этих людей – в том числе и вашего мужа – понесли заслуженное наказание.
– Если я чем-нибудь смогу помочь, – сказала Тюленина, – обязательно обращайтесь! Звоните в любое время, задавайте любые вопросы.
– Спасибо, я так и сделаю.
Покинув квартиру Тюлениных, я попыталась переосмыслить, что нового узнала, и пришла к выводу, что практически ничего. По всему выходило, что во всем виноват «Виталайф» и искать надо именно на заводе по его производству.
Мы встретились с группой ОМР в ресторане «У Потапыча» в назначенное время. Я пришла последней, хоть и не опоздала: Кобзев, Лопухин и Вика уже сидели за столиками.
– Я сделал заказ за вас, – сообщил Кобзев, как только я села.
– Это правильно, потому что Павел знает все меню наизусть! – добавил Илья, словно я собиралась возражать.
Пока мы ждали – надо заметить, довольно долго, – я рассказала о результатах своего визита к Анне Тюлениной.
– А у вас как? – спросила я, закончив свой рассказ.
– Ну, лично у меня результат примерно тот же – то есть практически нулевой, – усмехнулся Павел. – Муж Валентины Глушко – рядовой программист в одном из с трудом выживших в перестройку НИИ. Валентина не работала, вела домашнее хозяйство. Жили довольно бедно – помогала сдача квартиры, доставшаяся Глушко от умершего родственника. У супругов дочь, в пятом классе учится. Как долго Валентина принимала «Виталайф», муж ответить затруднился: жена никогда не советовалась с ним на этот счет. В последнее время она плохо себя чувствовала, но относила это на счет усталости. Хорошо бы поболтать с ее терапевтом, конечно, карточку почитать – вдруг она обращалась к врачу из-за недомогания? Хотя самому Глушко об этом ничего не известно. Кстати, его задерживали по подозрению в убийстве жены, но отпустили, так как доказать его участие в отравлении не удалось. Его спасло то, что буквально через несколько дней то же самое произошло с Ириной Пластун. Удивительно, но даже несмотря на это, дела не объединили, и они остались в ведении разных следователей! А у тебя, Илюша?
