– У тебя уже кто-то есть?
Владимир Михайлович выдохнул:
– Да.
Кисточка, которой Зоя старательно обновляла кукольную бровь, дернулась и оставила длинный черный след.
– Ой, испортила! Пап, а почему ты раньше молчал?
– Да все как-то некстати было. А тут Полина... И я решился. Давно хотел вас познакомить, все повода не находил. А тут, видишь, как получилось...Ты согласна?
– Угу.
– Спасибо тебе, ребенок. Может быть, завтра вместе пообедаем.
Он обнял дочку.
– Ну, давай исправлять, что мы там напортили.
От этого увлекательного занятия их оторвал звонок в дверь. За окном уже сгустились ранние зимние сумерки.
* * *
– Эй, кукольница, девочки твои пришли. Беги встречай, – позвала няня.
– Ой, папочка, как здорово. Мы не договаривались, правда.
– Так что ж с того. Беги, беги.
– Да мы только сказать кое-что хотели, – услышала Зоя Катин голос в ответ на настойчивые Полинины просьбы раздеться и попить чаю.
– Катя, Варя, здравствуйте. С Новым годом вас! Да вы раздевайтесь, заходите. С папой познакомитесь.
– Мы не можем. Варя только хотела тебя позвать завтра на вечер. Да, Варь? Что я за тебя говорю? – Катя толкнула подругу.
– Ой, девочки, я завтра не могу, – сказала Зоя.
– Чего это ты не можешь? Ишь, занятая, – буркнула Полина.
– Полиночка, ты еще не знаешь, папа только что придумал. У нас обед с гостями.
– Вон как, с гостями. С ума сойти. А я ничего и не знаю.
– Ну, не можешь, так не можешь, – сказала Катя.
– Завтра ну совсем никак. Если только попозже. Кать, Варь. Ну, заходите, пожалуйста. Чаю попьем. С папой познакомитесь.
Теперь уже Варя ткнула Катю локотком в бок и вопросительно посмотрела на нее.
– Я так и знала, что этим кончится. – Недовольная Катя стала разматывать шарф. – Только мы ненадолго. У нас еще дела.
После чаепития, когда провожали девочек в прихожей, папа сказал:
– Котенок, а может, правда тебе с подружками завтра время провести, а наш обед на потом перенесем.
– Папочка, ну мы же договорились. Может, я еще вечером к ним успею.
Девочки ушли. Отец с дочкой вернулись в комнату и сели на диван.
– Симпатичные у тебя подруги. Варя – душа. А Катюша, конечно, с характером. Завтра краска высохнет, подаришь ей Королеву. Не удивлен, что она ей так понравилась. А Варюше преподнеси как раз будто специально для нее сделанную Красную Шапочку.
– Спасибо, папулечка. – Зоя потерлась щекой о его плечо и улыбнулась.
– Не за что, ребенок. Ну что ж, мне надо поехать предупредить нашу завтрашнюю гостью, что она к нам приглашена на обед. А ты не жди меня, ложись спать.
* * *
С утра в доме стоял дым коромыслом. Пребывавшая в возбуждении из-за услышанного Полина все начищала и драила. Сокрушаясь, готовила.
– Человек придет, а угостить-то нечем. Хоть бы разок использовали связи, достали бы чего к праздничному столу. Ни десерта, ни закусок. Только тушенка да картошка. Срам.
– Полиночка, угомонись, душа моя. Наталья женщина совершенно неприхотливая. Она ведь не есть придет, а с вами знакомиться. – Владимир Михайлович явно пребывал в хорошем настроении.
– Вот и познакомимся. Скажет, не могут по-человечески встретить, стол накрыть.
– Полина, успокойся, все понимают, какое сейчас время. Не до разносолов.
– А главное, вы не говорили ничего. Скрывали. Совсем обидно. Будто чужие мы вам.
– Нянюшка, ну что ты такое говоришь, какие же чужие. Будто не понимаешь, почему я молчал.
– Понимаю, понимаю. Да все ж не по-людски.
Полина сновала из кухни в столовую, из столовой в кухню, вздыхая и причитая. В результате к моменту прихода папиной подруги все сияло чистотой, а посреди стола стояла фарфоровая супница с дымящимся и вкусно пахнущим содержимым. Не менее заманчивый запах выбивался из-под крышки блюда, на котором лежали картофельные зразы, начиненные тушенкой, поджаренной с лучком. Рядом высилась горка блинов. Зоя не сомневалась, что в нужный момент к ним присоединится вазочка с вареньем, «совершенно случайно» оказавшаяся у запасливой няни.
– Полина, да ты просто волшебница, – только и развел руками отец.
– Что уж. – Домработница все строила из себя обиженную и озабоченную скудным угощеньем, хотя было видно, что совсем не сердится.
Папа с улыбкой обнял ее за плечи, чтобы сказать что-то приятное, и в этот момент в дверь позвонили. Все замерли, вроде не зная, что делать. Первой очухалась няня:
– Что ж мы стоим? – Осенила себя крестом, плюнула через плечо, чем вызвала смех Зои и Владимира Михайловича, и побежала открывать.
Девочка присела на краешек стула и теребила кисточки скатерти. Папа ходил взад-вперед, заложив руки за спину. Оба сильно волновались, и никто не вышел в коридор, остались ждать в гостиной. Послышались голоса:
– Здравствуйте, добро пожаловать.
– Добрый день. Вы, наверное, Полина?
– Точно. Точно так. Давайте ваше пальто.
– Спасибо. Владимир Михайлович много о вас рассказывал. А где же он сам? И Зоя?
– Ждут вас. Волнуются. Сюда, сюда, пожалуйста, Наталья, как ваше отчество?
– Зовите меня просто Наташа.
Шаги приближались. Зоя почувствовала что-то странное, нехорошее. Приятный женский голос казался ей знакомым.
– Здравствуйте. Вот и я.
Она подняла глаза. Знакомым было и красивое лицо. Только искренняя, дружелюбная улыбка сбивала с толку. Где? Где? Где? Но вот гостья направилась к ней.
– Здравствуй, Зоя. Меня зовут Наташа. Будем знакомы. – И она протянула ухоженную кисть. «Эй, малявка, а ты чего здесь делаешь?» – пронеслось в голове. Ну, конечно! Как она сразу не догадалась. Та ночь, когда она потерялась, беседка, эта женщина, только она была пьяная, с размазанной помадой и тушью, расползшейся по щекам. И тот человек с ней...
Оттолкнув руку, Зоя вскочила.
– Папочка, пойдем. Поговорим. Мне очень нужно. Пойдем к тебе.
– Ребенок, что случилось? Наташенька, простите, ради бога.
– Ну что вы, Владимир Михайлович? Не за что. – Конечно, Наташа не узнала девочку, которую они испугали той далекой ночью, да и помнила ли она вообще тот эпизод.
Дочка вытащила его в коридор и закрыла дверь.
– Зоя! – возмутился он. – Что происходит? Что с тобой?
– Папочка, – громко зашептала она в ответ. – Мне надо сказать тебе очень важную вещь.
– Ну, говори.
– Эта женщина. Наташа. Я ее знаю.
– Ну, наверное, ты ее видела где-то. Вполне возможно.
– Папа, я ее видела тогда, в ту ночь, когда меня сбила машина.
– Может, ее лицо запомнилось тебе в праздничной толпе. Тогда было много народу.
– Да нет, ты меня не слушаешь. Я точно знаю, где ее видела. Был сильный дождь. Я заблудилась и нашла во дворе беседку. И она пришла туда пьяная с каким-то мужчиной. Они еще целовались. И эта женщина сказала, что найдет себе доктора. А он говорил, что она никому со своей дочкой не нужна, и предлагал ей жениться. Она смеялась над ним, потом они увидели меня и напугали. Вот я и бежала, не видела куда, и потом эта машина…
– Зоюшка, не может быть. Да, у Наталья Владимировны есть дочка. Но Наташа не пьет. И у нее никого нет. Ты что-то путаешь. Было страшно, и темнота сбила тебя с толку. Потом ты волнуешься из-за мамы. Успокойся. Все будет хорошо.
– Папа, почему ты мне не веришь? Я точно знаю. Это правда.
– Зоя, я прошу тебя, хватит. Ты перепутала ее с кем-то другим. Я пойду в комнату, а ты умойся и приходи.
– Папочка. – Она вцепилась в рукав отца. – Не уходи. Я прошу тебя. Не женись на ней. Она плохая.
– Не говори ерунды. Я знаю Наташу не первый день. Она очень хороший человек. И я не ожидал, ребенок, что ты будешь так себя вести, пользуясь моей привязанностью к тебе. – Он первый раз в жизни резко оторвал от своей рубашки руку дочери и, хлопнув дверью, вышел.
– Папочка, – Зоя громко заплакала. – Я не пользуюсь. Это правда.
Когда озадаченный доктор вошел в гостиную, Наташа с Полиной сидели рядышком и мирно беседовали. Увидев это, он еще раз подумал: то, что говорила Зоя, не может быть правдой.
– Дочка нервничает, до сих пор скучает по маме.
И увидел понимающий взгляд больших карих глаз.
– Зоинька хорошая. Вы, Наташа, не обижайтесь на нее. Очень добрая девочка.
– Полиночка, я совершенно не обижаюсь.
– А знаете что, давайте обедать. Уже остыло все. Подогреешь, Полинушка? А Зоя сейчас успокоится и придет.
В этот момент они услышали, как стукнула входная дверь.
– Наверное, к девочкам ушла. Подружки ее сегодня в гости звали.
– Володя, если это из-за меня, я лучше уйду. Догони ее. Вдруг что-нибудь случится. Мы себе потом этого не простим.
– Наташенька, не переживай. Она ходит и в школу одна, и к девочкам. Пусть повредничает. Поужинаем, и я тебя, Наташенька, провожу и за дочкой заеду. Она к тому времени уже остынет.
– Все равно жалко, Владимир Михайлович. Куда это она в такую темень побежала одна? – сокрушалась няня.
– Полина, я уверен, что к Варе. Не все же нам с ней нянчиться. Большая уже девица. Пора и к взрослой жизни привыкать.
