Люся торжествующе посмотрела на нас. Вроде как отплатила нам такой сногсшибательной информацией за помощь.
– Шпионы, что ли? – задумчиво произнесла Алевтина Ильинична. – Только за кем шпионят?
– А я думаю – клад, – заявила Люся. – Дом этот старый, дореволюционной постройки. Вы знаете, кто тут раньше жил? Вполне могли что-то в стенах спрятать, а кто-то узнал – из архивов, из газет старых. Мы дома любим читать про поиск кладов. У нас в районе даже газета специальная есть. Они пишут про клады по всей России и про многие страны мира – где что ищут, где нашли. Интересно. Так что я сразу же про клад подумала.
Алевтина Ильинична задумалась, потом посмотрела на меня.
– Надо бы в комнату к твоим соседям проникнуть, Варя, – заявила бабка.
– Как?!
– Они, как я поняла, тут нечасто бывают, – вставила Люся, которая явно успела выяснить у Алевтины кое-какие интересующие ее вопросы в мое отсутствие.
– Но все равно… Это же чужая собственность! – воскликнула я.
– Мы же не будем ничего воровать, – заявила Алевтина Ильинична.
– А если они убили моих родственников? – вставила Люся.
– Кстати, что по этому поводу сказали в полиции? – посмотрела я на нее.
– Что они могут сказать? По-моему, они даже и не искали никого. Списали на психов или наркоманов. Сами поживились всеми приличными вещами, которые были в квартире. Там ни посуды хорошей не осталось, ни драгоценностей, ни шубы. А шуба у Марины точно была. Все украли, сволочи!
Я хотела сказать, что украсть это мог кто угодно, и совершенно необязательно все валить на полицию, но сдержалась. Зачем я буду свои нервы портить и что-то доказывать Люсе и Алевтине Ильиничне? Какое мне дело до того, украли у Воронцовых что-то или не украли? Хотя людей, конечно, было жалко, пусть я их и не знала никогда.
Но раз мои соседи были готовы убить Игоря, то вполне могли убить и Воронцовых. И, наверное, все-таки будет лучше, если Алевтина Ильинична увидит дыру в перекрытиях, ведущую в квартиру этажом ниже.
Максим
Максим решил начать свое расследование с бабок-соседок. Две сидели во дворе столько лет, сколько он себя помнил, и, как ему казалось, никогда не старились и не молодели. Они будто законсервировались в одном возрасте.
Застав их на обычном месте. Максим присел на лавочку, угостил старушек конфетами.
– Помяните бабушку, – предложил он.
– Строгая она у тебя была, – покачала головой одна старушка. – С нами никогда не сидела.
– Хотите сказать, что нос задирала?
– Нет, нос она не задирала, – сказала вторая бабка. – Она была другой. Из другого теста. Мы-то семь и восемь классов закончили, а она вона как высоко поднялась…
– Вы помните мою маму? – спросил Максим.
– Да откуда ж нам ее помнить, если мы ни разу в жизни ее не видели? – удивленно спросила первая из бабок.
– То есть как? – пришел черед Максима удивляться.
– Вы ж сюда переехали, когда твоей мамы уже не было в живых. Не знаем, что там у вас произошло.
Бабка вопросительно посмотрела на Максима.
– Я это от вас хотел узнать…
– Неужели тебе не рассказывали?
Максим покачал головой.
– Ты, сынок, еще был в пеленках и распашонках, когда твои бабушка с дедушкой сюда переехали. У тебя была няня, потому что они оба работали. Няню помнишь?
Максим кивнул. Но няня давно умерла, и спросить у нее он ничего не мог.
– Ищи старый адрес, сынок, – посоветовала вторая бабка.
Обсудить план действий мы не успели. В замке входной двери заскрежетал ключ. Мы сидели на этот раз у Алевтины, которая держала дверь в свою комнату приоткрытой, но тут же выскочила в коридор.
– Так, голубчик, явился не запылился! – заорала бабка зычным голосом. Я вообще поражалась тому, как она меняет громкость и интонации.
Мы с Люсей последовали за Алевтиной Ильиничной в коридор, и я увидела соседа, который представлялся мне Димой и один вечер долго просидел у меня, никак не желая уходить.
– Бабуля, что с вами? – удивленно спросил Дима, при виде меня кивнул, потом снова обратил внимание на Алевтину Ильиничну.
– Ты здесь прописан? – строгим голосом спросила она.
– Да, вы же сами у меня документы проверяли, когда я только что въехал.
– А дружок твой или кто он тебе?
– Я могу приглашать на свою жилплощадь кого хочу. Любого пола и любого возраста. И вы можете. И Варвара может. Законом не запрещено.
– А ты знаешь, что если посторонний человек проживает у тебя свыше пяти дней, то ты должен его регистрировать и вносить за него коммунальные платежи? Причем уведомлять соответствующую организацию…
– Бабуля! Бабуля! – замахал руками Дима. – Во-первых, пять дней подряд у меня никто не проживал. Во-вторых…
– Значит, прописан ты тут один? – уточнила Алевтина Ильинична, хотя, по-моему, она это и так знала.
– Да, а что вас не устраивает? Что вы ко мне прицепились? Что случилось?
– Где Юрка с Мариной? – спросила Алевтина Ильинична.
– Какие еще Юрка с Мариной?! Не знаю никаких Юрок с Маринами. Ту бабу, которая за бутылку полы моет, зовут…
– Я лучше тебя знаю, как кого в нашей квартире зовут! Я тут знаешь сколько лет живу? Тебя еще на свете не было, когда я тут оказалась!
– Что вам от меня нужно?! Дайте мне пройти в мою комнату!
– Скажешь, что знаешь про Юрку с Мариной, пропущу.
Дима устало посмотрел на меня.
– Варвара, ты можешь мне нормально объяснить, о ком и о чем идет речь?
– О людях, которые раньше жили в той комнате, которую занимаешь ты.
– Так я с ними не знаком, – удивился Дима. – Зачем они мне сдались?
– Ты им меняться предлагал? – прищурилась Алевтина Ильинична.
– На что?!
– На квартиру.
Дима моргнул. Интересно, играет или на самом деле не знает? Дима опять посмотрел на меня. Я пожала плечами. Алевтина Ильинична принялась за объяснения. По-моему, кое-что добавила от себя, но я с комментариями не лезла. После окончания сольного выступления Алевтины Ильиничны Люся представилась и спросила, не осталось ли в комнате каких-то вещей ее родственников. Обалдевший (или играющий роль) Дима покачал головой.
– Что вы можете сказать по этому поводу? – спросила Люся, очень внимательно рассматривавшая Диму. Как потенциального жениха?
– Ничего не могу сказать. Идите в полицию. Пусть они разбираются с вашими родственниками. Пусть ищут убийц. Я ваших родственников в глаза не видел. Зачем они мне сдались? И вообще если бы у меня была квартира, стал бы я ее менять на комнату?
– Вон Варя развелась и…
– И я тоже развелся! Все, надоели. Отстаньте от меня. Я устал и хочу отдохнуть!
Дима довольно грубо подвинул Алевтину Ильиничну и прошел в направлении своей комнаты. Пока Алевтина раздумывала, что предпринять, в дверь позвонили.
Я открыла, не спрашивая, кто. В коммуналке это было не принято. Здесь всем открывали. И вообще рядом со мной стояла вездесущая бабка и еще была Люся.
На пороге стояла Лиза, законная жена Игоря.
– Здравствуйте! – сказала Лиза, переминаясь с ноги на ногу.
Увидев новый объект, Алевтина Ильинична тут же очухалась.
– Что случилось? Заливаем тебя, что ли? Так вроде пока еще никто не мылся. Или ты мылась, Варя?
– Нет, – покачала головой Лиза.
– Тараканы от нас к вам прут? Так потравили всех. Мужик твой какую-то организацию приглашал. Помню я, как тут воняло. Или муравьи появились? Но у нас нет муравьев. Варя, у тебя есть муравьи? Может, ты из своей старой квартиры привезла?
– У меня нет муравьев.
– А в той квартире были? Или еще кто-то, кого ты с собой могла привезти?
– К нам не лезут никакие насекомые! – закричала Лиза.
– Тогда чего тебе от нас надо? – удивленно посмотрела на Лизу Алевтина Ильинична.
– Я за Варварой Николаевой пришла.
– Извините, Лиза. Я вчера так закрутилась…
– Что тебе надо от Варвары? – тут же встряла Алевтина Ильинична.
– Мне муж велел ее к нам пригласить.
Алевтина мгновение молчала, обдумывая услышанное, потом спросила:
– Зачем? – И посмотрела вначале на Лизу, потом на меня.
– В квартире пропали вещи, я не могу их найти. Игорь Олегович хотел, чтобы Варвара Николаевна посмотрела незамыленным взглядом и…
– Так давай я посмотрю, – мгновенно вызвалась Алевтина Ильинична, которой явно хотелось увидеть квартиру этажом ниже, и не в целях поиска вещей.
– Хорошо, пойдемте, – согласилась Лиза, чем меня, признаться, удивила.
– Мне тоже идти? – уточнила я.
– Ну раз Игорь Олегович сказал…
