Ренат улыбнулся даме с собачкой, и та отвернулась.
– На нас обращают внимание, – прошептал он на ухо Ларисе. Та молча отмахнулась. Он мешал ей сосредоточиться.
К перрону подтягивалась разношерстная публика: яркие, как бабочки, девушки; парни в шортах и темных очках; утомленные зноем туристы.
Ренат вдруг «провалился» в прошлое. Он увидел других пассажиров и других провожающих. Респектабельные господа ведут под руку разодетых дам. Длинные приталенные платья, дорогие шляпки, изящные кружевные зонтики. Официанты разносят бокалы с шампанским. Прямо на перроне!
Пассажиры прогуливаются вдоль короткого, украшенного цветами и ленточками железнодорожного состава. Старомодный паровоз и три новеньких блестящих вагона. Всего три! Это экскурсионный поезд. Сеньорам предстоит увеселительная поездка с осмотром местных достопримечательностей.
Женщины делятся светскими сплетнями, мужчины обсуждают биржевые новости. Все они в предвкушении приятного путешествия рассаживаются по вагонам. Паровоз с шипением выпускает облако пара, и поезд трогается…
– Я вижу ее! – воскликнул Ренат, крепко сжимая локоть Ларисы.
Она ойкнула, и он пришел в себя. Картинка прошлого рассеялась. К перрону приближался современный скоростной состав. Дама с собачкой отошла от края платформы. Окна вагонов были занавешены, чтобы не пекло солнце.
– Она села в поезд.
– Кто?
– Франческа! – прошептал Ренат. – Я узнал ее! Она пила шампанское на перроне…
– Она была одна?
– С красивым молодым человеком, брюнетом с аккуратной бородкой. Это не Брасов…
– Конечно нет. Мичман остался на родине, а Франческа…
– Молодой человек с бородкой случайно не Саджино?
– Бывший жених, – подсказала Лариса.
– Точно, он. Жених и невеста помирились. Он все-таки взял ее в жены. Но счастья это ему не принесло. А ей? Что сталось с девушкой?
– Не могу понять. Она тонет в тумане…
* * *
Похороны произвели на сестер Саджино удручающее впечатление. После церемонии люди разошлись, а они вернулись в пустой сумрачный дом.
– Я здесь и дня не останусь! – заявила Кармела. – У меня мурашки по телу от этих картин, фотографий на стенах, теней по углам.
– Пожалуй, Ольгу увольнять не будем. Пусть присматривает за виллой. У отца на счету лежит приличная сумма. Хватит на зарплату и ей, и садовнику. Поместье будет не просто продать. Кто захочет жить в доме, где произошло два убийства?
Тереза терпеливо вытирала бокалы из муранского[5] стекла и ставила их в буфет. Ей было страшно, но она старалась не подавать виду.
Полицейский эксперт установил причину смерти пожилых супругов: удушение подушкой. На внутренних органах обнаружили характерные изменения. Тереза ожидала и боялась этого.
– Кому понадобилось убивать отца и маму? За что?
– Будто ты не знаешь? – рассердилась Кармела. – Не строй из себя дурочку, умоляю!
– Неужели семейное проклятие еще действует?
– Ты веришь в проклятие, сестренка?
– Я верю фактам. С тех пор как исчезла наша прапрабабка Франческа… всех Саджино преследует рок. Одни умирают при странных обстоятельствах, другие проживают несчастливую жизнь. Взять хоть нас с тобой…
– Прошу тебя, не надо про нас! На сегодня с меня хватит!
Служанка возилась в кухне, мыла посуду, убирала. Было слышно, как она складывает тарелки. Дзинь!..
– Что-то разбилось. Ольга такая неумеха…
– Кто-то должен поддерживать чистоту, поливать цветы, – заметила Тереза. – Ольга по крайней мере знает в доме все закутки.
– Может, она…
– Не городи чепуху! Зачем Ольге убивать людей, которые платили ей немалые деньги? Ее даже не арестовали. Значит, не видят в ней преступницу.
– Следствие еще не окончено.
– Ольга не так глупа, чтобы убивать там, где живет, и подставлять себя.
– Никому не известно, что у нее на уме.
– Она не первый год работает в поместье, и все было в порядке. Отец с матерью доверяли ей.
– Я попросила Ольгу постелить нам в библиотеке на диване, – призналась Кармела. – В спальнях мне жутко. Ляжем вместе, ладно?
Перед тем как идти спать, она взяла с собой топорик для разделки мяса.
– Это еще зачем? – удивилась сестра.
– Слушай, хватит прикидываться! Тебе так же страшно, как и мне.
– Примем снотворное и спокойно уснем.
– Вот уж нет! Я не хочу, чтобы меня задушили во сне.
Тереза поставила в буфет последний бокал, отложила полотенце и глубоко вздохнула. Сестра бывает несносной.
– Закроемся в библиотеке изнутри, – стараясь сохранять самообладание, сказала она. – Там надежный замок. В прошлом году его меняли.
– Ну да! – Кармела воздела руки к потолку. – Надежный замок! Как будто существуют замки, которые могут уберечь от проклятия!
Они легли в постель, отвернувшись друг от друга, и долго не могли уснуть, прислушиваясь к шорохам и потрескиваниям в доме. Потом усталость взяла свое.
Ольга, поддавшись настроению сестер, тоже лежала без сна. Она перебирала в памяти, что было хорошего в ее жизни в поместье. На душе кошки скребли. Вдруг в доме что-то хлопнуло. Окно!.. Как в ту ночь, когда умер хозяин!
Ольга вскочила. Дрожа, накинула халат и выглянула в коридор…
Железнодорожный вокзал вызвал у Рената тревожное возбуждение. Он сосредоточился на образе Саджино. Вообразил, как этот отпрыск богатой семьи был потрясен бегством и изменой невесты. С момента ужасного землетрясения, которое едва не унесло ее жизнь, молодой человек получил еще несколько ударов судьбы. Потеря виллы вместе с коллекцией древностей, гибель родственников и знакомых, его личная любовная драма.
Застав на месте дома сплошные руины, жених погрузился в отчаяние. Счастливое спасение Франчески воскресило его, но затем события начали развиваться непредсказуемо. Девушка увлеклась русским моряком, отважным красавцем, вырвавшим ее из лап мучительной смерти под обломками рухнувшего здания. В ее сердце разгорелась любовь… но не к жениху, а к своему спасителю. Можно ли судить ее за это?
Сначала Марио списывал холодность Франчески на душевную травму, сильный испуг и ушиб головы. Бедняжка побледнела и осунулась, у нее дергался уголок рта. Но жениху она казалась еще прекраснее, чем раньше. Между тем девушка часами бродила по разрушенной набережной и с тоской смотрела на корабли.
Саджино хотел сопровождать ее, но получил отказ. Его попытка поцеловать Франческу вызвала у той чуть ли не истерику. Доктор, который лечил ее, посоветовал молодому человеку оставить девушку в покое. Дескать, у нее психический срыв, что немудрено.
Когда Балтийская эскадра покинула порт Мессины, Франческа захворала. В ее глазах появился лихорадочный огонь, а на щеках – красные пятна. Опасались чахотки, но обошлось. Девушка никого не желала видеть и целыми днями пропадала на берегу.
«Мне нужно дышать морским воздухом, – твердила она. – Оставьте меня одну».
Марио скрепя сердце ждал перелома в ее состоянии. Дело, вроде бы, шло на поправку… но в один ненастный вечер Франческа пропала. Ее хватились, кинулись на поиски. На прибрежном песке обнаружили женскую накидку и шляпку, в которой горничная узнала одежду Франчески. Решили, что девушка утопилась.
Разгулялся шторм. Жених был вне себя от горя. Тело утопленницы так и не выбросило на берег. Доктор объяснил поступок Франчески нервным расстройством. В те дни Мессина переживала столько трагедий, что некому было расследовать исчезновение одной несчастной девушки. Сотни мертвых тел хоронили в общих могилах, уцелевшие здания превратились в госпитали, из-под развалин тянуло запахом тлена. На руинах храмов молились те, кому довелось выжить. Печально, заунывно звонил колокол на церковной колокольне.
Молился и молодой Саджино. Он не мог поверить, что злая судьба отобрала у него самое дорогое…
– Парень думал, что Франческа утопилась, – заявил Ренат, глядя на снующих по перрону пассажиров. – Побег не мог прийти ему в голову. На Сицилии девушек воспитывают в строгости. Это было неслыханно!
– Жених не заподозрил подвоха, – кивнула Лариса. – Он доверял Франческе. Однако любовь к русскому моряку повлияла на нее не лучшим образом. Беглянка оставила на берегу моря свою накидку, чтобы обмануть родню.
– Представляю, как Марио обалдел, когда невеста вернулась с того света!
Ренат вообразил лицо парня, который вдруг узрел живехонькую утопленницу, и рассмеялся.
– Она вернулась. Роман с мичманом закончился, и Франческе некуда было деваться. В Петербурге без денег не проживешь, идти на панель гордая сицилийка не могла. Россия оказалась для нее злой мачехой. Поздняя питерская весна перешла в дождливое лето. Брасов не звал любовницу под венец, Франческа устала от неопределенности своего положения. Страсть угасала. В сердце зрела обида.
