Казанова зажал ей рот рукой и посмотрел в глаза:
— Значит, она мазохистка, раз ей все это нравилось. Но я ведь не садист!
— Нет, героиня не была мазохисткой, пока не познакомилась с Джоном. Он сразу ее очаровал – обаятельный, не похожий на других ее знакомых, с ним все было необычно и поначалу романтично, он все проделывал утонченно и артистично. А художница, творческая натура, доверчивая и даже немножко наивная, попалась в его силки, как глупая птаха. Неординарный мужчина, утонченный секс – как тут не попасться?..
Лариса помолчала, размышляя, стоит ли проводить аналогии: поначалу Казанова тоже привлек ее утонченным сексом, причем секса было так много, что у нее не оставалось ни времени, ни сил на то, чтобы проанализировать, что же с нею происходит. Попалась птичка… А потом уже было поздно анализировать: влюбилась.
- Но она же его бросила! – вскричал Казанова.
- Это в фильме. Там героиня — сильная личность, и чтобы сохранить себя как личность, она ушла. А в книге другой финал: Джон ее все-таки сломал. У нее был нервный срыв, она попала в психушку, а бывший любовник тут же принялся клеить ее подругу.
Казанова помолчал, пытаясь осмыслить все, что сейчас сказала Лара. Что он такого сделал, что напомнило ей фильм «Девять с половиной недель»? Может быть, все из-за того, что ей было больно во время анального секса? Ну точно! Она решила, что он ради собственных ощущений готов причинить ей боль! Вот ведь дурак-то!
И опять Казанова испугался, что сейчас Лариса от него уйдет. Как Ким Бессинджер в фильме “Девять с половиной недель”. Он вспомнил финальную сцену, как неподражаемая Ким Бессинджер уходит — вот обернулась, все еще немного сомневаясь, лицо трагическое, но тут же уверенно зашагала вперед. Она уходила от своего любимого, потому что не захотела, чтобы он сломал ее как личность.
Но Казанова не привык сдаваться.
— Малышка, погоди. По-моему, аналогия с этим фильмом слишком прозрачна. Я ведь никогда не пытался ломать тебя. Котенок мой, я люблю тебя! Может быть, ты думаешь — это всего лишь слова? Ну хочешь, поклянусь, что ни одной женщине таких слов не говорил?
— Не ври.
— Да правда же!
— Но ведь так положено — говорить женщине, что любишь ее, если за ней ухаживаешь!
— Я не знаю, как положено.
— Ты что, никогда не ухаживал за женщинами?
— Не ухаживал.
— Тогда я ничего не понимаю. У тебя, говорят, было очень много любовниц, и ни за одной ты не ухаживал?
— Нет, — совершенно искренне подтвердил Казанова.
— И как же все было?
— Да они сами давали.
Сказал - и тут же пожалел о том, что сорвалось с языка. Черт, ну нет у него опыта общения с такими женщинами, как Лариса! С другими все было просто. А если очередная любовница начинала витать в эмпиреях, Казанова тут же от нее избавлялся.
Почему-то Лариса не обратила внимания на его последние слова.
— Алка как-то обмолвилась, что многие женщины готовы на все, лишь бы стать любовницей Казановы, — задумчиво, будто разговаривая сама с собой, проговорила Лариса. — Тогда я ей не поверила. Теперь верю.
Она обхватила колени руками и уткнулась в них подбородком.
Казанова подождал, может быть, она еще что-то хочет сказать? Но любимая женщина молчала.
— Малышка, но ведь ты меня не хотела...
Лариса повернулась к нему:
— Прости, я не расслышала.
— Ты говоришь, что многие бабы меня хотели. Но ты, женщина, которую я люблю, меня не хотела. Да и вообще не обращала на меня внимания.
Наконец ее взгляд зафиксировался на его лице.
— А может быть, ты именно потому и добивался меня, что я, в отличие от всех прочих, тебя не хотела и не обращала на тебя внимания?
Ее голос постепенно приобрел жесткость. Глаза из зеленовато-изумрудных стали почти серыми, губы сжались, и скулы побелели.
Казанова раньше не задумывался, почему так настойчиво добивался внимания Ларисы, хотя ответ лежал на поверхности: он из породы завоевателей, а Снежная королева была холодна.
Беспроигрышный способ завоевать мужчину: сказать: “Нет”.
Казанова вовсе не кривил душой, утверждая, что раньше не ухаживал за женщинами.
Когда он был молодым и бедным, все решалось просто. Вечеринка или случайное знакомство, несколько слов, взглядов, красноречивый жест, прикосновение — и они уже с этой женщиной в любом, даже не очень подходящем месте, где можно побыть наедине.
Потом, когда он стал богатым, но уже не таким молодым, все было еще проще. На ухаживания у него просто не было времени. Если понравившаяся ему женщина была согласна, то быстрый секс, и он выкинул ее из головы. Некоторые сами навязывались, с некоторыми ему самому хотелось встретиться еще.
Но чтобы он за кем-то долго ухаживал... Нет, такого в его жизни не было.
Ухаживания за женщиной опасны тем, что можно выиграть приз, которому сам не будешь рад.
— Малышка, любимая моя, да какая разница?
Сидя в той же позе, Лара думала, что, пожалуй, Игорь прав. Какая разница — почему Казанова ее добивался? Но ведь не добился. Это она сама позвонила ему, когда ей стало муторно на душе и хотелось забыться – с кем угодно! И Казанова тут же примчался. А потом тоже летел к ней по первому зову.
По сути, это она использовала любовника, а не он ее.
Посмотрев на Игоря, Лара сразу поняла, что он искренне переживает, не понимая, почему она устроила ему эту сцену.
Любимый мужчина – это тот, кому можно причинить больше страданий безнаказанно…
“Все, с надрывом закончили”, — сказала себе Лариса, улыбнулась любимому мужчине и игриво поинтересовалась:
— А какие еще штучки ты купил в магазине “Интим”?
В первый момент Казанова обалдел, но тут же расплылся в улыбке:
— Все для тебя, моя любимая.
— Опробуем? — интимно-зовущим тоном поинтересовалась Лара.
— Да запросто, — тут же откликнулся он. Все что угодно, только бы она не сидела так, чужая и безразличная, глядя в пустоту и думая о чем-то своем.
Игорь сбегал в ванную и принес какую-то баночку.
— Что это?
— Мазь, которая якобы повышает женскую чувственность.
— А разве мне это требуется?
— Тебе нет, но вдруг это нечто, что и впрямь даст необыкновенные ощущения?
— Я готова повиноваться, мой повелитель.
— А выпить не хочешь? Что-то у меня в горле пересохло после разговоров. Я хочу пива. А что будешь пить ты?
— Я не люблю пиво. Можешь принести мне минеральной воды или на твое усмотрение.
— Шампанского хочешь?
— Хочу.
— Холодного или тебе нельзя?
— Почему мне нельзя? — удивилась Лариса.
— Ты такая хрупкая, я боюсь, что холодным напитком ты застудишь горло и заболеешь.
Она благодарно улыбнулась ему и потерлась щекой о его плечо. Ну кто бы мог предполагать, что в нем столько нежности, заботы и предусмотрительности! А она зачем-то терзает его идиотскими разговорами!
— Неси холодное.
Казанова принес из холодильника пиво и шампанское. С жадностью выпив бутылку пива, он смотрел, как Лара маленькими глотками пьет пузырящийся напиток.
Забрав у нее пустой бокал, любовник, подложив ей под спину руку, медленно уложил Ларису и лег рядом.
Как всегда, Игорь понял ее настроение. Игра, фривольные разговоры и искусственность сейчас были не к месту. Лариса предложила “опробовать” просто потому, что поняла — разговор затянулся, и решила его прекратить.
Умная женщина, даже соглашаясь, оставляет за собой последнее слово.
Лежа рядом с любимой, Казанова легкими поцелуями покрывая ее волосы и шею и, почти не касаясь, легко поглаживал по животу, груди и бедрам.
Вот Лара уже глубоко вздохнула, сама повернулась к нему и прижалась всем телом. Ее рука проскользнула меж их тел, спустилась к животу и ниже, чуть погладила, сжала, и вот он уже готов. Бедра Ларисы раздвинулись и тут же сдвинулись.
— Ну давай свое чудодейственное средство, — шепнула она.
Он, не глядя, мазнул пальцем крем из баночки. Зажав меж бедер одновременно и его палец, и “мальчика”, Лара медленно повернулась, заставив Игоря лечь на спину, и легла на него. Тот закрыл глаза и позволил ей делать все, что она хочет. Не пуская его в себя и не позволяя ему двигаться самому, она стала медленно приподниматься и опускаться, то чуть сползая по его телу, то опять возвращаясь в прежнее положение. Наконец ее движения стали быстрее, ритмичнее, и их одновременный стон слился воедино.
Замерев на какое-то время в том же положении, Лариса открыла глаза, посмотрела на любовника и улыбнулась:
— Классное средство. Очень повышает женскую чувственность.
Громкий хохот сотряс тело Игоря. Лара не удержалась на нем и скатилась на бок.
— Чего ты хохочешь? — смеясь, спросила она.
— Сам не знаю. Радуюсь жизни и ценю твое чувство юмора. При чем здесь какое-то средство? При твоей чувственности никакие средства не нужны.
