- Хорек, он позади!
И он действительно оказался позади. "Просто Билл" вернулся на шоссе на въезде со Слюзон авеню. Куница увидел его через зеркало шестью машинами дальше.
- Господи Иисусе! Не оборачивайся, - сказал Хорек.
- Ты думаешь, у меня не все дома? Надевай парик.
- Ты сказал, что дезодорант мне не помогает, - напомнил ему Хорек.
- Брось дуться и двигайся сюда!
Поэтому они снова сидели прижавшись на протяжении пяти миль, а "Просто Билл" ехал за ними. Вообще-то это был неплохой способ следить за ним, поскольку большинство водителей включает сигнал поворота задолго до самого поворота, и Куница мог увидеть сигнал и свернуть первым. Только "Просто Билл" не ездил, как большинство водителей. Он даже не ездил, как большинство дилеров. Он ездил, будто отвозил секрет нейтронной бомбы этим проклятым русским, и Кунице это до смерти надоело. Куница совсем потерял терпение, когда "мерседесу" удалось протиснуться сквозь просвет между двумя машинами и въехать на левую полосу. Он начал быстро уходить.
- Он в левой полосе, Куница! - сказал Хорек.
- Вижу.
- Так выезжай к чертовой матери из этой полосы!
- Я не могу. Ты что, не видишь, что меня зажали?
Затем Куница высунулся из окошка и безумно замахал рукой старику в соседнем "бьюике", который беззубо улыбнулся и помахал ему в ответ. И их еще больше зажали.
- Я всю свою вонючую жизнь провожу на самой медленной полосе, - ныл Хорек.
Потом Куница опять высунулся из окна и завизжал на "Триумф" ТR-7, ехавший впереди. Водитель ответил им оскорбительным движением руки и злорадно нажал на тормоза, что заставило Куницу ударить по своим тормозам, а Хорька влететь головой в стекло, в результате чего парик а-ля Фарра Фосетт сбился на сторону.
Куница отреагировал немедленно: он стал методично бить ТР-7 двухместный автомобильчик с откидным верхом - бампером под зад, с каждым ударом посылая "Триумф" вперед, пока голова его водителя не начала мотаться взад-вперед, как метроном. Водитель ТР-7 поднял обе руки вверх в жесте униженной капитуляции и выехал с шоссе на траву, позволив тем самым Кунице съехать на обочину и, накренившись, промчаться с сумаcшедшей скоростью с полмили, после чего они увидели, что "мерседес" спокойно едет по второй полосе. В таком отдалении от центра движение было меньше, и темнота растворила розовато-лиловую и малиновую красоту зловеще дымного заката.
К тому времени, как они подъехали к Сан Педро, Хорек накачался пивом прерогатива пассажира - и накачался достаточно, чтобы порассуждать с философской точки зрения. Он сказал, - По-моему, в последнее время гороскоп мне не светит. Ты еще видишь "Просто Билла"?
- Я-то еще вижу, - с отвращением сказал Куница, - чего не могу сказать о тебе.
- Мне кажется, мне следует переехать из Вениса, - сказал Хорек. - В моем возрасте уже поздно искать любовь в шуме прибоя.
- У тебя отсохнут жабры, - проворчал Куница, наблюдая за тем, как "мерседес" постепенно съезжает на правую полосу. - Тебе нельзя далеко от воды. Ты долго не протянешь.
- Мне все равно, - сказал Хорек, вспарывая последнюю банку с пивом и заставляя Куницу выругаться. - У меня плохая карма. По-моему, мне надо взять отпуск за свой счет, поехать в Гималаи и начать поклоняться какому-нибудь китайскому гуру в Катманду или как его там.
- Мне кажется, это не то место для китайских гуру.
- Ну где-нибудь еще. По-моему, мне надо жить с монахами и мангустой, и тогда я найду нирвану. То есть женщину с четырьмя грудями.
Это поставило Куницу перед необходимостью закатить глаза под строительную каску, поскольку он снова сменил маскировку.
- Ну ладно, ладно. Если ты прекратишь накачиваться пивом, потому что нам предстоит работа, я скажу тебе, кто она. Но только после работы и только если ты бросишь сосать пиво.
Куница еще не закончил фразу, а пивная жестянка уже летела из окна машины. Хорек весь без остатка включился в работу.
- Я смотрю за ним, Куница!
- Хорошо.
- Жаль, у нас нет вертолета. Мы бы вышибли ему один габаритный сигнал, чтобы легче было следить.
- Вышибли бы, да.
- Мы бы посадили ему на крышу пятно из светящейся краски, если бы у нас был вертолет.
- Надо думать.
- Не беспокойся, Куница, мы возьмем эту сволочь! - Теперь Хорек сидел прямо, как палка, наблюдая за "мерседесом" в бинокль. Он был похож на Чарльтона Хестона на командном мостике эсминца. Удивительно, чего только некоторые не сделают ради четырех грудей!
Тем временем "Просто Билл", казалось, совершает неспешную экскурсию по порту. Он въехал на стоянку салуна "Рыжая Борода", где в течение десятилетий копы и портовые грузчики устраивали легендарные побоища.
Рассказывали, что когда Рыжая Борода умер, на его похороны сошлась половина жителей Сан Педро и все алкаши, шпана и хулиганье от мейн-стриповского спортзала до тюрьмы на Терминал Айленд. В свое время Рыжая Борода Махоуни был моряком торгового флота, знаменитым победителем по армрестлингу и довольно неплохим профессиональным боксером, если не принимать во внимание его уязвимый подбородок. Поэтому собрались все после того, как Рыжая Борода Махоуни отдал концы, выпив на спор за один час полторы кварты ямайского рома и выиграв таким образом 500 долларов, но потеряв жизнь в результате алкогольного отравления. Он ушел из жизни с таким шиком, что все алкаши от гетто до порта говорили о его кончине тихими уважительными голосами.
В день его похорон порт походил на карнавальное шествие. Там были два джазовых оркестра, формирование бойскаутов, взвод копов в форме, которые заработали свои боевые шрамы в салуне "Рыжая Борода", и целый автобус алкашей в лохмотьях, выпущенных по этому случаю на свободу сентиментальным начальником смены, который в 1948 году потерял три зуба в драке с торговым моряком, но который затем имел удовольствие наблюдать, как Махоуни-Рыжая Борода выбил обидчику копа все зубы, а потом держал моряку руки, чтобы коп сам мог на нем отыграться. Вот таким парнем был Махоуни-Рыжая борода.
Только его звали не Махоуни. Его звали Мозес Манковиц. И в своем завещании он просил, чтобы на современном викинговом погребении присутствовал раввин. В решающий момент, когда катер похоронщиков собирался отчаливать с урной, наполненной Мозесом Манковицем, он же Махоуни-Рыжая Борода, ортодоксальный иудаистский раввин поправил свою черную шляпу, пригладил длинное черное пальто, поправил очки в роговой оправе и храбро зашагал через толпу алкашей, драчунов, портовых грузчиков, моряков с торговых и рыболовных судов, ветеранов-детективов, трудяг-полицейских в преклонном возрасте, плачущих проституток и пестрого сброда портового люда всех мастей - от Лонг Айленда до Лонг Бича. Многотысячное сборище странно замолкло, когда этот маленький человечек в черной одежде и с длинной бородой выступил вперед, чтобы читать на древнем языке. А потом они услышали. Мозес Манковиц? Сначала новость распространилась по толпе, как единственная на всех бутылка самогона. Ее передавали друг другу: Мозес Манковиц? Семидесятилетние девицы легкого поведения вытирали слезы и оскаливались. Что все это значит? Мозес Манковиц?
А затем, словно опустившееся облако слезоточивого газа, новость дошла до всех! Они стали гримасничать. Они стали делать вид, что их тошнит. Они завыли. Они ею задыхались. Мозес Манковиц? Махоуни-Рыжая Борода? Ирландский сукин сын был поганым иудеем!
Когда толпа начала приливать, как покрытые грязью портовые волны, лижущие этот причал, один из полицейских в форме предупредил раввина, что следует проявлять осмотрительность. Именно тогда не верящий своим ушам шкипер-итальянец с траулера, до отказа наполненный сорокоградусным бурбоном из салуна Рыжей Бороды, бросился вперед, вскочил на борт похоронного катера, забрался на мостик и вырвал урну из рук окаменевшего от ужаса гробовщика.
- Скажи, что это не так, Мо! - закричал макаронник на урну, доказав тем самым, что он поверил.
Почетный караул полицейских налетел на обезумевшего инородца, вырвал урну с прахом из его каменных лап и перебросил, будто гранату, бренные останки Махоуни-Рыжей Бороды в катер, после чего мореход-гробовщик благодарно взревел обоими дизелями и, оставив за собой восьмидесятиярдовый шлейф, направился в открытое море, чтобы разметать прах еврея из урны, пока не размели его самого.
Но теперь салун "Рыжая Борода" остался лишь приманкой для туристов. Куница с Хорьком по очереди бегали в переулок, чтобы отлить, пока оставшийся наблюдал. Господи, да кому придет в голову торговать крупной партией гашиша в таком притоне для туристов, как "Рыжая Борода"?
- Мне это не нравится, - сказал наконец Куница, когда они больше часа просидели в темноте, развалившись на сидениях "тойоты", глядя на автомобиль "Просто Билла". - Этот парень меня утомляет. Тут что-то не так. В этой забегаловке бывают только автобусы с крашеными пенсионерками, сошедших с вонючих круизных кораблей!
