– Это мой город! – заорал Чусов мне вслед. – Если хоть слово без моего ведома про мой город напишешь, убью по-любому!!!
Капли крови привели меня на кухню. На столе валялись бинты, и стоял пузырёк с йодом. Очевидно, Сому сделали тут перевязку и двинули дальше в неизвестном направлении. Играть в следопыта стало бессмысленно, и я позвонила Аркадию.
– Слушаю, – тихо ответил он.
– Если можешь, хоть намекни, где вас искать, – шёпотом попросила я. – Я сейчас в доме, на кухне. Чусова навестила, он, бедолага, печенью мается, а так, ничего, в норме. Клянётся, что Прохора у них нет.
– На кухне есть чёрный ход, – еле слышно прошептал Аркадий. – Выйдешь через белую дверь, пройдёшь по длинному коридору, спустишься вниз по лестнице, там подвал. Не сверни себе шею, везде очень темно. – Он отключился, а я попыталась выполнить его указания, не перепутав их последовательности.
Белая дверь… длинный коридор… крутая лестница вниз… Ни одной лампочки, запах сырости, потных тел и расплодившихся крыс… Я всё-таки навернулась на последних ступеньках, больно ударилась спиной о бетонный пол и получила по голове берданкой, которая сорвалась с плеча. Услышав возбуждённые голоса и увидев тусклый свет впереди, я поняла, что близка к цели.
Не вставая после падения, я на четвереньках поползла к свету. К счастью, подвал состоял из лабиринта бетонных выступов, и у меня появилась возможность всё видеть и слышать, не обнаруживая себе. Стоя на карачках, я выглянула из-за угла и увидела… Средневековый, рабовладельческий беспредел я увидела!
Большое пространство, освещённое маломощной лампой дневного света, сплошь было завалено матрасами и каким-то тряпьём. На матрасах сидели измождённые люди – полуголые, с понурыми головами, потухшими глазами и самыми настоящими кандалами на ногах. При каждом движении кандалы звенели и издавали жуткий скрежет, от которого ползли мурашки по коже. Запах стоял отвратительный: воняло потом, грязными телами, нестиранным тряпьём, болезнями и незалеченными ранами. Голубоватый свет придавал картине ещё более мрачный оттенок. Захотелось удрать, но я взяла себя в руки.
В дальнем углу, возле одного из матрасов, стоял Бизон. К его руке наручниками был прикован голый по пояс парень, на шее которого синели вытатуированный якорь и слово «Боцман». Судя по смирному виду, парень прошёл мощную физическую и психологическую обработку. Он преданно заглядывал Бизе в глаза, не пытаясь вырваться. Недалеко от Бизона, прислонившись к стене, стоял Сом. На его мощной руке, словно брелок на цепочке, тоже болтался пленник – щуплый, бритоголовый, с потухшим взглядом, в котором не было и тени намерения совершить побег.
– Кто эти люди? – спросил Бизя у Боцмана, дёрнув его за наручник.
– Чурки, не видишь, что ли? – прохрипел Боцман. – Узбеки, киргизы, таджики, молдаване… – Ударом под дых Бизя прервал его подробный ответ.
– Парни, вы кто?! – заорал он, обращаясь к рабам.
В ответ они громко зазвенели кандалами. Кто-то выкрикнул короткую фразу на незнакомом языке.
– Бесплатная рабочая сила, – мрачно пояснил Сом. – Самые настоящие рабы! Они строят этот дом и этот посёлок.
– Строят, – подтвердил щуплый Пале-Рояль. – И очень, между прочим, этому рады!
– Рабы, значит, – пробормотал Бизя, проходя между матрасов. – Рабы… Какой у нас нынче общественный строй?! – Он с силой встряхнул Боцмана за наручник.
– Соц-ц-циальстический? – заискивающе спросил Боцман.
– Ты уверен? – Бизон подтянул Боцмана к себе и проникновенно заглянул ему в глаза.
– Нет, – испуганно заморгал Боцман. – А какой?!
– Я тебе объясню. Потом, – пообещал Бизя и присел перед одним из пленников. – Ты говоришь по-русски? – обратился он к нему.
– Не понимай! – отшатнулся от него парень. – Ничего я не понимай!
– Они ничего не скажут, даже если и знают, – сказал Сом, оглядываясь по сторонам.
– Прохор! – крикнул Бизон. – Про-охор, где ты?!!
– Эге-гей! – помог ему Аркадий. – Э-ге-гей!!!
– Нет тут мальчишки, – простонал, пристёгнутый к Сому Пале-Рояль. – Нет! Кафешку вашу мы подпалили, я же сразу признался! А пацана громовского нет у нас! Что мы, дураки, что ли, Ирму трогать?!
– Отпусти, слышь, – подключился к его мольбам Боцман. – На кой нам ваш выкормыш? Его ж поить-кормить надо, да и шизанутый он. Кому с таким возиться охота?!!
– Вот ты и проговорился! – Бизя схватил Боцмана за грудки и приподнял до высоты своего роста. – Откуда ты знаешь, что мальчишка с приветом?!
– Это все знают! – выпучив от страха глаза, заорал Боцман. – Весь город в курсе, что у Громовой урод родился!! Она ж его по всем больницам таскала, всем бабкам показывала, перед всеми экстрасенсами его вертела!
– Нет тут малчыка, – вдруг тихо сказал сидевший на полу пленник. – Уходи отсюда добрый человек. Среди нас русского мальчыка нет! Уходы, уходы…
– А как же вы? – огляделся Бизя, и, присев, попытался снять с пленника кандалы.
– Нэ надо, – отдёрнул ноги пленник. – Нам ыдти некуда, спать некуда, кушать некуда, паспорт некуда…
– Так зачем тогда цепи?! – заорал Бизон, опять поднимая за шкварник Боцмана. – Зачем на них кандалы, урод, если они не собираются отсюда бежать?!
– А я знаю? – засучил Боцман ногами в воздухе. – Знаю я, да?! У Чусова спрашивай! Моё дело маленькое – в городе порядок держать!!
– Порядок, говоришь? – зашипел Бизя. – Я тебе, гад, такой социализм устрою, в отдельно взятом теле! – Он замахнулся, чтобы ударить Бормана по морде, но Сом перехватил его руку.
– Бизя, нужно уходить отсюда. Мы теряем время!
– Прохо-ор! – заорал Бизон во всю глотку. – Прохор!!
– Нет у нас Прохора, – простонал Боцман, нащупав, наконец, под ногами бетонный пол. – Не похищали мы мальчишку.
– Врёшь, врёшь, врёшь! – встряхнул его Бизя. – Врёшь, трусливая сволочь! За пацана тебе Чусов башку оторвёт, вот ты и врёшь!! Самому себе боишься признаться, что натворил?! Где Прохор?!
– Не знаю! Кафешку мы подпалили, а выкормыша не похищали!
– Кто-нибудь хочет уйти отсюда? – обратился Аркадий к рабам.
Те замотали отрицательно головами, ложась на матрасы и натягивая на себя рваные одеяла.
– Кушать нэт, паспорта нэт, – громко сказал кто-то. – Тут хорошо, работы много, еда много, докумэнтов не спрашивают.
Сом и Бизя двинули к выходу, волоча за собой Боцмана и Пале-Рояля.
– Слышь, толстый, тема тут такая для тебя есть, – заканючил Пале-Рояль. – Вы нас отпускаете на волю, а мы обеспечиваем тебе полную безопасность в городе и возмещаем стоимость твоей забегаловки. Слышь, толстый, вот такая выгодная тема! Как тебе?! Ты нам – волю, а мы тебе – счастье в жизни.
– Нет, дорогой, – усмехнулся Аркадий. – Не нужно мне от тебя счастья. И денег не надо. Будешь теперь со мной жить, пока не признаешься где Прохор, а там посмотрим.
– А ты со мной будешь жить! – похлопал Бизя Боцмана по плечу. – Я тебе историю преподавать буду с утра до вечера, с вечера до утра, пока ты, сволочь, не выучишь все общественные формации назубок.
– Да не крали мы мальчишку! – хором заорали бандиты. – А если бы крали, то давно бы уже за него выкуп мамаше назначили, – чуть не плача добавил Пале-Рояль, семеня за Сомом как собачка на поводке.
Вся эта гоп-компания стремительно приближалась ко мне. Несмотря на плохое освещение, я рисковала, что Бизя столкнётся со мной нос к носу, и тогда…
Тогда получится, что это он решил пожить от меня отдельно, а я бегаю за ним, да так резво, что доскакала аж до Чусов-лэнда, и не только доскакала, но и залезла своим ходом в подвал, ободрав коленки и получив берданкой по голове. Такого позора я не переживу.
Я вскочила и побежала, не разбирая дороги. Не пробежав и десяти шагов, я споткнулась и снова упала. Наверное, я помчалась не к выходу, а в другую сторону, потому что в меня вдруг упёрся слабый луч света мобильного телефона. Я увидела ноги Бизона, потом его взгляд…
– Элка?! – Бизя потряс головой, как собака, которой попала в ухо вода.
Сом хотел что-то сказать, но я показала ему кулак. Свет задрожал, метнулся куда-то вбок, а я, как спецназовец, перекатилась к стене и по-пластунски поползла вперёд, подальше от разоблачающего меня освещения.
– Какая Элка? – невинно спросил Аркадий.
– Померещится же, – пробормотал Бизя. – Смотрю, жена на полу сидит… Страшная такая, грязная, в кандалах… Померещится же…
– Отдохнуть тебе надо, – вздохнул Сом, и они начали подниматься по лестнице, волоча за собой прикованных наручниками бандитов.
– Отдохну, когда Прохора найду, – отдалённо прозвучал голос Бизона.
– Слышь, толстый, тут тема такая есть. Ты нам – волю, мы тебе – счастье…
– Едем ко мне, на Лохматую горку, – донёсся до меня голос Сома. – У меня в доме винный погребок есть, будем этих гавриков там пытать и воспитывать.
Я села, прижавшись к стене, и, положив на колени берданку, беззвучно зарыдала.
