Взбежав по каменным ступенькам, Бетти скрылась в доме. Ано наблюдал за прикрытыми ставнями окнами с напряжением, не слишком соответствующим его легкомысленному тону. Вскоре Бетти вновь появилась на ступеньках с большим конвертом в руке и быстро присоединилась к остальным.
- Мы пытались скрыть это от вас, мосье,- заговорила она без гнева, но с глубоким сожалением в голосе.- Я - вчера, а Энн - сегодня, так же как в течение многих лет мы скрывали это от всего Дижона. Но сейчас это бесполезно.- Достав из конверта кабинетную фотокарточку, Бетти протянула ее Ано.- Это портрет мадам во время ее брака с моим дядей.
Фотография изображала стройную женщину с прямой осанкой, чье лицо, повернутое в три четверти, свидетельствовало о силе духа. Это было лицо женщины с печальным взглядом и мягким ртом, явно перенесшей немало невзгод, но сохранившей своеобразное чувство юмора, заметное даже на небольшом снимке.
- Я бы хотел с ней познакомиться!- воскликнул Джим Фробишер, глядя через плечо Ано.
- Да,- кивнул Ано.- Она была надежным спутником.
Бетти вынула из конверта другую фотографию.
- А это, мосье, та же женщина год тому назад.
Смотря на второй снимок, сделанный в Монте-Карло, было трудно поверить, что он изображает ту же самую женщину, настолько велики были трагические изменения, происшедшие с ней за эти десять лет. Ано держал фотографии рядом друг с другом. Изящество и юмор исчезли бесследно - фигура расползлась, лицо огрубело и отяжелело, щеки стали дряблыми, губы обвислыми, а взгляд злобным. Это была мрачная картина распада личности.
- Нам лучше быть точными, мадемуазель,- мягко произнес Ано,- хотя фотографии достаточно ясно повествуют о происшедшем. Последние годы жизни мадам Харлоу сильно пила?
- Да, после смерти дяди,- кивнула Бетти.- Как вы, вероятно, уже знаете, до брака с ним ее жизнь была печальной и одинокой. Но у нее оставалась мечта, помогавшая ей жить дальше. А когда Саймон Харлоу умер...- Она оборвала фразу.
- Конечно, мадемуазель,- отозвался Ано.- мосье Фробишеру и мне с тех пор, как мы занялись этим делом, было известно, что здесь кроется какой-то секрет. Мы знали это еще до того, как столкнулись с вашей вчерашней сдержанностью и с сегодняшними недомолвками мадемуазель Апкотт. Ваберский, должно быть, тоже знал о чем-то, что вы не хотели бы предавать огласке, прежде чем угрожать вашим лондонским поверенным и выдвинуть обвинение против вас.
- Да, знал не только он, но и врачи и преданные слуги. Мы делали все, чтобы сохранить наш секрет, но никогда не могли быть уверены, что нам это удалось.
Лицо Ано расплылось в дружелюбной улыбке.
- Ну, теперь мы можем в этом убедиться,- заметил он.
Обе девушки и Джим уставились на него.
- Как?- недоверчиво воскликнули они.
Ано просиял и развел руками. Артист, как сказал бы он сам, или шарлатан, как выразился бы Джим Фробишер, одержал над ним верх, подготовив эффектный помер.
- Ответьте мне на один простой вопрос,- заговорил он.- Кто-нибудь из вас, дамы, получал анонимные письма, где затрагивалась эта тема?
Вопрос застиг врасплох обеих девушек, но они сразу же поняли его смысл. Автор анонимных писем рано или поздно использовал в своих целях все секреты города - все, кроме секрета деградации миссис Харлоу.
- Нет,- ответила Бетти.- Я никогда не получала таких писем.
- И я тоже,- добавила Энн.
- Значит, ваш секрет все еще сохранен,- заявил Ано.
- Да, но на какое время?- быстро спросила Бетти.
Ано промолчал. Он не мог ничего обещать, не погрешив против своего кредо.
- Мы с Энн старались изо всех сил,- печально вздохнула Бетти, давая обоим мужчинам понять, какую нелегкую жизнь она и Энн вели в Мезон-Гренель.Но мало что могли сделать. У нас ведь не было никакой власти. Мы обе зависели от щедрости мадам, хотя едва ли кто-нибудь мог быть добрее ее, когда у нее не было... приступов. К тому же мешала слишком большая разница в возрасте. Мадам пила в одиночестве в своей спальне и выходила из себя, если кто-нибудь вмешивался. Она бы просто вышвырнула нас на улицу. Если мадам нуждалась в помощи, то могла позвонить сиделке, что она иногда и делала правда, очень редко.
Да, двум юным часовым явно приходилось нелегко.
- Мы были в полном отчаянии,- продолжала Бетти.- У мадам было больное сердце, и мы постоянно опасались, что произойдет трагедия. Письмо, которое собиралась написать Энн, когда я была на балу у мосье де Пуйяка, казалось нам единственным шансом. Один врач в Англии - во всяком случае, он называл себя доктором - заявлял, что располагает лекарством, которое можно добавлять пациенту в еду и питье без его ведома. Я этому не слишком верила, но мы должны были попытаться.
Ано с торжеством посмотрел на Джима.
- Что я говорил вам, мосье Фробишер, когда вы хотели задать вопрос об этом письме? Эти секреты раскрываются сами собой, если оставить их в покое.
Поднявшись, он с искренним уважением поклонился Бетти и вернул ей фотографии.
- Я очень сожалею, мадемуазель. Очевидно, что вы и ваша подруга испытывали трудности, о которых мы не подозревали. Что касается вашего секрета, я сделаю все возможное, чтобы сохранить его.
Джим простил Ано напоминание о своем промахе в благодарность за сочувствие к Бетти. Он надеялся, что теперь часовые будут вознаграждены за их утомительную вахту. Но Ано снова сел и повернулся к Энн Апкотт. Значит, он намеревался продолжать свои расспросы. Джим был разочарован, понимая, что догадки становятся аргументами, а улики против определенного лица из зыбких и несущественных превращаются во все более и более основательные.
Глава 10
Часы на шкафчике
В свете нового открытия история Энн Апкотт выглядела вполне достоверно. Стоя в темноте, она услышала, как ей показалось, миссис Харлоу во время одного из ее приступов ярости. Затем Энн с облегчением поняла, что с мадам находилась сиделка, Жанна Воден, которая сдерживала ее и в конце концов дала ей какое-то успокоительное. Крики смолкли, а сиделка шепнула пациентке или самой себе: "Так-то лучше". После этого девушка поверглась и убежала, чтобы не привлекать к себе внимания. Бегство Энн не имело никакого отношения к настоящей трусости. Кризис миновал, и ее вмешательство, которое раньше только усилило бы гнев миссис Харлоу, теперь стало вовсе излишним. Оно могло разбудить больную и еще больше осложнить жизнь в Мезон-Гренель ибо протрезвевшая миссис Харлоу знала бы, что Энн стала свидетелем ее очередного припадка. Энн поступила наилучшим образом, если ее понимание происходящего было верным,- без лишнего шума скрылась в своей комнате.
- Но теперь,- продолжал Ано,- вы считаете, что ошиблись. Вам кажется, что, когда вы стояли в темной комнате, миссис Харлоу хладнокровно и жестоко убивали в нескольких футах от вас.
Энн задрожала с головы до ног.
- Я не хочу этому верить!- воскликнула она.- Это слишком ужасно!
- Вы полагаете, что тот, кто прошептал слова: "Так-то лучше", был не Жанной Воден,- настаивал Ано,- а каким-то неизвестным лицом, после того как третий человек, находящийся в комнате, совершил убийство.
- Я этого опасаюсь!- ломая руки, простонала Энн.
- И теперь, мадемуазель, вас мучают угрызения совести, так как вы не подошли к освещенному дверному проему и не посмотрели, что там творится.То, что Ано так хорошо понимал ее состояние, утешало Энн.
- Да,- подтвердила она.- Я ведь говорила вам, что могла предотвратить убийство. До сегодняшнего утра я этого не понимала. Дело в том, что той ночью произошло кое-что еще.- Энн снова побледнела, и в ее глазах мелькнул страх.
- Кое-что еще?- переспросила Бетти, передвинув свой стул так, чтобы смотреть в лицо Энн. Поверх белой шелковой рубашки, открытой на шее, на ней была черная кофта, из бокового кармана которой она достала платок и провела им по лбу.
- Да, мадемуазель,- кивнул Ано.- Очевидно, что в ту ночь с вашей подругой случилось что-то еще, заставившее ее, наряду с нашим утренним разговором насчет книги о стрелах, верить, что произошло убийство.- Он посмотрел на Энн.- Итак, вы вернулись к себе в комнату.
- Я сразу же легла,- возобновила свой рассказ Энн,- То, что я приняла за вспышку гнева мадам, меня очень расстроило. В этом доме трудно было предвидеть, что может случиться в следующий момент. Это действовало мне на нервы. Некоторое время я ворочалась в кровати с боку на бок, как в лихорадке, а потом неожиданно заснула. Проснулась я, когда в комнате было еще совсем темно. Свет не проникал сквозь ставни. Я перевернулась на спину и потянулась. Бог свидетель, я коснулась вытянутой кверху рукой чьего-то лица...- Даже спустя столько дней ужас этого момента оставался для нее настолько ощутимым, что она содрогнулась и всхлипнула.- Кто-то молча склонился надо мной. Я тут же опустила руки и несколько секунд лежала как парализованная. Потом голос вернулся ко мне, и я закричала.
Страх девушки словно заразил слушателей - возможно, ее испуганный вид был повинен в этом больше ее слов. Джим Фробишер повел плечами, пытаясь стряхнуть оцепенение. Бетти широко открыла глаза и затаила дыхание.
