Она попробовала:
– Не пойму. – Зоя съела еще ложку. – Вкусно. Но непонятно…
Кто-то дал справку:
– Это из помидоров. Марта прислала из Перу. Она в прошлом году защищалась, помните? Вот с оказией передала. Ее бабушка делала…
Зоя удивилась:
– Из помидоров? – съела еще и зажмурилась от удовольствия. – А вкусно как…
И у меня побежали слюнки:
– Хочу.
Зоя тут же сунула мне в рот полную ложечку:
– Будем есть по очереди.
Я был бы рад, если бы она кормила меня не только с ложечки, но и с таких близких, поблескивающих аппетитных губ…
Народ тем временем начал свистеть, топать ногами и хором требовать Виталика:
– Виталика! Виталика!..
Уже знакомая мне веснушчатая Рита выбежала в коридор. Вернулась через минуту:
– Да идет он, идет. Его Сережка к себе затащил аккорды показать…
Народ немного утих. Заговорил о термехе, сопромате, лошади Александра Македонского, четвертом сне Веры Павловны, об экзаменах, своих сокурсниках и преподавателях:
– Прикинь, накануне мы день рождения у Сантоса отмечали, перебрали немного, а утром будильник у меня чокнулся и приперся я на экзамен первым. Захожу в аудиторию. Никого. Хотел было уйти, а тут и препод подвалил. Обрадовался, что уже кто-то есть. Быстренько достал из портфеля билеты. «Берите», – говорит. Беру, башка трещит, но читаю вопросы, собираюсь сдавать. Читаю первый вопрос и в шоке – не знаю. А ведь готовился. Читаю второй вопрос – вообще, что к чему, не представляю. Спрашиваю: «Можно поменять билет?» Качает головой, но разрешает. Беру. Читаю. Первый вопрос, второй – не знаю. Ужас. Спрашиваю опять: «Я бы еще поменял». Препод берет мой билет, смотрит, смотрит, смотрит и вдруг засуетился так: «Ой, извините, это билеты для другого факультета. Моя жена там преподает, и просто мы утром конверты перепутали…» Блин!
– А наш на лекции такое выдал. Говорит «Подчеркните это крупными буквами!»
– А знаете, что с Федором на экзамене приключилось?
– Это с каким?
– С нашим, он за сборную университета выступает.
– Ну?
– Пришел он, значит, на экзамен к нашей старушке, совсем не готовился. Думал, все как обычно прокатит: скажет, что, мол, спортсмен, честь университета защищает, ну и тройка, а то и четверка ему обеспечена. Сказал все, как полагается, а она взяла его зачетку, смотрела в нее, смотрела и вдруг спрашивает: «А каким спортом вы занимаетесь?» Он ей так гордо: «Прыжками». Она зачетку его в открытую форточку раз – и бросает и говорит: «Что ж, прыгайте…»
– А у нас Чупракова три билета поменяла и потом еще четвертый попросила. Профессор взял ее зачетку и поставил тройку. Объяснил коллегам: «Раз ищет, значит, хоть что-то да знает…»
– А мы в этот раз халяву ловили.
– И как?
– Поймали! И сдали без трояков.
Я спросил Зою на ухо, пробиваясь через соседские разговоры:
– А как ее здесь в ГЗ ловят?
Она ответила также мне в ухо:
– Накануне экзамена ровно в полночь надо взять в руки зачетку и прошептать над ней магическое заклинание: «Ловись, халява, большая и маленькая». После этого зачетку бросают в распахнутое окно на 18-м этаже и бегут по лестнице на улицу. Зачетку надо поймать на лету. Если удастся, то халява твоя – сдашь без проблем. Только не надо зачетку открывать до экзамена, чтобы халява не сбежала.
Кто-то сзади запустил:
– Народ, вот загадка: «Ползут три черепахи по плоскости. Одна говорит: впереди меня нет черепах, а сзади ползут две. Другая говорит: впереди меня одна черепаха и сзади одна. Оставшаяся говорит: впереди меня ползут две черепахи и сзади две. Вопрос: В каком случае такое может быть?»
– Ползет по сфере…
– По спирали…
– Эх, вы математики. Да просто она врет… Ну, не хватает у вас интеллекта.
– Ты сам давно свой IQ мерил?
– Да ты сам можешь свой уровень в два счета измерить! Знаешь самый простой способ?
– Ну?
– Раздели в уме 111 на 3.
Я тут же подсчитал. И услышал несколько голосов. Да, многие, как и я, решили правильно. Я огляделся. Были и смущенные взгляды. Не всем удалось пройти этот тест. Но действительно ли он определял уровень интеллекта?
Сомнения были, похоже, не только у меня. Но особо поспорить не удалось. В комнату вошел худощавый брюнетистый парень с гитарой. Ему тут же освободили стул, уплотнив массовку на столе:
– Давай, Виталик!
И Виталик давал. Каких только песен не было в его репертуаре. И шуточный вариант «Gaudeamus», припев которого мы дружно грянули всей комнатой:
«На фиг академию,
К черту профессуру!
Мне бы пива пенного,
И девчонку-дуру…»
А потом была «Возьмемся за руки, друзья»:
«Поднявший меч на наш союз, достоин будет худшей кары.
И я за жизнь его тогда не дам и ломаной гитары.
Как вожделенно жаждет век нащупать брешь у нас в цепочке,
Возьмемся за руки, друзья, возьмемся за руки, друзья,
Чтоб не пропасть поодиночке…»
И «Альма-матер»:
«Альма – матер, Альма – матер, легкая ладья,
Белой скатертью дорога в ясные края.
Альма – матер, альма – матер, молодая прыть,
Обнимись народ лохматый, нам далеко плыть…»
И «Морально мы опустошенные»:
«Морально мы опустошенные
И недоразвиты физически.
Всегда голодные и сонные
В науку тыкаемся лбом…»
И «Напрасно студенты ждут друга в пивной»:
«Марксизм свое веское слово сказал:
„Материя не исчезает!”
Загнется студент – на могиле его
Такой же лопух вырастает…»
И, конечно, «Во французской стороне»:
«Во французской стороне, на чужой планете,
Предстоит учиться мне в университете.
До чего тоскую я, не сказать словами,
Плачьте ж, милые друзья, горькими слезами!»
И даже «И вновь продолжается бой»:
«И вновь продолжается бой.
И сердцу тревожно в груди…
И Ленин – такой молодой,
И юный Октябрь впереди!»
И еще, и еще, и еще…
Мы и слушали, и продолжали подпевать:
«По рюмочке, по маленькой налей, налей, налей,
По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей!
– А я не пью! – Врешь – пьешь!
– Eй-богу, нет! – А бога нет!
Так наливай студент студентке!
Студентки тоже пьют вино,
Непьющие студентки редки —
Они все вымерли давно…»
И еще:
«От сессии до сессии живут студенты весело,
А сессия всего два раза в год…»
И еще:
«А вот получим мы диплом, гоп-стоп дубай, махнем в деревню…»
И еще, и еще, и еще…
А народ все подтягивался и подтягивался. Уплотнял донельзя уплотненную кровать, и стол, и подоконник, рассаживался прямо на полу в ногах, а также тянул голову из прихожей, где уже и стоявшим было тесновато.
Виталика просили «дать» и он давал. Хорошо аккомпанировал себе на гитаре и здорово пел. Порой его голос тонул в общем хоре, но неожиданно для меня все стихли, когда он запел «Первокурсницу». Заслушавшись, я по привычке открыл было рот в припеве, но Зоя мне его тихо прикрыла ладонью. А Виталик пел, смотря, как мне показалось через головы в сторону входной двери. Пел пронзительно-чувственно:
«То косы твои, то бантики,
То прядь золотых волос,
На блузке витые кантики,
Да милый курносый нос…»
Я тоже смотрел на дверь. И вдруг явственно ощутил, почувствовал, что за нею кто-то стоит. Прямо мистика какая-то. Как тут не вспомнить слова Лили о том, что в этом здании много странного, необычного. И я начинаю чувствовать себя необычно?
Чтобы разделаться с мистическими настроениями, решил выйти на минутку. Шепнул Зое:
– Схожу, проверю Лилю.
Она, не отводя глаз от Виталика, согласилась:
– Конечно, только возвращайся быстрее. Он еще такие хорошие песни будет петь…
Песня закончилась. Виталик замолчал. Я еле протиснулся, продрался сквозь утрамбованные теснотой плечи и плечики. Вышел из прихожей в коридор и увидел удаляющуюся девушку. Стояла ли она секунду назад под дверью или просто прошла мимо? Я пригляделся, и фигура девушки показалась мне знакомой. А еще косички… Решил догнать, заглянуть на всякий случай в лицо.
Услышав мои шаги, девушка прибавила шагу, но все-таки у лестницы я ее догнал. Догнал и удивился:
– Лиля!? Ничего не случилось?
– Нет, – почему-то прятала она глаза, – я к подруге одной ходила… за книжкой, она на этом же этаже живет…
Лиля явно обманывала меня. Но почему?
– И не боитесь черного аспиранта?
Она пожала плечиками:
– Что ж теперь все время в комнате, как в тюрьме сидеть? А книжка очень была нужна.
Я предложил:
– А может, на концерт? Там этот Виталик действительно такое дает…
Лиля помотала косичковой головой, склонив ее еще ниже:
– Нет, в другой раз…
– В другой так в другой. Я провожу до комнаты.
– Хорошо, – не возражала она.
Мы молча дошли до комнаты. Лиля закрылась на ключ, а я поспешил обратно. К Зое.
Концерт продолжался, и я быстро забыл о странном визите Лили. Тем более что чувствовал тепло близкой мягко-упругой Зои. И Виталик больше не смотрел на дверь. И все веселились от души, выводя разные куплеты и строки:
