Барбара Гордон - Польский детектив

Если бы предполагаемой жертвой была не Иоланта Кордес — версии а), б) в), — то совершенно несостоятельны все рассуждения Павла Бодзячека о предательстве Иоланты по отношению к людям своего круга. А значит, не имеет значения его упрек в том, что обвинения членов объединения „Вихрь“ в аморальном поведении стали причиной трагедии в Джежмоли.

Итак, прежде всего надо обратить внимание на следующий факт: чтобы натереть ядом когти кота, требуется определенное время, даже если предположить, что организатор преступления уже имел при себе приготовленный яд. Все участники приема имели эту возможность до обвинительного монолога Иоланты Кордес, то есть тогда, когда никому, видимо, не было известно, что она намеревается сделать. В момент истерики Иоланты все находились в салоне. Кот прыгнул ей на плечо, когда она только собиралась закончить свою речь. Домыслы Бодзячека, что кто-то бросил кота Иоланте на плечо с террасы, незаметно пробравшись туда в общей суматохе, кажутся весьма сомнительными…»

Нижняя часть листка оторвана. Видимо, Хмура сделал еще какие-то записи, но они показались ему не заслуживающими внимания, и он убрал их, чтобы не отвлекаться. А может, он рисовал там цветочки и чертиков, размышляя о нелогичности рассказа писателя Павла Бодзячека?

На листке — дата, указывающая на то, что все эти версии Хмура анализировал уже после того, как получил заключение экспертов. В то время он уже собрал информацию — все, что знали участники приема, их друзья и знакомые, их коллеги по работе и соседи по дому. Он проштудировал рукопись Павла Бодзячека. И все-таки — сколько вопросов! Я откладываю в сторону эту пачку документов, которые Хмура соединил одной большой скрепкой и выделил из остальных, словно отдельную главу романа. Итак, начинается следующая глава.

Сначала, словно выступление, опять листок из блокнота Хмуры со следующим замечанием:

«Все врут. Сил моих нет. Хотя на первый взгляд некоторые кажутся довольно симпатичными людьми. Думаю, Иоланта и Бодзячек переборщили в очернительстве своих коллег. Похоже, они просто добились меньше успехов, чем остальные, отсюда и зависть, порождающая ненависть.

Но поскольку дело необычное и сложное, я хочу применить другой метод. Из протоколов допросов участников приема постараюсь выделить важные для меня темы. Просто вырежу ножницами и наклею полоски на отдельные страницы. Вместо того чтобы искать и сравнивать фрагменты разных допросов на одну и ту же тему, сразу буду иметь все под рукой. Тема первая — вопрос о цианистом калии».

А дальше — подколотые скрепкой странички. На первой красным карандашом написано:

Из протокола допроса Славомира Барса

Хмура: Осматривая место преступления, мы нашли в вашем доме в Джежмоли баночку с цианистым калием. С какой целью вы его хранили?

Барс: Для усыпления бабочек. Это самый простой и наиболее гуманный способ. Вы видели мою коллекцию? Это результат многолетних трудов.

Хмура: Да, я понял, что это ваше хобби. Где хранится яд? Кто может иметь к нему доступ?

Барс: Естественно, я держу его в специальном шкафчике, который закрываю на ключ. А ключ всегда ношу с собой. В том же шкафчике находятся и другие препараты и принадлежности.

Хмура: Но ведь это обычный шкафчик с простым замком. Ключ легко подделать…

Барс: Я никогда не считал нужным заботиться об охране мастерской. Кроме меня, никто в доме не интересуется коллекцией и не посмел бы войти туда без моего разрешения, тем более что-то трогать.

Хмура: Но в тот вечер было иначе.

Барс: Я глубоко расстроен происшедшим, очень сожалею. Но знаете ли вы, что такое страсть коллекционера? Я поймал великолепный экземпляр белого ночного мотылька. Экземпляры, предназначенные для коллекции, следует усыплять немедленно, иначе они теряют почти всю пыльцу с крыльев. Поэтому я на некоторое время покинул общество и отправился в мастерскую, чтобы препарировать мотылька. Но я спешил, нехорошо оставлять гостей надолго… Что поделаешь, бывает… Я забыл спрятать этот несчастный флакончик в шкаф. Да еще оставил открытым экзикатор. Это такой стеклянный сосуд, на дно которого насыпается цианистый калий, потом туда помещается бабочка и прикрывается крышкой.

Хмура: Где вы все это оставили?

Барс: Там, где работал. На подоконнике в мастерской.

Хмура: Окно было открыто?

Барс: Да, приоткрыто. Я люблю свежий воздух.

Хмура: Когда вы потом снова взяли в руки флакон и экзикатор, не заметили ли вы, что порошка стало меньше?

Барс: Нет, не заметил. Впрочем, признаюсь, я просто не обратил на это внимания. Я был слишком потрясен тем, что произошло. И потом, поскольку лишь я один пользуюсь всем, что находится в мастерской, то никогда не считаю нужным вести какой-либо учет порошка или отмечать его уровень в флаконе.

Хмура: Кстати, вы очень затруднили расследование тем, что так поспешно убрали флакон и экзикатор с подоконника. Там могли быть отпечатки пальцев… постороннего человека.

Барс: Я не подумал об этом. Видите ли, я педант. Прежде чем положить все принадлежности в шкафчик, я всегда протираю их салфеткой. В мастерской должна быть идеальная чистота. Иначе коллекция может испортиться.

Хмура: Понятно… Итак, мы приходим к выводу, что каждый из присутствовавших на приеме мог воспользоваться содержимым флакона или открытого экзикатора, на дне которого оставался цианистый калий. Причем не обязательно было даже входить в мастерскую. Достаточно было перегнуться через подоконник, стоя на террасе.

Барс: Да. Видимо, так.

Из протокола допроса Божены Барс-Норской

Хмура: Вы примерно представляете себе действие яда, называемого цианистым калием?

Божена Норская: Я только знаю, что он действует мгновенно. Пан капитан, сколько лет уж прошло с тех пор, как я учила химию…

Хмура: Да, но вы же читаете иногда детективы, смотрите фильмы…

Божена Норская: Простите, пан капитан, но литература такого рода меня не интересует…

Из протокола допроса Катажины Налепы

Хмура: Как давно вы служите домработницей в доме Барсов?

Катажина: У пана Барса, извиняюсь. Пятнадцать лет.

Хмура: Знаете ли вы, что пан Барс хранит в мастерской, в таком фарфоровом флаконе с притертой пробкой, в своем шкафчике с препаратами?

Катажина: А чего ж тут знать? Отраву против бабочек. И на комаров, и на мух, и на другую пакость тоже хорошо действует. Мы с хозяином как-то окуривали этой отравой подвал, кухню и выгребную яму. Газ такой из этого делается. Но одной мне хозяин не разрешал этим заниматься.

Хмура: И сами вы никогда этого не брали?

Катажина: Упаси господи! Мне даже в мастерской разрешается убирать, только когда хозяин там находится.

Из протокола допроса Михала Прота

Прот: Цианистый калий? Понятия не имею, зачем он нужен. Знаю только, что это яд, и все. Ну, знаю, что Барс зачем-то держал эту гадость у себя, но зачем — это мне неизвестно.

Из протокола допроса Мариолы Прот

Мариола Прот: У меня дома когда-то было немного цианистого калия. Я выпросила крошечный пакетик у моего двоюродного брата, который работает в химическом институте. Это было в то время, когда врач сказал мне, что у меня никогда не будет детей… Я не хотела жить. А брату я сказала, что собираюсь травить крыс в подвале.

Хмура: Где теперь этот порошок?

Мариола Прот: Куда-то делся. Может быть, я по рассеянности выбросила его во время уборки…

Из протокола допроса Анджея Прота

Анджей: Цианистый калий? А что это такое? Видите ли, пан капитан, по химии у меня всегда были двойки.

Хмура: Это яд.

Анджей: Я в этом не разбираюсь. Мы с ребятами в такие игры не играем. У нас другие развлечения…

Из протокола допроса Ромуальда Дудко

Дудко: Конечно, пан капитан. Я использую цианистый калий. Я ведь страстный фотограф и, кроме того, снимаю короткометражные документальные фильмы. Сам проявляю и печатаю снимки, сам обрабатываю кинопленку. А для этого нужен этот чертов цианистый калий, ничего не поделаешь… Без него никуда. Но в кармане я его с собой не ношу. Честное слово.

Из протокола допроса Лилианы Рунич