– Стучать всегда западло было, – возразил Ломовик. – Короче, если что узнаешь, шепни мне. На пару литров маешь.
– Ништяк, – довольно улыбнулся коренастый, – пошукаю. Если что узнаю, звякну.
– Но обо мне ни полслова, – предупредил Ломовик.
– Да ясен день.
– Куда сейчас? – спросил забравшегося в джип Ломовика один из сидевших на заднем сиденье троих парней.
– Домой. Сейчас тут запросто можно на неприятности нарваться. Интересно, какого хрена тут Щур делал с Соловьем? Я думал, они просто своей кодлой пашут, а выходит, на кого-то крупного работают. Кому Лапа дорогу перешел? Ну, старшего понятно за что – он в бизнесе был. А там каждый старается хозяином стать. Славка Лапин все под себя загрести желал, ну и получил. А вот Тольку на кой хрен завалили, непонятно. Интересно, кто это постарался? Лоха сделали, потом Вадика. Свидетелей убирают. Лихо кто-то работает…
– А что насчет Сысоя? – спросил водитель. – Его вроде как собирались…
– А ты, Танкист, похоже, на него ядом дышишь, – усмехнулся Ломовик.
– Он братана моего двоюродного на двадцатку убрал. Они с кентом кассира…
– Да это всем известно. Сысой их обоих взял. А ведь они с пушками были и не хлипкие оба. Твой братан вроде как и каратэ занимался. А Сысой обоих сделал. Стыдоба! – Ломовик засмеялся. – Сысой ведь не терминатор какой, а сумел с ними справиться…
– Сысой тот еще пес, – сказал сидевший за водителем парень с короткой стрижкой. – На бану четверых парнишек в туалете поломал. Они какого-то командированного решили тряхнуть. Тот в кабаке гулеванил, и бабок у него полно было. Парни его в туалете прижали. А тут Сысой зашел, он их и отделал прилично. А парнишки…
– Да хрен с ним, с этим мусором, – недовольно прервал его Ломовик. – Просто на путных он не нарывался. А мелочь – она и есть мелочь. И твой братан с кентом бы Сысоя уделали, если б не испугались, и парни те в сортире тоже. Боятся мента лишний раз шарахнуть, потому и сидят.
Джип тронулся с места. Провожая взглядом машину, коренастый усмехнулся:
– Значит, пронюхал. Неужели менты стуканули? Вот и помогай им. Хотя если даже на Петровке гниды были, то уж тут, как говорится, сам Бог велел бабки брать. Придется всем предупреждение послать, чтоб не вякнул кто случайно. Молодец мужик, что помог Лапина найти. Толька человек правильный был и никого без помощи не оставлял. А его в болото за все хорошее…
– Слышь, Ломовик, – спросил один из парней, – а на лесоповал не покатим? Ведь…
– Закрой хайло! – огрызнулся тот. – Я знаю, что делать.
– Во влипли, мужики! – воскликнул рыжебородый лесоруб. – Похоже, надо отсюда ноги уносить. А то…
– Кто хочет, – жестко произнес Иваныч, – может уматывать. Например, я хрен на все забил. И отсюда меня только мертвым увезут. Да и что случилось-то? Убили свидетеля, и все дела. Когда же чекисты приедут? – Он взглянул на часы.
– Будем им говорить то, – спросил Али, – что нам Руслан рассказал?
– Думаю, не стоит, – ответил Иваныч. – Ведь все это бездоказательно. А мы себе неприятностей загребем по полной программе. Скажем так: нашли того, кто деньги взял, а тут из леса кто-то пульнул и убил его. Пусть разбираются. Ну что? – посмотрел он на подошедшего Игоря.
– Двое там были. Один на сосне сидел, он и стрелял. Другой на холме, справа, видимо, чтоб не помешал кто. А потом оба на мотоцикле укатили, там след свежий.
– А почему мы мотора не слышали? – спросил Иваныч.
– Так пилы гудели… – Игорь кивнул на пятерых рабочих. – Да и заняты мы были. А ведь нас тоже могли положить. Вот это дела начались… Что же нам теперь – охранение выставлять?
– Я повторяю, – вступил в разговор рыжебородый, – надо сваливать…
– Ну и мотай! – вспылил Али. – Меня отсюда батальоном не выбить. Если и увезут, только мертвого. Где я еще деньги такие зарабатывать буду?
– Тогда надо прекратить все эти расследования, – сказал рыжебородый. – Иначе точно всех ногами вперед увезут, и будет здесь братская могила.
– Быстро же ты, Васек, Толика забыл, – усмехнулся Игорь. – А ведь он тебя из пьянки вытащил.
– Да помню я все. Но что ж теперь – пулю в череп получать? У меня ведь жена и двое детишек. Кто их поднимать-то будет? Ведь после моей смерти им ничего не достанется. Брат Толькин своим оставил и часть акций, и денег полно, и жилье, и машины. А у нас квартира казенная.
– Да все будет нормально, – успокоил его чернобородый вальщик, – никто нас не тронет. Этого шлепнули, чтоб не сдал никого. А мы…
– Но если подумают, что он нам все рассказал, запросто могут…
– Если никто никому ничего про это не расскажет, – перебил Иваныч, – то ничего и не будет. Милиции скажем, что кто-то из леса пальнул, и хана пришла Руслану. А мы с него наши деньги требовали. В общем, держите рты на замке, и все будет нормально. А я съезжу в город и поговорю с Сысоевым. Надо ему обо всем рассказать.
– Я с тобой поеду, – заявил Игорь. – Сейчас одному никуда нельзя, так что покатим втроем. За руль Кольку посадим, он водитель опытный, рядом я, а ты сзади. И карабины возьмем. Разрешение у нас у всех есть.
– Верно, – поддержал его Али.
Остальные, кроме рыжебородого, кивнули.
– Я ментов вызвал, – подошел к ним невысокий молодой мужчина. – Сказал, что кто-то из леса выстрелил и убил одного из наших. Мы сидели около связок, а тут вдруг выстрел…
– Верно, – закивал Иваныч, – так и будем говорить. А Сысоеву все как есть обскажем. Он мужик знающий, умный и надежный. Ему ж не поверили про Тольку, он на свой страх и риск занялся этим. Так что капитан сумеет что-то сделать и нас заодно защитит.
– А я думаю, – со вздохом сказал рыжебородый, – нужно с Москвой связаться и все объяснить. Пусть меры принимают.
– А они, чтоб мы не боялись, возьмут и уволят нас. И сразу все страхи исчезнут! – Али усмехнулся. – Все-таки что ни говорите, а платят нам гораздо лучше, чем другим. И еще какой-то куш от поставок на фабрику имеем. Так что, думаю, лучше действительно поговорить с капитаном. Он Толькин друг был и нашел его тело. Если говорить откровенно, я тоже опасаюсь, что и кого-то из нас могут шлепнуть. Ведь не просто так этого гада убили. Раньше не трогали, и вдруг…
– Слышь, мужики, – остановил его чернобородый, – а что, если у нас еще одна сволочь имеется? Только мы эту паскудину прижали и он колоться начал, пуля прилетела. Мне, например, это не кажется случайным. Кто-то из наших стучит, я в этом уверен.
– Знаешь, – вздохнул Иваныч, – я тоже об этом думал.
Шестеро мужчин, не сговариваясь, уставились на рыжебородого.
– Да вы что, мужики! – отступив назад, испуганно воскликнул тот. – Неужели на меня думаете? Да я же с вами…
– Слушай сюда, Васька, – заявил Иваныч, – давай так сделаем. Если это ты, скажи, и ничего тебе не будет. Просто получишь деньги и уйдешь. А то ведь если потом выяснится, что это твоя работа, пришибем тебя. Так что давай по-хорошему…
– Да перестань, Виктор Иванович, – торопливо забормотал Василий. – Как ты можешь такое говорить-то? Я же с вами, можно сказать, с нуля начинал. И голодал вместе, и…
– Так-то оно так, – согласился Иваныч, – поэтому я и предлагаю тебе все нам рассказать и по-хорошему уйти. Ну а если нет, то вали сейчас. Подозрение появилось, никуда теперь от этого не деться. Боюсь, сорвусь и пришибу тебя. Ведь Толька по твоей милости погиб. Или тот, – он кивнул в сторону трупа, – его подставил. И нас вы наверняка…
– Да перестань ты, Иваныч, – вздохнул Василий, – не при делах я. Можешь ты это понять или нет? Просто боюсь. Неужели вы не боитесь? – Он посмотрел на остальных. – Ну, Игорь – ладно, он Афган прошел и в первую чеченскую дрался. Воин. А я даже в армии не был. Ну не герой я. Просто хочу работать и получать заработанное. И между прочим, хочу быть живым и здоровым. И многие так думают, но молчат. Ну скажите кто-нибудь, ведь я прав? – обратился он к стоявшим рядом.
– Сволота ты, Васька, – глухо проговорил мужчина с вислыми усами. – В твоих глазах страх плещется. Но ты не того боишься, чего мы все. Ты за свою шкуру дрожишь. Ведь знаешь, сука, что Тольку московские директора под пулю подставили. А здесь пытаешься испуганным пацаном выглядеть. Сука ты! – Он ударил Василия по уху.
Стоявший рядом рябой мужчина в безрукавке пнул Василия между ног. Скрючившись, тот с криком присел. Рябой ударил его в лоб. Василий упал.
– Бей его, мужики! – крикнул вислоусый.
– А ну хорош! – Раскинув руки, Иваныч попытался их остановить. – Прекратить, мать вашу!
Грохнул выстрел. Все, невольно присев, оглянулись. Игорь передернул затвор охотничьего карабина.
– Самосуда не будет, – заявил он. – Я бы его сам изувечил, но нельзя. Короче, вот что – надо вызывать Сысоева и все ему рассказать. Пусть думает, как тут быть.
– Милиция приехала, – подбежал парень в майке, – с собакой.
– Помните, мужики, уговор и лишнего не болтайте, – предупредил Иваныч.
