class="p1">– И вас интересует наша форменная одежда?
– Я хотел бы знать, действительно ли она ваша.
Женщина продолжала разглядывать то Гренса, то удостоверение, то распечатку.
– У нас два варианта форменной одежды, зимний и летний. И да, это зимний вариант.
Гренс вздохнул – облегченно и про себя, потому что женщина не должна была это заметить. Очевидно, он был на верном пути и не зря проделал это путешествие.
Он прибыл именно в то место, откуда нужно начинать поиски.
– Сколько у вас сотрудников?
– Не уверена, что могла бы отвечать на подобные вопросы, даже если бы вы были датским полицейским.
Гренс понял намек, но не подал виду. Он не спешил вмешивать в это дело местных коллег.
– С кем я мог бы поговорить в таком случае?
Она показала на комнату совещаний за стеклянной стенкой чуть дальше по коридору, где четверо мужчин, с бумагами и папками, о чем-то увлеченно дискутировали.
– Похоже, им не до нас. Несмотря на выходные.
– Заказов мы получаем больше, чем можем выполнить.
– Тогда, возможно, всем будет проще, если мне поможете вы? Итак, сколько у вас сотрудников?
Она снова перевела взгляд на стеклянную стенку. Там ничего не изменилось. Врываться посреди совещания была не лучшая идея.
– Двадцать два.
– Из них мужчин?
– Один, два… Восемь… Четырнадцать.
– Из них между двадцатью пятью и сорока годами?
– Что?
– Сколько у вас сотрудников старше двадцати пяти и моложе сорока лет?
– Не имею ни малейшего представления. Я работаю здесь не так давно и не настолько хорошо их знаю.
– Полагаю, имеются какие-то списки. Может, мы могли бы в них заглянуть?
Женщина в третий раз бросила взгляд в глубь здания. Похоже, дискуссия за стеклянной стенкой только ужесточилась.
Настырный шведский полицейский по ту сторону стойки, за спиной – агрессивно настроенное начальство. Похоже, дама не без оснований чувствовала себя загнанной в угол.
– Одну минуту.
Ее пальцы забегали по клавиатуре, – такие же уверенные и легкие, как и у Билли из Стокгольма. Как будто компьютер стал частью человеческого тела, незаметно наращенной за одно поколение.
– Четверо. Двадцать шесть, двадцать девять, тридцать и тридцать восемь лет.
Гренс перегнулся через стойку и просмотрел таблицу на мониторе снизу вверх.
– Эй, что вы делаете?
– Мне только интересно, есть ли у вас их фотографии.
– Оставайтесь там, где стоите.
– Мне очень хотелось бы взглянуть на них.
Больше она ни на чем не настаивала. Даже не вздохнула. Просто развернула монитор и подвинула ближе к Гренсу.
– Он, он, он и он… Эти четверо между двадцатью пятью и сорока годами. Вы удовлетворены?
Комиссар улыбнулся, кивнул, стал приглядываться. Но улыбка быстро сошла с его лица, потому что ни один из мужчин не был тем, кто ему нужен.
Один слишком тощий, другой наоборот. У этого недостаточно широкие плечи. У того коротковаты предплечья.
– И это… все?
– Похоже на то. Мы закончили?
Гренс навалился на стойку, опершись на локти. Он не мог позволить всему этому закончиться просто так.
– Нет.
– Нет?
– Мы не закончили. Давайте продолжим с вашими бывшими сотрудниками. Посмотрите тех, кто работал у вас последние пять лет. Больше, наверное, рубашки не выдерживают.
Медленно, позволяя Гренсу заглядывать ей через плечо, женщина прокручивала документ с фотографиями. Здесь были все, кто за последние пять лет ушел с предприятия с высокой текучестью кадров. Они успели просмотреть четырнадцать личных дел, с приказами и фотографиями, когда вдруг Гренс дернулся… Грудь…
– Задержитесь, пожалуйста.
Комиссар поднес распечатанный снимок к экрану. Мужчина был даже в той же самой рубашке.
Плечи, торс, руки – все совпадало.
Цвет кожи, волос – все.
Осанка…
– Вот…
Даже кольцо на мизинце левой руки.
– Кто он?
– Это было еще до меня…
– Можете показать файл?
Когда дама легким нажатием клавиши открыла личное дело бывшего сотрудника, его портрет увеличился. Теперь Гренс смотрел в глаза тому, кого искал, а тот – в глаза Гренсу.
Темно-русые, на скандинавский манер, волосы.
Белоснежная кожа.
Немного полноват, пожалуй, но с мускулами все в порядке.
Круглые щеки, трехдневная щетина и губы – припухлые, хотя он и сжимает их перед камерой.
– Карл Хансен.
Она открыла следующее окошко личного дела.
– Продавец, проработал у нас… ну да, восемь месяцев. Уволился год назад.
Они снова посмотрели друг на друга, Эверт Гренс и мужчина, который стоял за спиной голой девочки. До сего момента безликий.
– Адрес?
– Когда он здесь работал… Лердаль, здесь написано. В паре миль отсюда.
– А если ввести этот адрес в обычный поиск? Он до сих пор там живет?
Она бросила на комиссара взгляд, который мог означать только «а с какой стати я должна это делать?», тем не менее открыла поисковую программу. Как видно, дама поняла, что чем быстрее шведский полицейский получит то, что ему нужно, тем быстрее она от него отделается.
– Да. Он до сих пор живет там.
– Можете записать название улицы и номер дома на обратной стороне?
Гренс перевернул лист с распечатанным снимком, из которого незадолго до того вырезал Карла Хансена, и положил на стойку.
Она все записала. Карандашом, который громко царапал бумагу.
– Хотите знать, кто еще там живет?
– Да, можете посмотреть?
Она приложила палец к экрану, провела под текстом.
– Еще два человека с такой же фамилией и по тому же адресу. Женщина тридцати четырех лет, которую зовут Дорте, и девочка девяти лет, Катрине.
– Отлично, спасибо.
Только она вздохнула с облегчением, оттого что все наконец закончилось, как Гренс продолжил:
– Надеюсь, вы понимаете, что то, о чем мы только что говорили, не для посторонних ушей. Я имею в виду как ваших коллег, так и всех вне этого здания.
Ее взгляд можно было истолковать, пожалуй, как недружелюбный. Женщина повернулась спиной к начальству за стеклянной стенкой.
– Да, но если они спросят, я расскажу все как было.
То есть как неприятный шведский старик ворвался в офисный корпус и стал приставать к ней с вопросами о вещах, к которым не имеет ни малейшего отношения. И как она просила его удалиться, пригрозив вызвать датскую полицию.
Выйдя на проливной дождь, Эверт Гренс забыл раскрыть зонт. Совсем как на скамейке на кладбище. С той только разницей, что на этот раз он не стал ложиться на спину плашмя, позволив каплям разбиваться о лоб и щеки. На подобные удовольствия у Гренса просто не оставалось времени. Он и сам не мог понять, в чем здесь дело, но мысль о том, что надо торопиться, укреплялась все больше с каждым шагом, пока он, петляя между лужами, удалялся от офисного здания. Ведь чертова фотография была послана анонимом
