Васильевна.
– А почему вы не поехали в гостиницу? Кто-нибудь вам рекомендовал Жанну Чистякову?
– Нет.
– Тоже спонтанное решение?
Серафиме стало смешно, несмотря на трагичность момента.
– Представьте себе, приехала, зашла в кафе, разговорились, и я спросила адреса подходящих гостиниц. Чистякова предложила мне остановиться у нее. Назвала свою плату. Условия. Я согласилась. Мы пошли посмотреть жилье. Когда я все увидела собственными глазами, то сделала выбор в пользу Чистяковой.
– С кем вы еще контактировали за это время?
– Ни с кем.
С Людмилой Розовой, вспомнила она. Но надо ли об этом говорить? Серафима решила пока промолчать.
– Зачем вы поехали на юбилей Элеоноры Мосоловой?
– Пригласила Вероника.
– Как она это объяснила?
– Никак. Просто сказала, что нужно там быть. Весь бомонд будет на юбилее, и уклоняться неудобно, это ее слова. Извините, я устала. – Серафима вдруг ощутила страшную слабость.
– Еще пара вопросов. И все.
– Ваша пара вопросов давно закончилась.
– Что делать. Нахожусь при исполнении служебных обязанностей. Что Вероника Усольцева говорила о Мосоловой?
– Ничего.
Аристарх Петрович захлопнул блокнот.
– А если подумать?
– Ну… что та хозяйка города. Властная, цепкая. Держит сына в ежовых рукавицах.
– Говорила ли Усольцева об Элеоноре Степановне с неприязнью, в негативном тоне?
– Нет.
– Я приду завтра. Как вас тут кормят? – неожиданно спросил следователь.
– Еще не распробовала. Вроде нормально. Но если честно, я неприхотлива в еде. Изысков не требую… Так что все меня устраивает. Не жалуюсь.
Он достал из пакета яблоки и вишню.
– Это вам.
– Спасибо.
– Выздоравливайте.
Заглянула медсестра.
– Вы уже уходите?
– Да.
Аристарх Петрович поднялся со стула. У него были мощные плечи, а вот нижняя часть – коротковата. Серафима закрыла глаза. На нее напала сонливость.
На следующий день следователь явился сразу после завтрака. Серафима без аппетита съела овсяную кашу и бутерброд с тонким, почти прозрачным ломтиком сыра.
– А вот и я! – заглянул в палату Аристарх.
– Доброе утро.
– Я смотрю, вы уже позавтракали.
– Остался кофе. Если только это можно назвать кофе.
– Столичные люди привередливы.
– Ну, как посмотреть… – Серафима оставила чашку со слабым кофе и посмотрела на следователя. – Продолжение допроса?
– Увы! Необходимая часть моей работы.
– Что-то удалось установить?
– Не так быстро, не так быстро… У Усольцевой были враги?
– Откуда я знаю.
– Но вы же с ней общались!
– Послушайте, мы с ней познакомились совсем недавно, общались не так уж много. И вряд ли она стала со мной откровенничать.
– Так-так. А вот есть свидетели, которые говорят, что вы ворковали.
– Интересно, кто это. Я таких даже припомнить не могу.
– Представьте себе, нашлись!
– Это какие-то очень пристрастные свидетели.
– Не будем вдаваться в ненужные подробности.
– Во всяком случае, о врагах Усольцевой мне ничего не известно.
– Дело в том, что авария произошла не случайно. Повредили машину. Так что…
– Вот как!
– Да. Из чего можно сделать вывод, что у Усольцевой были весьма серьезные враги. Кому она перешла дорогу? Что вы можете сказать об этом? Человек вы, кажется, наблюдательный. Что-то могли заметить, о чем-то она могла проговориться невзначай, рассказать, поделиться.
– Я не могу просветить вас по этому поводу. Я правда ничего не знаю.
– А о своих отношениях с Сергеем Мосоловым она рассказывала?
– Очень кратко. Что когда-то был роман. И все. Не вдаваясь в подробности.
– Есть данные, что она одно время угрожала жене Мосолова. Герде Киевне.
– Ничего об этом сказать не могу. Я тут человек новый и в местные разборки не посвящена. А Герду Киевну я видела впервые на том самом юбилее матери Мосолова.
– Вы с ней общались?
– С кем?
– С Гердой Киевной Мосоловой.
– Нет. Она просто пробегала мимо.
– Пробегала?
– Она бежала за трехлетней дочкой.
– А… понятно.
– Еще раз хочу сказать, что я здесь недавно. И ничего не знаю о жизни Усольцевой и тем более о ее врагах.
– И уже угодили в самую гущу событий. Не каждому так везет.
– Да уж!
– Как вы себя чувствуете?
– Поздновато вспомнили.
– Потиус серо, квам нунквам.
– Это что?
– Латынь. Лучше поздно, чем никогда.
– Надо обновить знания… – пробормотала Серафима и закрыла глаза. Когда-то она учила латынь, но потом энтузиазм заглох. А теперь… Она подумала, почему бы и не возобновить занятия.
– С кем вы еще общались на юбилее?
Серафима вспомнила того самого мужчину, похожего на официанта. Как его звали? Павел… Павел… Дмитриевич вроде.
– Был краткий разговор с одним мужчиной. Вроде его звали Павел Дмитриевич. Такой невысокого роста брюнет. С лысиной на макушке.
– Как фамилия?
– Фамилию не спрашивала.
– О чем был разговор?
– Просто беседа ни о чем. Как говорят люди, которые находятся на общем мероприятии. Он интересовался, откуда я приехала.
Аристарх Петрович сделал какую-то пометку в своем блокноте.
– С Мосоловой вы разговаривали?
– Да, когда мы с Вероникой подошли к ней. Вероника вручила подарок, а меня представила ей. Буквально пару предложений. Такой светский разговорчик.
Серафима решила умолчать о том, что она говорила об ожерелье. Это ее личное семейное дело, и незачем впутывать сюда следствие. Это будет лишним. Тем более к катастрофе это никак не относится.
– Мне кажется, вы хотите сказать что-то еще…
– Нет. Я все сказала. Все, что знала, – уточнила Серафима.
Вскоре Лабезников ушел, а Серафима уставилась в потолок. Она вдруг поняла, что Вероника Усольцева была женщиной, хранившей свои тайны.
Через два дня ее выписали… Гриша уехал в тот же день, когда и прибыл в город. Его вызвала мать – жутко капризная особа, дергавшая Гришу по каждому пустяку. Он же как верный сын не мог ни в чем ей перечить. К вечеру он пришел к Серафиме, потоптался на пороге палаты, потом объявил, что надо ехать. Позвонила мама. Серафима кивнула. Мол, поезжай… Он обещал звонить ей, если что – готов снова приехать. Пусть только даст знать, и он примчится. По первому же зову.
– Девка! Ты хоть представляешь, как тебе повезло, – сказала Жанна.
Серафима вздохнула: эти слова, сказанные с неким придыханием, чтобы подчеркнуть значимость момента, она от Жанны уже слышала. Серафиме казалось, что все происходит как бы не взаправду, понарошку. Как будто можно закрыть глаза и перенестись в другую реальность. И вновь оказаться в машине с Вероникой.
– А Вероника все… Отмаялась бедная душа…
– Почему бедная? – возразила Серафима. – Она же в принципе состоялась. Работала заместителем директора архива, жила в собственной квартире, водила машину… Имела хорошее образование. Да, она не вышла замуж и не имела детей. Но, во-первых, сейчас у нас другое время, и на женщину, не устроившую свою личную жизнь, косо не смотрят. А во-вторых, у нее все было впереди. Она была
