эффект от сказанных слов удивительным образом получился намного сильнее, чем если бы она перешла на крик. Она словно произнесла приговор, вынесенный раз и навсегда и не подлежавший «обжалованию» и изменению.
Хозяйка квартиры вновь устремила свой безучастный взгляд в окно.
– Мне всегда казалось, что это она каким-то образом повлияла тогда на то, чтобы он занялся всем этим бредом. Они ведь вместе работали и вместе ушли из больницы. Он чуть раньше, а потом она…
Милов с интересом посмотрел на нее.
– Ягайло тоже была врачом.
Женщина отрицательно покачала головой.
– Нет. Она работала медсестрой в хирургическом отделении.
– А она, что действительно могла повлиять на решения Вашего мужа?
Хозяйка квартиры почти весело рассмеялась.
– Конечно. Он всегда смотрел ей в рот. Она крутила им как хотела, потому что он по характеру слабак. Когда их мать умерла, она вроде как ее заменила. По крайней мере так он считал. Ему было тогда четырнадцать, а ей шестнадцать. И он считал себя… благодарным. А она его ни во что не ставила. Как и всех, впрочем…
Она достала из пачки еще одну сигарету. Милову показалось, что движения ее стали более резкими, а в отрешенном взгляде промелькнуло что-то похожее на злость.
– Знаю, Вы подумаете, что я говорю ужасные вещи, но если бы и ее нашли в этой квартире вместе с ним, я была бы только рада. Но с такими как она ничего подобного не случается…
Она немного помолчала.
– Одна Муся, чистая душа, ни за что пострадала…
Милов поднялся. Она тоже встала, чтобы проводить его до двери.
– Если захотите еще о чем-то спросить, узнайте у соседки из четырнадцатой квартиры мой новый адрес. Я эту квартиру продаю. Не хочу здесь жить.
Она стояла напротив него в дверном проеме очень стройная, отрешенная и невероятно красивая.
– А можно я узнаю адрес, когда уже закончу это дело? – неожиданно для себя самого спросил Милов. Ее губы тронула легкая улыбка.
– Конечно. Возможно, тогда Вы все же не откажетесь выпить со мной вина. И мы поговорим о чем-то более приятном. Расскажу Вам об Армении, Я родом оттуда… – в ее голосе послышались непривычно-теплые нотки.
– С удовольствием послушаю. – Он улыбнулся и сделал прощальный жест рукой.
– Ну, Колян, давай выкладывай свои соображения, – потребовал Милов. Они сидели на лавочке посреди тенистого сквера и ели мороженое. Только что закончился «обмен данными» и Милов хотел знать, что думает обо все «этом» его молодой коллега, ради которого он в течении четверти часа подвергал риску целостность своих барабанных перепонок, выслушивая от начальства, какой он распи… и тд, что решил дать отпуск сотруднику, в тот момент, когда отдел просто завален нераскрытыми делами. Хотя, можно подумать, когда-то бывает по другому…
Колян повертел головой, посопел, поковырял носком ботинка дорожку возле лавки на которой они сидели.
– Ну, в общем, – начал Колян. Милов рассмеялся.
– Слушай, давай, не томи, Шерлок.
Колян расправил плечи.
– Только все вопросы потом, иначе я собьюсь, – предупредил он. Пряча улыбку Милов изобразил жестом, что он нем как рыба.
– Восемнадцать лет назад в ведомственную больницу для особо привилегированных членов общества поступил пациент страдающий серьезной болезнью сердца. Термины опускаю, потому что это отношения к делу не имеет. Имя пациента Самсонов Игнат Федорович. Он много лет занимал ответственные посты, и судя по тому что я о нем узнал использовал служебное положение в личных целях по полной программе. И в советское время умудрился скопить очень-очень приличную сумму денег, практически, миниолигарх тех времен. Плюс, разумеется, смог поиметь две ооочень! больших квартиры, ну и там машины, гаражи, дача и все прочее, что вообще тогда можно было поиметь. У Самсонова, которому на тот момент стукнуло уже шестьдесят семь было двое сыновей. И им очень сильно хотелось что-то от папкиных денег тоже получить в свое распоряжение. Но Самсонов сыновей не баловал. И на все просьбы помочь с деньгами или, к примеру покупкой машины, получить жилплощадь, где-то о чем-то похлопотать, говорил свое твердое партийное «Нет!». Мол сами себе дорогу в жизни пробивайте. А все накопленное получите в качестве наследства. Сыновьям надоело ждать и они договорились с одной небезызвестной Вам особой, что она посодействует в ускорении процесса с получением наследства.
Во время операции что-то там не рассчитали с наркозом и пациент скончался. Операцию производил Степан Андреевич Сыренков.
Вскоре после Сыренков из больницы уволился. А еще месяц спустя и особа взявшаяся подсобить братьям Самсоновым тоже ушла из больницы и устроилась в районную поликлинику.
Что там химичила упомянутая особа в промежутке с момента перемены работы вплоть до 1989 года история умалчивает. Да я особо и не копал тот период. А вот начиная с 89 уже очень интересно. Участковую медсестру Зою Павловну Ягайло с ее участка перевели на должность патронажной медсестры, обслуживающей чуть ли не весь район. И тут стали происходить чудеса. В период с 89 по 91 год скончались четыре пациента, обслуживанием которых занималась Зоя Павловна. Все они были глубокие старики, лежачие, но при этом трое жили в больших сталинских квартирах, на которые имели виды родственники. Четвертый старик проживал в коммуналке, но зато являлся владельцем редкой коллекции антиквариата, которая, естественно, досталась родне, после его смерти. А ближе к концу 92 года начались настоящие чудеса. Почти половина подопечных Зои Павловны изьявило желание оформить приватизацию на свое жилье, причем не на себя, а на наследников. Ну, дело ясное, старые люди, чего потом родственникам с бумажками опять бегать, если можно сразу на них все оформить. Но интересно то, что все эти документы оформлялись одним и тем же нотариусом, приезжавшим к старикам на дом. После того как все было оформлено, трое стариков с чувством выполненного долга перед родней быстренько отправились на небеса. Двое захотели доживать свои дни в доме престарелых. А одна старушка из своей трехкомнатной квартиры переехала в 9 метровую комнату в коммуналке, великодушно предоставив свою трешку племяннице и ее мужу. Ну ясно, дело молодое, нужно им пожить как людям, а бабка-то что, уже свое отжила…
– А доказательства причастности медсестры ко всему этому хоть какие-то есть?
– Сергей Васильевич, вы обещали не перебивать.
– Ладно, молчу…
Колян вздохнул, попыхтел. Милов чертыхнулся про себя. Уж лучше бы и правда не перебивал.
– Нууу… так вот…
Заметив неодобрительный взгляд начальника Колян «собрался» и заговорил без «ну», «это самое», «ну вот» и тд.
– Среди тех кому оказывала медицинские услуги Зоя Павловна Ягайло были не только лежачие
