Когда судья Ди принял на себя управление Чанпином, эти четверо оказались ему очень полезны. Они проводили для судьи тайные расследования, и информация, которую они добывали, помогла ему раскрыть немало сложных уголовных дел.
* * *
Однажды судья Ди сидел в своем личном кабинете за залом суда, занимаясь какой-то каждодневной работой, когда вдруг услышал звук гонга. Решив, что ему принесли очередное дело, он поспешно накинул свое официальное одеяние и шапочку и, войдя в зал суда, сел за высокий стол. Внизу, перед столом, в два ряда, слева и справа, выстроились писари, стражники и другие мелкие служащие суда. Взглянув в сторону входной двери, судья Ди увидел простого человека лет сорока. Он был сильно возбужден, и по его лицу струился пот. Человек беспрерывно кричал, что по отношению к нему совершена величайшая несправедливость.
Судья Ди приказал двум стражникам подвести человека. Когда он опустился на колени перед столом, судья Ди обратился к нему:
– Кто вы и что за величайшая несправедливость совершена по отношению к вам, если вы бьете в гонг до начала работы суда?
– Этого незначительного человека, – почтительно ответил незваный гость, – зовут Кун Ваньдэ. Я живу в деревне Шести Ли, за Южными воротами этого города. Так как у меня очень большой дом, а семья довольно маленькая, большую его часть я использую как гостиницу. Вот уже более десяти лет я мирно занимался этой работой. Вчера, где-то ближе к полуночи, у меня остановились два странствующих торговца шелком. Они сказали, что прибыли из провинции Цзянсу, проходя через наши места, занимаются по дороге торговлей. Так как уже темнело, они захотели остановиться на ночь в моей гостинице. Я, увидев, что эти люди мирные путешественники, конечно, предоставил им комнату. Они обедали, пили вино, смеялись и говорили, и это могут подтвердить несколько свидетелей. Сегодня утром, как раз перед рассветом, эти два торговца съехали. Потом неожиданно, около девяти часов утра, ко мне пришел деревенский староста и сказал, что на обочине, возле ворот на рыночную площадь, найдены два трупа. «Эти двое, – заявил он, – останавливались в вашей гостинице. Вы убили их с целью ограбления, а потом вынесли тела к рыночной площади». Обвинив меня и даже не дав сказать слова в свою защиту, он притащил оба трупа к моей гостинице. Потом он начал кричать и угрожать мне, требуя пятьсот серебряных монет за то, что будет молчать об этом преступлении. «Эти двое вышли из вашей гостиницы, – ревел он, – поэтому совершенно очевидно, что это вы убили их, а затем оттащили тела к рынку, чтобы замести следы преступления». Я тотчас же в сильном гневе помчался к вам, чтобы умолять вашу честь разобраться в этой несправедливости!
Выслушав эту тираду, судья Ди внимательно посмотрел на человека, стоящего на коленях перед столом, и подумал, что на опасного преступника тот, безусловно, не похож. С другой стороны, совершено тяжкое убийство и, разумеется, нельзя судить о степени виновности этого человека, основываясь лишь на его словах. Поэтому судья сказал:
– Вы говорите, что вы законопослушный гражданин, житель этих мест. Тогда почему староста Пан тотчас же накинулся на вас, как на преступника? Мне с трудом верится, что вы действительно невиновны, как утверждаете. Придется выслушать старосту Пана, чтобы проверить ваши слова.
Он приказал привести старосту Пана, и вскоре в зал суда вошел человек лет тридцати, в голубой одежде, с лицом, изрезанным преждевременными морщинами. Опустившись на колени перед столом, он произнес:
– Этот незначительный человек, Пан Дэ, староста деревни Шести Ли, почтительно приветствует вас, ваша честь! Убийство подпадает под мою юрисдикцию. Сегодня утром я увидел на обочине, перед воротами рынка, трупы двух незнакомых мужчин. Сначала я не знал, откуда прибыли эти двое, но, порасспросив людей, живущих по соседству, выяснил, что вчера вечером они остановились в гостинице этого человека, Куна. Тогда я пошел к Куну и сказал, что это, очевидно, он притащил эти два трупа крынку, после того как убил их в гостинице с целью ограбления. Дело в том, что, если верить Куну, эти двое покинули его гостиницу еще до рассвета. В это время на дороге уже были люди, и ни один из них не видел поблизости каких-нибудь незнакомцев. Более того, расспросив живущих вблизи рынка, я выяснил, что никто из них не слышал криков о помощи. Эти факты, по моему мнению, доказывают, что жертвы были убиты ночью в гостинице Куна и что потом Кун притащил их тела к рыночной площади, чтобы таким образом отвести от себя подозрения. Так как виновный уже здесь, я прошу вашу честь возбудить против него дело!
Судье Ди подумалось, что доводы старосты, в общем, не лишены оснований. С другой стороны, хорошенько рассмотрев Куна еще раз, он почувствовал, что вряд ли этот человек может быть жестоким преступником, хладнокровно убивающим людей с целью ограбления. После недолгого раздумья он сказал:
– Ваши утверждения противоречат друг другу. Без дознания я не могу возбудить дело. Расследование будет продолжено после осмотра места преступления.
Он велел унести Кун Ваньдэ и старосту Пана и приказал подготовиться к осмотру места преступления.
Глава 2. Клевета старосты Пана оборачивается против него же самого; старшина Хун с помощью мудрой догадки находит ключ
Вернувшись в свой личный кабинет, судья Ди приказал позвать к нему следователя. После трех ударов гонга он облачился в свою официальную одежду и шапочку и на своем паланкине отправился в деревню Шести Ли, окруженный стражниками и другими служащими суда. Люди, живущие вдоль дороги, уже слышали о двойном убийстве. Зная репутацию судьи Ди, как великого сыщика, огромная толпа любопытных последовала за ним, чтобы увидеть, что произойдет.
Еще до полудня процессия прибыла к рынку деревни Шести Ли. Староста Пан, его помощник
Чжао Сань и старейшина деревни уже созвали временный суд и подошли к судье Ди, чтобы поприветствовать его.
После обмена любезностями судья Ди сошел с паланкина и заявил:
– Сначала я отправлюсь в гостиницу Кунад ля частного расследования, а затем открою заседание суда и проведу дознание.
Он приказал отвести его к гостинице Куна, где на земле, перед дверью, увидел два мужских трупа с несколькими ранами, нанесенными, по-видимому, ножом. Судья Ди спросил старосту Пана:
– Где были найдены эти трупы?
Староста Пан поспешно ответил:
– С позволения вашей чести, я сказал бы, что эти люди были убиты Кун Ваньдэ с целью наживы; потом он отнес тела к воротам рынка, чтобы впоследствии отречься от своего преступления. Так как я не хотел бы, чтобы в это дело были вовлечены невиновные люди, я оттащилэти тела к гостинице Куна. Прошу вашу честь это проверить.
Едва он закончил говорить, судья Ди заорал на него:
– Ты, собачья голова, я не спрашиваю у тебя совета, как найти преступника! Я только хочу понять, как можешь ты, облеченный официальной должностью и обязанный знать правила и предписания, так грубо нарушать закон? Тебе следовало бы знать, какое наказание полагается за намеренный перенос тел и уничтожение таким образом важных улик. Не говоря уж о том, что ты не вправе решать, виновен Кун или нет, ты не имел никакого права перемещать тела с того места, где они были найдены, прежде чем, как положено, доложить мне или прежде, чем я проведу дознание, составлю и скреплю печатью официальный отчет. Почему, спрашиваю я тебя, ты осмелился нарушить закон нашей земли и имел дерзость перенести тела без разрешения? Очевидно, ты сам хочешь прикрыть какое-то бесчестное дело? Вероятно, ты спланировал это преступление вместе с Куном и, поссорившись с ним на почве дележа награбленного, пытаешься теперь свалить всю вину на него. Для начала я прикажу побить тебя тяжелым бамбуком, а затем допрошу под пыткой!
Судья Ди приказал стражникам нанести старосте Пану сто ударов тяжелым бамбуком. Вой старосты Пана поднимался к небу, и вскоре из его растрескавшейся кожи потекла кровь. К этому времени все зрители были убеждены, что Куна обвинили ложно, и восхищались проницательностью судьи Ди.
Получив все сто ударов, Пап по-прежнему настаивал, что невиновен. Судья Ди решил до поры до времени больше не давить на него и со всей своей свитой вошел в гостиницу Куна. Прежде всего он спросил Куна:
– В вашей гостинице очень много комнат. Скажите мне точно, где остановились те двое?
– В трех комнатах в задней части здания живу я, моя жена и наша маленькая дочь. Две комнаты в восточной части используются под кухню. Поэтому в эти пять комнат мы никогда не селим гостей: для них отведены комнаты в первом и втором дворах. Так как те двое, что прибыли вчера вечером, были торговцами шелком, я понял, что они за ценой не постоят, и предложил им лучшую комнату во втором дворе – он более комфортабельный, чем первый, так как находится дальше от шума и пыли улицы.
