И надо же такому случиться, чтобы в самый ответственный момент Африкан опрокинул стол или тумбочку, а может, и целый шкаф. Наверное, грохот разбудил весь дом. Моей гостье он вообще показался взрывом. Возможно, она решила, что в квартиру, выломав дверь, ворвался ее ревнивый супруг (дама была замужней), поэтому вскочила с дивана так резво, что я улетел в угол как перышко. Лежа на полу в чем мать родила, я обалдело наблюдал, с какой скоростью она одевается. И должен сказать, моя гостья не только уложилась в армейский норматив, но и превзошла его, натянув свою замысловатую, на мой мужской взгляд, амуницию за считаные секунды.
Понятное дело, после такого фиаско ни о каком интиме не могло быть и речи. Гневно фыркнув на прощание, она выпорхнула на лестничную площадку, даже не попрощавшись, и была такова. Короче говоря, все получилось как в той поговорке: «Любовь прошла, поели помидоры, калоши жмут, и нам не по пути». Должен сказать, что в тот момент я готов был Африкана убить.
Глубокомысленно наблюдая, как увеличивается столбик сигаретного пепла, я думал, что мне делать с вороной. Просто выбросить ее рука не поднималась. Я знал, что Африкан в вороне души не чает. Несколько раз мне довелось случайно подслушать, как он пел ей дифирамбы на балконе. Можно было подумать, что ворона — это не птица, а заколдованная злым волшебником жена или дочь старика.
Но самое интересное — ворона понимала Африкана с полуслова, как дрессированная собака. Иногда он, встревоженный длительным отсутствием вороны, выходил на балкон и начинал ее звать: «Аида, Аидушка! Где ты, моя девочка? Лети домой, я жду!» Аида! Нехилое имечко. Прям тебе эфиопская принцесса из оперы Джузеппе Верди. Необычное имя вороны так меня заинтересовало, что я даже открыл словарь. Оказалось, что Аида в переводе с арабского означает «награда» и что это имя приносит удачу.
Так вот, стоило старику позвать свою любимицу, как спустя некоторое время раздавался шелест ее крыльев и звучало вопросительное «кар-р?». Каким чудесным образом ворона могла услышать слабый голос Африкана, когда по улице днем и ночью сновали машины и стоял такой шум, что на расстоянии в десять шагов нельзя было разобрать человеческую речь? И потом, я не раз наблюдал, как ворона улетала кормиться на поля в окрестностях города. Но даже в этом случае она умудрялась из какофонии многочисленных звуков вычленить зов старика и прилетала, естественно, с задержкой. В общем, чудеса, да и только.
Отнесу бедную Аиду старику, решил я наконец. Может, он сделает из нее чучело — на память. Отыскав пластиковый пакет из супермаркета, я уже безбоязненно (точнее — почти безбоязненно) вышел на балкон, взял птицу в руки — и услышал, как что-то упало. Опустив глаза на пол, я увидел пулю. Видимо, она прошла навылет и застряла в перьях.
Что ж, подумал я, будет мне сувенир. На память о том, как на меня напала «медвежья болезнь». Последний раз у меня был такой мандраж, когда я вытаскивал с поля боя раненого друга. Мне тогда казалось, что весь огонь сосредоточен на нас двоих. В тот момент я страстно желал превратиться в крохотную мышку, которая тащит в норку хлебное зернышко. Когда мы очутились в укрытии, мою форму можно было отжимать — я словно побывал под соленым душем. От страха я даже не почувствовал боли — меня тоже зацепило, правда, легко. Да, что было, то было…
Нагнувшись, я поднял пулю и отер какой-то тряпицей от крови. Посмотрел — и у меня глаза полезли на лоб. Ни фига себе! Пуля была нестандартной, и, как это ни странно, она почти не деформировалась. Но не это было главным. Ее отлили… из чистого серебра! Уж серебро-то я могу отличить от любого белого металла.
В приборах, которые мне приходилось ремонтировать в начале моей трудовой деятельности, перед армией (меня призвали после техникума), было много серебряных контактов. Списанные приборы сдавали в металлолом, а из контактов слесаря делали разную мелочь — цепочки, перстни, медальоны. Когда я получил повестку, мой наставник и дальний родственник дядя Гриша вручил мне в торжественной обстановке (то есть во время «отвальной») серебряный нательный крест, который он сработал собственноручно.
Я не снимал крестик всю чеченскую кампанию. Уж не знаю, он ли был мне невидимой защитой, или мой ангел-хранитель относился очень ответственно к своим обязанностям, но за два года я был всего лишь три раза ранен, притом легко, скорее это были не раны — царапины. Я даже в госпиталях не валялся, зализывал свои ранения на «точках». А мне приходилось бывать в таких передрягах, что, как говорится, мама не горюй.
Серебряная пуля… Что бы это могло значить? Я лихорадочно перелистал в голове личный справочник, составленный на основе своего не очень богатого жизненного опыта и сведений, почерпнутых из литературных источников. Калибр 9 мм, скорее всего, стреляли из «винтореза». Знакомая машинка. Очень удобная. Мигом разобрал ее на части, сложил их в кейс, надел очки и шляпу — и ты уже не киллер, а молодой кандидат околовсяческих наук, озабоченный мировыми проблемами. (Это если после акции жалко сбросить «винторез», ведь такую вещь на черном рынке просто так не купишь.)
Но при чем здесь серебряная пуля? Насколько мне было известно, серебряные пули отливают для того, чтобы убить оборотня. Или какую-нибудь другую нечистую силу. Но это же чушь собачья! Какие оборотни?! В наше-то насквозь прагматичное время.
И тем не менее серебряная пуля-самоделка вот она, на моей ладони. Это что же выходит: некий праведник каким-то макаром раздобыл «винторез» и, осенив себя крестным знамением, шмальнул по вороне Африкана, считая ее дьявольским отродьем? Нет, это точно бред! А может, целились не в ворону, а в старика? Ну, это уже не лезет ни в какие ворота! Из него и так песок сыплется, он скоро сам отправится в заоблачные выси. В конце концов, его можно было замочить по дороге в булочную, куда он ходит каждый божий день. Зачем городить такой замысловатый огород? Так ничего и не поняв, я плюнул в сердцах, положил пулю в карман и потопал по широкой лестнице на шестой этаж.
Дверь квартиры Африкана не впечатляла. Она была обита стареньким потертым дерматином, собственно, как и у многих наших пенсионеров, не страдавших избытком наличности. Вот только замки старик поставил козырные. Их было два, и оба патентованные — швейцарские. Ни один вор-домушник с отмычкой не смог бы проникнуть в его жилище, потому что номерные ключи для этих замков нарезались на специальном прецизионном оборудовании. Малейшая неточность в изготовлении отмычки, исчисляемая в микронах, — и замок тут же ее блокировал, зажимая словно в тисках. И выбить дверь не получалось, потому что она закрывалась специальными засовами по всему периметру.
Нужно сказать, замки в свое время меня немного озадачили. Интересно, что Африкан скрывает в своей пещерке? Такие замки стоили ну очень больших денег. Меня, например, задавила жаба, когда я услышал их цену. Поэтому, немного поразмыслив и решив, что воровать у меня нечего (кроме старой мебели и компьютера, который давно пора было выкинуть), я заказал себе железную дверь (как же, веяние эпохи нашего недоразвитого капитализма) с серийными, но очень хорошими замками. Конечно, спец справится с ними без особого труда, но какой-нибудь лох, который надумает бомбануть мою квартиру, чтобы добыть немного денежек на выпивку или наркоту, забодается их открывать.
Я долго жал на кнопку звонка, но, похоже, он не действовал — изнутри не доносилось ни единого звука. Тогда я начал стучать в дверь кулаком. Звук получался глухим, словно передо мной была бетонная стена. Это меня очень удивило. Силой я не обижен, и, по идее, хлипкая дверь квартиры Африкана должна была ходить ходуном. Ан нет. Она стояла как скальный монолит.
— Кто там? — вдруг раздалось у меня прямо над ухом, я даже вздрогнул от неожиданности.
Подняв голову, я только сейчас заметил, что в стену высоко над дверью была вмонтирована миниатюрная видеокамера и металлическая решеточка, за которой прятался динамик. Для меня это была новость — эту технику я видел впервые. Наверное, Африкан поставил ее совсем недавно.
Круто! Во дает старик! А мы-то и не знали, что он так обставился. «Мы» — это соседи. В особенности одна зловредная старуха, которой была известна подноготная каждого жильца не только нашего подъезда, но и всего двора.
За эти способности ее прозвали Жужа, или Жужу. Она и впрямь жужжала на скамье у подъезда с раннего утра до позднего вечера, посвящая своих товарок во все самые свежие новости и сплетни. Откуда она их выкапывала, одному аллаху было известно. Такой ворох новостей и вообще всякой всячины можно было нарыть только в Интернете. Но я точно знал, что у Филипповны (так ее кликали соседи) нет компьютера. Оставалось предположить, что у нее в голове вмонтирован миниатюрный приемник, настроенный на все радиостанции мира.
