- А где вы живете, сэр? - спросила я.
- В Хемпшире. Чудная сельская местность. "Медные буки", в пяти милях от Уинчестера. Место прекрасное, моя дорогая юная леди, и дом восхитительный старинный загородный дом.
- А мои обязанности, сэр? Хотелось бы знать, в чем они состоят.
- Один ребенок, очаровательный маленький проказник, ему только что исполнилось шесть лет. Если бы вы видели, как он бьет комнатной туфлей тараканов! Шлеп! Шлеп! Шлеп! Не успеешь и глазом моргнуть, а трех как не бывало.
Расхохотавшись, он откинулся на спинку стула, и глаза его снова превратились в щелочки.
Меня несколько удивил характер детских забав, но отец смеялся - я решила, что он шутит.
- Значит, мои обязанности - присматривать за ребенком? - спросила я.
- Нет-нет, не только присматривать, не только, моя дорогая юная леди! вскричал он. - Вам придется также - я уверен, вы и протестовать не будете, выполнять кое-какие поручения моей жены при условии, разумеется, если эти поручения не будут унижать вашего достоинства. Немного, не правда ли?
- Буду рада оказаться вам полезной.
- Вот именно. Ну, например, речь пойдет о платье. Мы, знаете ли, люди чудаковатые, но сердце у нас доброе. Если мы попросим вас надеть платье, которое мы дадим, вы ведь не будете возражать против нашей маленькой прихоти, а?
- Нет, - ответила я в крайнем удивлении.
- Или сесть там, где нам захочется? Это ведь не покажется вам обидным?
- Да нет...
- Или остричь волосы перед приездом к нам?
Я едва поверила своим ушам. Вы видите, мистер Холмс, у меня густые волосы с особым каштановым отливом. Их считают красивыми. Зачем мне ни с того ни с сего жертвовать ими?
- Нет, это невозможно, - ответила я.
Он жадно глядел на меня своими глазками, и я заметила, что лицо у него помрачнело.
- Но это - обязательное условие, - сказал он. - Маленькая прихоть моей жены, а дамским капризам, как вам известно, сударыня, следует потакать. Значит, вам не угодно остричь волосы?
- Нет, сэр, не могу, - твердо ответила я.
- Что ж... Значит вопрос решен. Жаль, жаль, во всех остальных отношениях вы нам вполне подходите. Мисс Стопер, в таком случае мне придется познакомиться с другими юными леди.
Заведующая агентством все это время сидела, просматривая свои бумаги и не проронив ни слова, но теперь она глянула на меня с таким раздражением, что я поняла: из-за меня она потеряла немалое комиссионное вознаграждение.
- Вы хотите остаться в наши списках? - спросила она.
- Если можно, мисс Стопер.
- Мне это представляется бесполезным, поскольку вы отказались от очень интересного предложения, - резко заметила она. - Не будем же мы из кожи лезть вон, чтобы подобрать для вас такое место. Всего хорошего, мисс Хантер.
Она позвонила в колокольчик, и мальчик проводил меня обратно в приемную.
Вернувшись домой - в буфете у меня было пусто, а на столе - лишь новые счета, - я спросила себя, не поступила ли я неосмотрительно. Что из того, что у этих людей есть какие-то причуды и они хотят, чтобы исполнялись самые неожиданные их капризы? Они ведь готовы платить за это. Много ли в Англии гувернанток, получающих сотню в год? Кроме того, какой прок от моих волос? Некоторым даже идет короткая стрижка, может, пойдет и мне? На следующий день я подумала, что совершила ошибку, а еще через день перестала в этом сомневаться. Я уже собиралась, подавив чувство гордости, пойти снова в агентство, чтобы узнать, не занято ли еще это место, как вдруг получаю письмо от этого самого джентльмена. Вот оно, мистер Холмс, я прочту его.
"Медные буки", близ Винчестера.
Дорогая мисс Хантер!
Мисс Стопер любезно согласилась дать мне ваш адрес, и я пишу вам из дома, желая осведомиться, не переменили ли вы свое решение. Моя жена очень хочет, чтобы вы приехали к нам, - я описал ей вас, и вы ей страшно понравились. Мы готовы платить вам десять фунтов в месяц, то есть сто двадцать в год в качестве компенсации за те неудобства, которые могут причинить наши требования. Да они не так уж и суровы. Моя жена очень любит цвет электрик, и ей хотелось бы, чтобы вы надевали платье такого цвета по утрам. Вам совершенно незачем тратиться на подобную вещь, поскольку у нас есть платье моей дорогой дочери Алисы (ныне пребывающей в Филадельфии), думаю, оно будет вам впору. Полагаю, что и просьбу занять определенное место в комнате или выполнить какое-либо иное поручение вы не сочтете
чересчур обременительной. Что же касается ваших волос, то их действительно очень жаль: даже во время нашей краткой беседы я успел заметить, как они хороши, но тем не менее я вынужден настаивать на этом условии. Надеюсь, что прибавка к жалованью вознаградит вас за эту жертву. Обязанности в отношении ребенка весьма несложны. Пожалуйста, приезжайте, я встречу вас в Винчестере. Сообщите каким поездом вы прибудете. Искренне ваш
Джефро Рукасл".
Вот какое письмо я получила, мистер Холмс, и твердо решила принять предложение. Однако, прежде чем сделать окончательный шаг, мне хотелось бы услышать ваше мнение.
- Что ж, мисс Хантер, коли вы решились, значит, дело сделано, - улыбнулся Холмс.
- А вы не советуете?
- Признаюсь, место это не из тех, что я пожелал бы для своей сестры.
- А что все-таки под этим кроется, мистер Холмс?
- Не знаю. Может, у вас есть какие-либо соображения?
- Я думаю, что мистер Рукасл - добрый, мягкосердечный человек. А его жена, наверное, немного сумасшедшая. Вот он и старается держать это в тайне, опасаясь, как бы ее не забрали в дом для умалишенных, и потворствует ее причудам, чтобы с ней не случился припадок.
- Может быть, может быть. На сегодняшний день это самое вероятное предположение. Тем не менее место это вовсе не для молодой леди.
- Но деньги, мистер Холмс, деньги!
- Да, конечно, жалованье хорошее, даже слишком хорошее. Вот это меня и тревожит. Почему они дают сто двадцать фунтов, когда легко найти человека и за сорок? Значит, есть какая-то веская причина.
- Вот я и подумала, что, если расскажу вам все обстоятельства дела, вы позволите мне в случае необходимости обратиться к вам за помощью. Я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, зная, что у меня есть заступник.
- Можете вполне на меня рассчитывать. Уверяю вас, ваша маленькая проблема обещает оказаться наиболее интересной за последние месяцы. В деталях определенно есть нечто оригинальное. Если у вас появятся какие-либо подозрения или возникнет опасность...
- Опасность? Какая опасность?
- Если бы опасность можно было предвидеть, то ее не нужно было бы страшиться, - с самым серьезным видом пояснил Холмс. - Во всяком случае, в любое время дня и ночи шлите телеграмму, и я приду вам на помощь.
- Тогда все в порядке. - Выражение озабоченности исчезло с ее лица, она проворно поднялась. - Сейчас же напишу мистеру Рукаслу, вечером остригу мои бедные волосы и завтра отправлюсь в Винчестер.
Скупо поблагодарив Холмса и попрощавшись, она поспешно ушла.
- Во всяком случае, - сказал я, прислушиваясь к ее быстрым, твердым шагам на лестнице, - она производит впечатление человека, умеющего за себя постоять.
- Ей придется это сделать, - мрачно заметил Холмс. - Не сомневаюсь, через несколько дней мы получим от нее известие.
Предсказание моего друга, как всегда, сбылось. Прошла неделя, в течение которой я неоднократно возвращался мыслями к нашей посетительнице, задумываясь над тем, в какие дебри человеческих отношений может завести жизнь эту одинокую женщину. Большое жалованье, странные условия, легкие обязанности - во всем этом было что-то неестественное, хотя я абсолютно был не в состоянии решить, причуда это или какой-то замысел, филантроп этот человек или негодяй. Что касается Холмса, то он подолгу сидел, нахмурив лоб и рассеянно глядя вдаль, но когда я принимался его расспрашивать, он лишь махал в ответ рукой.
- Ничего не знаю, ничего! - раздраженно восклицал он. - Когда под рукой нет глины, из чего лепить кирпичи?
Телеграмма, которую мы получили, прибыла поздно вечером, когда я уже собирался лечь спать, а Холмс приступил к опытам, за которыми частенько проводил ночи напролет. Когда я уходил к себе, он стоял, наклонившись над ретортой и пробирками; утром, спустившись к завтраку, я застал его в том же положении. Он открыл желтый конверт и, пробежав взглядом листок, передал его мне.
- Посмотрите расписание поездов, - сказал он и повернулся к своим колбам.
Текст телеграммы был кратким и настойчивым:
"Прошу быть гостинице "Черный лебедь" Винчестере завтра полдень. Приезжайте! Не знаю, что делать. Хантер".
- Поедете со мной? - спросил Холмс, на секунду отрываясь от своих колб.
- С удовольствием.
- Тогда посмотрите расписание.
- Есть поезд в половине десятого, - сказал я, изучая справочник. - Он прибывает в Винчестер в одиннадцать тридцать.
- Прекрасно. Тогда, пожалуй, я отложу анализ ацетона, завтра утром нам может понадобиться максимум энергии.
