— А… это ты, Холмс? Ну входи, парень, входи. Только дверь за собой прикрой.
Шерлок повиновался, но, закрывая дверь, заметил в комнате еще одного человека, стоявшего у окна с бокалом хереса в руке. Солнечные лучи преломлялись на хрустальных гранях и нестерпимо блестели.
— Майкрофт? — с изумлением воскликнул Шерлок.
Старший брат повернулся к нему и слегка улыбнулся, но так быстро снова принял серьезный вид, что Шерлок, доведись ему моргнуть не вовремя, так ничего бы и не заметил.
— Как ты подрос!
— Ты тоже, — ответил Шерлок. Его брат и в самом деле раздобрел и сейчас был почти таким же толстым, как и директор, но ладно скроенный костюм не подчеркивал полноту, а, напротив, скрывал ее. — И ты приехал в отцовской карете.
Майкрофт выгнул бровь:
— И отчего же ты сделал такой вывод, молодой человек?
Шерлок пожал плечами:
— Я заметил параллельные заломы на твоих брюках в тех местах, где они соприкасались с обивкой, а я помню, что в отцовской карете на обивке была дыра, а потом, несколько лет назад, ее не слишком искусно зашили. Этот-то шов и отпечатался на твоих брюках. — Он помолчал. — Майкрофт, а где отец?
Директор воспользовался моментом, чтобы снова привлечь к себе внимание:
— Твой отец…
— Отец не приехал, — с невозмутимым видом перебил его Майкрофт. — Его полк отправили в Индию, в качестве подкрепления размещенному там гарнизону. На северо-западной границе сейчас неспокойно… Ты представляешь себе эту местность?
— Да. Мы проходили Индию на уроках географии и истории.
— Вот и молодец.
— А я не знал, что туземцы бунтуют, — заметил директор. — В «Таймс» об этом не было ни слова.
— Речь не об индусах, — пояснил Майкрофт. — После того как Ост-Индская компания[1] передала свои функции по управлению страной Британской короне, служившие под ее руководством солдаты вновь стали частью нашей армии. Но армейская дисциплина показалась им гораздо более строгой, чем та, к которой они привыкли. Начались волнения, и правительство решило резко увеличить количество размещенных в Индии военных подразделений. Плохо, когда туземцы бунтуют, но мятеж в рядах британской армии — вещь абсолютно недопустимая.
— Но мятеж ведь удастся предотвратить? — спросил Шерлок, чувствуя, как его охватывает беспокойство. — С папой ничего не случится?
Майкрофт пожал плечами.
— Не знаю, — ответил он. Брат всегда был искренним, и это качество Шерлок в нем ценил больше всего. Майкрофт никогда не пытался подсластить пилюлю. — К сожалению, мне ничего не известно. По крайней мере, пока.
— Но ты же работаешь на правительство, — возразил Шерлок. — Ты должен хоть что-нибудь знать о том, что может произойти. А другой полк нельзя было отправить? Почему папа не мог остаться в Англии?
— Я работаю в Министерстве иностранных дел всего лишь несколько месяцев, — ответил Майкрофт, — и хотя мне льстит твоя вера в мои безграничные возможности, боюсь, что на самом деле я могу не так уж и много. Я всего лишь рядовой советник. Что-то вроде обычного клерка.
— А папа надолго уехал? — спросил Шерлок, вспоминая отца, высокого человека в алом саржевом мундире с белыми ремнями, крест-накрест пересекающими грудь, человека, который любил смеяться и очень редко выходил из себя. Потом он подумал, что отцу может грозить серьезная опасность, и у него комок подступил к горлу, но Шерлок постарался не выдавать своих чувств. Единственное, чему он хорошо научился в Дипдинской школе, так это скрывать эмоции. Стоило хотя бы раз проявить свои чувства, и твою слабость непременно используют против тебя.
— Дорога туда займет полтора месяца, еще полгода, по моим прикидкам, он должен будет провести в Индии, а затем понадобится еще полтора месяца на обратный путь. Всего девять месяцев.
— Почти год. — Шерлок низко опустил голову, но затем взял себя в руки и кивнул. — А теперь мы поедем домой?
— Ты домой не поедешь, — возразил Майкрофт.
Шерлок так и застыл, пытаясь осмыслить слова брата и не в силах выдавить ни слова в ответ.
— Но он не может остаться в школе, — пробормотал директор. — Здесь никого не будет.
Майкрофт невозмутимо перевел взгляд с Шерлока на директора.
— Наша мать нездорова, — сообщил он. — Она и в лучшие времена чувствовала себя неважно, а сейчас, после отъезда отца, ее состояние ухудшилось. Ей необходимы покой и тишина, а Шерлок постоянно должен находиться под присмотром взрослых.
— Но у меня есть ты! — возразил Шерлок.
Майкрофт печально покачал головой:
— Я живу в Лондоне и большую часть своего времени посвящаю работе. Боюсь, что я не подхожу на роль опекуна, тем более для такого любознательного мальчика, как ты. — Он повернулся к директору, как будто последнюю фразу ему легче было сказать Томблинсону, чем Шерлоку. — Хотя мы живем в Хоршеме, у нас есть родственники в Фарнхеме, местечке неподалеку отсюда. Наши дядя и тетя. Эти каникулы Шерлок проведет у них.
— Нет! — выкрикнул Шерлок.
— Да, — мягко отозвался Майкрофт. — Мы уже обо всем договорились. Дядя Шерринфорд и тетя Анна согласны взять тебя на лето.
— Но я их даже ни разу не видел!
— Ну и что? Они все равно наша родня.
Майкрофт распрощался с директором, а Шерлок все никак не мог опомниться после такого известия. Он не поедет домой! Не увидится с матерью и отцом. Не станет бродить по полям и лесам вокруг родного поместья. Не поднимется в свою комнату в мансарде и не ляжет в свою постель, не увидит свои любимые книги. Не будет днем красться на кухню, чтобы выпросить у кухарки кусок хлеба с джемом. Вместо этого ему предстоит провести несколько месяцев у незнакомых людей, в чужой местности, в чужом графстве. Он будет там совсем один, пока не настанет пора возвращаться в школу.
Как он все это выдержит?
Шерлок вслед за Майкрофтом вышел из директорского кабинета и прошел по коридору к выходу. У дверей стоял крытый экипаж, запряженный парой лошадей; его колеса были покрыты слоем грязи — свидетельство того, что Майкрофту пришлось немало проехать, чтобы добраться до школы. На двери экипажа был изображен герб Холмсов. Сундук Шерлока уже успели погрузить. На козлах сидел тощий кучер, которого юноша увидел впервые.
— Откуда он узнал, что это мой сундук?
Майкрофт развел руками, словно пытаясь показать, что в этом не было ничего особенного:
— Я заметил его из окна директорского кабинета. Это единственный сундук, который стоял без присмотра. К тому же у отца был такой же. Директор оказал мне любезность и отправил одного из учеников с распоряжением кучеру — погрузить сундук в экипаж.
Майкрофт распахнул дверцу и жестом предложил брату влезать внутрь. Шерлок оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на школу и на своих одноклассников.
— У тебя такой вид, будто ты расстаешься с ними навсегда, — заметил Майкрофт.
— Дело не в этом. Я рассчитывал, что вернусь домой и что там мне будет лучше, чем было здесь. А теперь оказывается, что там, куда я еду, мне будет еще хуже. Хоть мне здесь и не нравится, но в данных обстоятельствах я бы предпочел остаться тут.
— Ты ошибаешься. Дядя Шерринфорд и тетя Анна хорошие люди. К тому же дядя — брат отца.
— Тогда почему я никогда не слышал о них? — спросил Шерлок. — Почему папа даже не упоминал о том, что у него есть брат?
Майкрофт едва заметно поморщился:
— Мы были с ними в ссоре. Некоторое время не общались. Но несколько месяцев назад мама возобновила переписку. Я даже не знаю, сказала ли она об этом отцу.
— И ты отправляешь меня к этим людям?!
Майкрофт похлопал Шерлока по плечу:
— Если бы у меня был другой выход, поверь, я непременно бы им воспользовался. А теперь скажи, не хочешь ли ты попрощаться с друзьями?
Шерлок выглянул в окно. Здесь было много его знакомых, но друзья ли они ему?
— Нет, — сказал он. — Поехали.
Дорога в Фарнхем заняла несколько часов. Сначала они проехали через городок под названием Доркинг — ближайшее поселение рядом с Дипдинской школой, а дальше потянулись живые изгороди, сельские дома с соломенными крышами и поля, засеянные ячменем, на которых изредка виднелись одинокие могучие деревья с раскидистыми кронами. На небе не было ни облачка, и, несмотря на ветерок, в карете было жарко, как в духовке. За окнами жужжали насекомые. Шерлок развлекал себя тем, что смотрел на проплывающий мимо пейзаж. После нескольких часов пути они перекусили в придорожной гостинице, где Майкрофт купил сыра, ветчины и полкаравая хлеба. После сытного обеда Шерлока сморил сон. Юноша не знал, сколько он проспал — то ли несколько часов подряд, то ли несколько минут, — но когда он проснулся, то вид за окнами кареты, казалось, совершенно не изменился. Потом Шерлок еще некоторое время болтал с Майкрофтом о домашних делах, о сестре и о здоровье мамы. Майкрофт начал расспрашивать брата об учебе, и тот рассказал ему о своих нелюбимых учителях. Юноша принялся передразнивать их, подражая их голосам и манерам, и Майкрофт не мог удержаться от смеха.
