– Хорошо, вы меня напугали. Полагаю, этого вы и добивались.
– Частично.
– Теперь вы удовлетворены?
– Этого я сказать не могу. И вообще, я нашел бы другое слово. А удовлетворен я буду лишь после того, как изнасилую вас, задушу и спрячу в какой-нибудь канаве. Что же касается улик, то их еще можно найти на свежем трупе. А прятать я умею. Поднаторел. Если вас и найдут, то через несколько месяцев.
– О, вы не сможете так поступить со мной…
– Я, конечно, буду вас помнить. Оставлю себе ваш мизинец.
– Мизинец?
– С левой руки. Я из тех сентиментальных идиотов, которым нравится оставлять сувенир на память. Мизинец я отрежу уже потом. Вы ничего не почувствуете.
– Боже мой, да вы псих!
– Вы действительно так думаете? А может, это шутка?
– Если шутка, то не смешная.
– Тут есть, о чем поспорить. Если это не шутка и я говорю серьезно, обязательно ли мне быть психом? Какое из моих намерений указывает на то, что я свихнулся? Желание изнасиловать вас? Убить? Или отрезать мизинец на левой руке?
– Не делайте этого?
– Сувенир на память – обычное дело. Чтобы потом я мог вас вспомнить.
– Пожалуйста. Пожалуйста.
– А теперь я повторю вопрос, который уже задавал вам. Что, по-вашему, в этом мешочке?
– В мешочке?
Он снял мешочек с приборного щитка, подержал на ладони.
– Догадайтесь, что в нем, и получите приз.
– Господи! Меня сейчас вырвет.
– Хотите посмотреть?
Она отпрянула.
– Как угодно, – он положил мешочек на приборный щиток. – Наш разговор подвел вас к выводу, что в мешочке хранится что-то ужасное. Там могут быть речные ракушки, желуди или орешки, но вы так не думаете, не правда ли? По-моему, пора съехать с дороги и остановиться.
– Нет!
– Вы хотите, чтобы мы ехали дальше?
– Да.
– Тогда снимайте свитер, – она уставилась на него. – Выбирайте сами. Или вы снимаете свитер, или я нажимаю на педаль тормоза. Ну же. Снимайте.
– Зачем вы заставляете меня это делать?
– Некоторые люди заставляют других рыть себе могилы. Причина та же. Экономия времени и сил. Сначала расстегните ремень безопасности, так вам будет легче. Очень хорошо, очень. Вы в ужасе, не так ли? Произнесите вслух.
– Я в ужасе.
– Вы перепуганы до смерти. Скажите вслух.
– Я перепугана до смерти.
– А теперь, я думаю, нам пора искать стоянку.
– Нет! – воскликнула она.
Ногой она надавила на его ногу, стоящую на педали газа, рукой крутанула руль вправо, автомобиль занесло, раздался удар, потом все стихло.
Она пришла в себя как от толчка. Болела голова, болело плечо, в горле стоял вкус крови. Но она была жива. Господи, жива!
Крышу и стойки изрядно помяло. Он сидел за рулем, привязанный ремнем безопасности, с головой, повернутой под неестественным углом. Изо рта сочилась кровь. Широко раскрытые глаза смотрели в никуда.
Дверца не открывалась. Ей удалось опустить стекло и вылезти наружу. Она едва не потеряла сознание, когда вставала, но успела опереться об автомобиль. Посмотрела в окно и увидела кожаный мешочек.
Помимо своей воли потянулась к нему, взяла.
Развязывать его не обязательно, сказала она себе.
Глубоко вдохнула. Потянула за ленту.
Внутри она нашла флакон с таблетками аспирина, пачку крекера, коробочку с тонизирующими пастилками, несколько монет по двадцать пять центов и маникюрные ножницы. Посмотрев на свою добычу, покачала головой.
Но он заставил ее снять свитер. И она стояла по пояс голая.
Свитер она не нашла. Оставалось только гадать, куда он подевался при аварии. Ей удалось открыть заднюю дверцу, и тут же в кабине зажглась лампочка. Она нашла сумочку, отлетевшую к заднему сидению.
Достала из багажника чемоданы, из одного вынула футболку, надела. Продолжала рыться в чемоданах, пока не вытащила перочинный ножик с перламутровой рукояткой и тремя лезвиями.
Отрезала мизинец на его левой руке. Сил пришлось потратить немало, но и спешить ей было некуда. По этой дороге ночью не ездили.
Отрезав мизинец, она убрала ножик в сумочку. Вытряхнула из мешочка содержимое, положила в него мизинец и засунула мешочек в свою сумочку. С сумочкой через плечо вышла к дороге и зашагала по ней, навстречу будущему.
