— Слушаю вас. Валя?! Что случилось? Да успокойся ты, говори толком, что случилось, и перестань реветь!
Вдруг взгляд Кости потемнел. Побелели костяшки пальцев, все крепче сжимавшие телефон.
— Что?! Сейчас еду. Да-да. Выезжаю. Где ты? В больнице? Понял, еду.
Костя убрал телефон. Надел пальто.
— Вот так, Таня, извини. Правы оказались твои косточки. Несчастье с сыном. Он в больнице. Еду туда.
— Он жив?
— Да, слава богу. Надеюсь, увидимся.
— Я тоже надеюсь. И еще я думаю, что все обойдется. Успокойся.
— Хорошо бы. Пока.
— Пока.
Закрываю за ним дверь и иду в зал. Отключаю музыку, наливаю себе коньяку. Пью его с чувством, с толком, с расстановкой, а заодно и размышляю о ситуации. Кости были правы, как и всегда. Кину-ка для себя.
— Что ждет меня в ближайшем будущем?
13 + 30 + 4 — «Вы раздосадованы невозможностью схватить то, что было так близко от вас и что неожиданно отдалилось от вас».
— Вот это верно, дорогие мои косточки. Тут, как говорится, в самую десятку. Сим откровением успокоимся и отправимся в объятия Морфея, поскольку других особей мужеска полу сегодня, увы, не предвидится…
Но и эти самые объятия пришлось покинуть гораздо раньше, чем задумано было по плану.
Звонок выволок меня из-под одеяла в девять утра. И кого принесло в такую рань? Иду открывать, попутно глянув на себя в зеркало и кое-как пригладив свою весьма роскошную после сна прическу.
В дверь настойчиво звонили.
— Да иду же, иду.
Набрасываю халат. Открываю дверь. Константин.
— Доброе утро, Танечка.
— Господи, ну как у тебя?.. С сыном все в порядке? Проходи, садись. Замучился, наверное. Слушай, если хочешь, коньяк у меня еще не кончился. Конфеты тоже. А кофе сварим.
Костя снял пальто и повесил его в шкаф. Прошел в зал и сел в кресло, в котором всего несколько часов назад он пытался искушать судьбу.
— Вот по поводу сына я к тебе в такую рань и приехал. Ты уж извини. Все расскажу, хотя даже и не знаю, с чего начать.
— С чего угодно, хоть с конца. Только позволь хоть немного привести себя в порядок.
— Хорошо, но побыстрее.
Я зашла в ванную: пятнадцати минут мне вполне хватило, чтобы выйти оттуда вполне готовой к серьезному разговору, за которым — в этом я уже не сомневалась — последует новая работа.
— Дай еще минуточку — приготовить кофе и тосты, за завтраком и поговорим.
— Спасибо, Таня, я уже завтракал, мне — только кофе.
Я кинулась на кухню, где постаралась максимально быстро организовать завтрак.
И вот ароматный кофе в окружении того же джентльменского набора, что и ночью. Натюрморт на подносе дополняли лишь тосты. Я присела к столу.
— Ну вот, теперь и слушать готова. Рассказывай, что случилось, чем смогу помочь?
— У меня несчастье с сыном. Очень рассчитываю на твою помощь.
— В чем именно? Давай-ка рассказывай поподробнее. На него напали?
— Нет, он отравиться пытался.
— Как отравиться?! Почему?!
Костя отхлебнул кофе.
— Понимаешь, я могу сейчас показаться тебе слишком многословным, но наберись терпения и выслушай, не перебивая. Хорошо?
Я промолчала в знак согласия.
— У нас с Валей есть сын, Артур. Ему шестнадцать лет. В детстве он у нас часто болел. Мы, соответственно, жалели его, ни в чем ему не отказывали.
— Одним словом, баловали?
— Есть немного, конечно. В садик он, разумеется, не ходил: всякие там бабки, няньки — Валя сама об этом заботилась. Я ей полностью в этом доверял. Ей хотелось, чтобы он был разносторонне развит, поэтому с ним куча разных учителей занималась. Учили Артура и французскому, и английскому, и музыке.
В итоге из нашего малыша вырос нервный, капризный подросток, который умеет иногда добиваться того, чего он страстно желает. И вот год назад он пришел к такому мнению, что музыка и есть его жизнь, его призвание, его будущее.
Несмотря на мои возражения, он поступил в училище искусств на фортепианное отделение.
— То есть он на втором курсе?
— Да, так. А в этом году в их группу пришла новая девочка — Анюта. Она приехала с родителями из другого города, какого именно — не знаю. Ей тоже шестнадцать лет. Так вот, наш Артур безумно, прямо-таки патологически влюбился в эту Анюту. Все разговоры день и ночь только о ней. И друзья, и увлечения разные — все побоку. Она, конечно, симпатичная, славная девочка, но совершенно не нашего круга. Родители — простые рабочие. Отец, по-моему, даже выпивает. И я бы не удивился, если б узнал, что он и супругу поколачивает.
— А ты сноб, Костя. Вот уж не могла бы подумать.
— Да нет, я в общем-то ничего против их отношений не имел. Просто даже не вникал. Слишком занят всегда. А жена, конечно, истерики закатывала. Но Артур, как я уже говорил, иногда умеет стоять на своем. И вот теперь — главное: три дня назад Анюта пропала.
— Как это пропала?
— Так, как это часто бывает. Ушла из дома в училище и не вернулась. Родители, конечно, в милицию обратились. Но ты сама знаешь, как наши менты работают.
— То есть ты предлагаешь мне найти девочку?
— Именно так. Родители Ани вчера, когда он к ним пришел, наговорили Артуру всякой ерунды: «Из-за вас, мол, „новых русских“, в стране такой бардак. Если бы с тобой, мол, не связалась, ничего бы и не случилось». По словам жены, он пришел вечером домой сам не свой, рассказал ей все. А Валя по глупости возьми да ляпни: «Что бог ни делает — все к лучшему». Зря, конечно, но эта любовь сына к простолюдинке — она так говорит — всегда просто бесила ее.
Ну, Артур потряс домашнюю аптечку, набрал Валиных таблеток, тех, что она порой от бессонницы принимает, и проглотил все разом.
Хорошо, что она вовремя поняла. А у него глаза стали бешеные, зрачки расширились. В общем, вызвала «Скорую». Сделали ему промывание желудка, еще что-то. Короче, спасли, слава богу. Я был у него ночью в больнице. Врачи говорят: «Нервное потрясение». Я пообещал сыну, что найду Анюту.
— То есть пообещал ты, а искать придется мне. Так получается? А ты знаешь, что киднеппинг — не мой профиль… Пока, во всяком случае.
— Ты — частный детектив, черт побери! А я клиент. Желание клиента — закон!
Тут клиент с силой хрястнул кулаком себя по коленке и тут же, поморщившись, потер ее. Вероятно, слегка переборщил.
— Собирайся, Таня, поехали, — уже более миролюбиво добавил мой старый и опять же новый клиент. Он достал кожаный, уже знакомый мне по завершенному делу бумажник, отсчитал тысячу долларов.
— Это аванс. С твоими условиями я знаком. Ну что, договорились? Поехали?
— Что поделаешь! Видать, скоро я стану твоим личным детективом. Едем, конечно, к родителям девочки?
— Разумеется. Я тебя представлю. Могу машину свою в твое распоряжение предоставить. Сегодня у меня выходной.
— Хорошо, сегодня я попользуюсь твоей бескорыстной помощью. А дальше буду работать одна. Не люблю, когда у меня под ногами путаются. Иди в машину. Мне переодеться надо.
— Идет. Только поторопись.
— Спущусь через пятнадцать минут.
Закрыв за Костей дверь, я принялась за дело. Только не подумай, дорогой читатель, что я стала судорожно перебирать свой гардероб: облачаться в джинсы и свитер я научилась за сорок пять секунд. Как курсант полковой школы.
Остальные четырнадцать минут с секундами я потрачу на обдумывание ситуации и направления, в котором следует двигаться. Только одно мне сейчас способно помочь в этом — гадание.
Беру свой заветный мешочек с магическими костями, который все еще лежит на журнальном столике, концентрирую мысли (хотя концентрировать пока нечего) и задаю самый главный для меня в данный момент вопрос: «Что предпринять в ходе расследования?»
Бросок. Выпало 20 + 25 + 8 — «Не позволяйте себе забыть прошлое, этим вы еще раз совершите ошибку».
И хоть ошибок в этом деле я насовершать не успела, для себя все же решила, что в этом точно есть рациональное зерно. Вот это, может быть, как раз и есть та подсказка, которой я так ждала от своих милых магических косточек. Я сложила их, с чувством чмокая все по очереди, в мешочек.
Итак, свои мысли и поиски мне надо нацелить на прошлое, хотя сомневаюсь, что оно может быть столь уж богатым у шестнадцатилетней девочки.
На улице меня встречает солнечная, морозная погода и призывно распахнутая дверца «Ягуара».
Усаживаюсь поудобнее, вновь искренне посочувствовав бедолаге Василию. Для него и воскресенье — рабочий день. Костя называет адрес: «Курская, девять». Это в Трубном районе, который всегда считался в Тарасове одним из самых криминогенных. Костин «Ягуар», иной раз весьма неучтиво обгоняя другие автомобили, помчал нас к цели.
Улица Курская — вереница пятиэтажных кирпичных «хрущоб», если не считать двух «сталинок» со школой напротив них и одной девятиэтажки с солидным автомобильным магазином и вновь открывшейся аптекой. Дом номер девять располагался как раз напротив этой девятиэтажки. Машина, свернув во двор, плавно притормозила у подъезда.
