- Лейтенант там побывал. На месте происшествия, - доложил Белозеров, усаживаясь на стул. Стул заскрипел под его грузным телом.
- Пусть он и рассказывает.
- Давай, Рыскалов, - кивнул Белозеров участковому, - доложи все, что видел!
- Следователя из прокуратуры вызвали? - перебил Корнилов.
- Он уже там. С двумя нашими сотрудниками, - ответил Белозеров. И добавил озабоченно: - Да и нам бы надо ехать. До Пехенца на "газике", а там пешком доберемся... "Газик" сейчас вернуться должен.
Сбиваясь и все время краснея, начал рассказывать лейтенант. Корнилов сразу уловил, что участковый не такой уж беспомощный, каким показался с первого взгляда. У него были, судя по рассказу, внимательный взгляд и цепкая память.
...Сегодня утром две женщины шли из Владычкина к поезду и наткнулись на занесенного снегом мужчину. Подумали сначала, что замерз какой-то пьянчуга. Расстегнули на груди куртку и увидели пропитанный кровью свитер. Во Владычкино возвращаться женщины не стали, пошли в Пехенец. А там уже с почты разыскали по телефону участкового. Лейтенант позвонил в райотдел, а сам успел съездить к убитому, оставил дежурить около трупа дружинников.
Корнилов слушал внимательно, не перебивая, только один раз нетерпеливо спросил:
- Ну, а Санпан-то, Санпан?
- Товарищ Корнилов, Санпан сейчас во Владычкине. Пьет. Мы установили наблюдение.
- Наблюдение - дело хорошее, - с сомнением сказал Корнилов. - Да только два года назад мы даже дом окружили - мыши не проскочить, а Санпан ушел.
- Он пьет, товарищ подполковник, - вставил Белозеров, с каким-то особым значением нажимая на слово "пьет".
- С кем пьет-то?
- Один.
- Ну ладно, - махнул рукой Корнилов. - Рассказывайте дальше... Что удалось установить? Чем убит?
- Рана огнестрельная.
"Ну вот, одно к одному! - забеспокоился Корнилов. - У Санпана должен быть пистолет".
- Никаких документов у убитого не нашли, - продолжал участковый. - В нейлоновой куртке железнодорожный билет Ленинград - Мшинская, несколько автобусных и трамвайных билетов, сто тридцать рублей денег. А в небольшом вещмешке бутылка армянского коньяка, две банки шпрот, коробка конфет.
- Странная поклажа, - сказал Корнилов. - В глухую деревню с бутылкой коньяка не всякий гость поедет...
- Да, он не местный, товарищ подполковник. Интеллигентный человек...
- Это вы по коньяку определили? - с ехидцей поинтересовался все время молчавший Белянчиков.
Лейтенант стушевался:
- Нет, не только в коньяке дело... Лицо у него... Ну да не берусь объяснить. Может быть, мне так показалось.
В это время на улице просигналила машина. Белозеров встрепенулся:
- Наш "газик". Может, поедем, товарищ подполковник?
- Поедем. - Корнилов встал. Взял со швейной машины шапку. - Только поедем во Владычкино. Санпана брать. Подробности обсудим в машине. А потом на место происшествия...
- В лесу ждут, - нерешительно сказал капитан.
- И Санпан ждет? - раздражаясь, спросил Корнилов. - Вы что, думаете, нас по головке погладят, если он опять уйдет? Да еще что-нибудь натворит?
Белянчиков нахлобучил Белозерову шапку и подтолкнул к дверям. Они молча вышли, провожаемые любопытным взглядом поднявшей голову от своего вязанья старухи. Молча сели в "газик". И только после того как Белозеров коротко бросил шоферу: "Во Владычкино", Корнилов спросил:
- А чего это убитый по лесу шел? Дорога-то на Владычкино есть?
- Есть, товарищ подполковник, - ответил участковый. - Но она кругаля дает, а по тропке ближе, прямее.
- Значит, лыжник места знал?
- Наверное, знал, - согласился участковый, - или спросил у кого на станции. Тропинка глухая. По ней из чужих редко кто ходит. Зимой снегом сильно заносит. Летом топко. Да и побаиваются...
- Забоишься тут у вас... Следы какие-нибудь обнаружили у трупа?
- За ночь снега намело - следов не разобрать, но показалось мне, что потоптались около трупа. Потоптались. Это точно.
- Ты, Юрий Евгеньевич, вместе с лейтенантом возьми потом на себя станцию, - повернулся Корнилов к Белянчикову. - Вас как величать-то, лейтенант?
- Василь Василич.
- Вы, Василий Васильевич, с капитаном Белянчиковым поедете на станцию. Выясните, с какого поезда сошел этот лыжник. Установите людей, приехавших тем же поездом... Народу ведь в будни, наверное, немного из Ленинграда приезжает... Впрочем, капитан у нас дока по этой части. С ним не пропадете... - Корнилов подмигнул Белянчикову.
Лейтенант слушал внимательно, все время кивал.
- Ты, Юрий Евгеньевич, позвони в Ленинград. Может, есть там что новое. Пусть обратят внимание на случаи с применением огнестрельного оружия. Передай все данные об автобусных билетах. Бугаеву передай, пусть выяснит, что за маршруты, примерное время... - Он помолчал, рассеянно глядя в примороженное оконце.
Мелькали занесенные снегом, будто увязшие в сугробах елочки. Дорога то ныряла в лес, то выскакивала на поле. Низкие хмурые облака висели неподвижно, словно примерзли к вершинам елей. "Сейчас бы остановить "газик", - вздохнул Корнилов, - стать на лыжи да махнуть по этим полям и перелескам..."
- Василий Васильевич, лыжник, значит, во Владычкино шел? Или там еще деревни есть? - спросил он, не отрываясь от окна.
- Там, товарищ подполковник, деревень больше нет. Болота на много километров тянутся. Среди болот Вялье озеро. Местные иногда рыбалят, да редко. Так что эта тропка только во Владычкино. Ну еще к леснику Зотову, сказал он с некоторым сомнением. - Да, пожалуй, к егерю. Я еще с ним не познакомился. И фамилию не запомню никак.
- Значит, или во Владычкино, или к леснику, или к егерю? И точка?
Участковый кивнул.
- В деревне сколько дворов?
- Шесть всего.
- В какой же из шести шел лыжник? Придется взяться и за эти дома. После того как Санпана в Лугу отправим, - сказал Корнилов и подумал: "На место происшествия мне самому непременно надо съездить. Посмотреть, не упустили ли чего..."
Минут десять они ехали молча.
Наконец участковый сказал тихо:
- До деревни километр остался... Не боле.
- Притормозите, водитель, - попросил Корнилов, дотронувшись до плеча шофера.
"Газик" остановился. Рядом с дорогой шумел темный, припорошенный снегом еловый лес. Слышались заливистый собачий лай и далекое тарахтенье трактора.
- Лес трелюют, - прошептал участковый.
- Проверьте оружие. - Корнилов внимательно посмотрел, как его спутники вынимали пистолеты. - Вы, Василий Васильевич, расскажите, в каком доме Полевой живет.
- Первая изба, как в деревню въедем. С правой стороны... Да там всего-то три избы по праву руку. В избе напротив наш сотрудник дежурит.
- Кто с Полевым в доме живет? - спросил Белянчиков.
- Женка его, Главдя Сестеркина, и сынишка годовалый...
- Вы сами-то из местных, лейтенант? - спросил Корнилов. Он уже несколько раз слышал, как лужане вместо Клавдии произносили Главдя.
- Так точно, товарищ подполковник. Из Стругов Красных. В армии служил, а потом школа милиции.
- Санпан, значит, зазнобу себе здесь нашел. А сын его?
- Его, товарищ подполковник. Только они ведь незарегистрированными живут.
Корнилов усмехнулся:
- Ну еще бы! У Санпана небось и паспорта нет. "Королева" его дома сейчас?
Участковый кивнул.
- Сколько там выходов?
- Два. Один через терраску, другой во двор. Там ворота открыть можно. Да ведь нынче в снегу утопнешь...
- Белянчиков, ты берешь на себя ворота. Вы, Александр Григорьевич, под окнами станете. И оперативник с вами, когда подойдет. А мы с Василь Василичем в дом нагрянем. Правда, лейтенант? - Корнилов обернулся к участковому, положил ему руку на плечо. - Он ведь здешних мест хозяин. Ему положено.
Участковый расплылся в улыбке. Чувствовалось, что ему лестно идти с подполковником.
- Не вспугнем мы Санпана? - засомневался Белозеров. - Подъедем прямо к дому, переполоху наделаем.
- А мы без переполоху, - отрубил Корнилов. - Подъезжаем на скорости. Мы с участковым садимся ближе к дверцам - и быстро в дом... Если верить местной милиции, Полевой в загуле, гостей не ожидает. Но учтите, этот волк и во хмелю стреляет без промаха. - И, взглянув на участкового, на его сосредоточенное, отрешенное лицо, добавил: - Пальбы не открывать. В доме ребенок.
Крыльцо избы покосилось, доски подгнили. Казалось, топни покрепче - и развалится. "Как в доме участкового", - почему-то пришла Корнилову мысль, но он тут же забыл об этом и, нажимая на ручку, успев шепнуть участковому, чтобы тот оставался в дверях, подумал: "Ну вот, гражданин Полевой, и пришло время нам свидеться".
В комнате за столом сидела женщина. Каштановые густые волосы ее были распущены по плечам. Женщина повернула голову на легкий скрип двери, и Корнилов увидел, что лицо у нее горестное, заплаканное. Ни удивления, ни испуга при виде постороннего. Игорь Васильевич окинул быстрым взглядом большую неопрятную комнату, и сердце у него екнуло. Комната была пустой.
