— Я просто подумала: сыр ведь намок, долго не пролежит. А выкидывать такую дороговизну жалко. Вот сейчас доем и все уберу.
Убираться в кухне в итоге мне пришлось самой. Доев сыр, девушка вспомнила, что ей срочно нужно позвонить родителям. На ходу бросив фразу о том, что скоро вернется, она убежала к себе. С этого дня началось планомерное разрушение моей квартиры.
За неделю посещений Дина успела сломать кухонный кран, залить вишневым соком кресло, прожечь плед и снести операционную систему моего компьютера. В довершение всего сегодня утром Дина умудрилась вывести из строя систему кондиционирования. «Милая» девушка потыкала в кнопочки пульта — и все, кондиционер накрылся медным тазом!
И вот теперь я вынуждена спасаться от жары в тенистых аллеях парка. В моем распоряжении было почти два часа. В фирму, занимающуюся ремонтом кондиционеров, я позвонила сразу после разрушительных действий моей новой соседки, однако в ответ услышала неутешительные новости. Лето выдалось жаркое, поэтому все любители комфорта города Тарасова начали нещадно эксплуатировать изобретение современной цивилизации, способное превратить раскаленные городские квартиры в оазисы прохлады и свежести. И конечно же, те взбунтовались и принялись ломаться один за другим. Например, сегодня я была уже восьмая, обратившаяся с подобной проблемой. Мастера обещали прислать к трем часам дня. Часы показывали четверть второго. Нагулявшись по центральной аллее, я свернула к лоточнице, торгующей лимонадом. Холодный освежающий напиток сейчас будет как нельзя кстати.
Возле лотка с напитками толпился народ. Я заняла очередь и стала терпеливо ждать. Дородная тетка, стоящая передо мной, показалась мне смутно знакомой. Где я могла ее видеть? Фигурантка по какому-то моему делу? Может, живет со мной в одном дворе? Лицо примелькалось, вот и кажется знакомым. А может быть, одна из многочисленных клиенток моей приятельницы Светки-парикмахерши? В салоне видела, пока очередь ждала. Нет, все не то. Вообще-то у меня прекрасная память на лица, но сегодня она что-то подкачала. Никак не могу вспомнить, где все-таки встречала эту тетку.
Между тем очередь дошла до нее. Тонким, писклявым голосом, совершенно не вяжущимся с дородной фигурой, тетка попросила стаканчик клюквенного морса. И я сразу вспомнила, кому принадлежит этот голос. Да это же Ленка Зубова, моя бывшая одноклассница! Правда, проучилась она со мной недолго, всего до пятого класса. Потом ее родители развелись, Ленка переехала в другой район и сменила школу. Не удивительно, что я не смогла сразу ее узнать. Столько лет прошло! Ленка приняла из рук продавщицы стакан и уселась на соседнюю скамейку. Я выбрала грушевый лимонад и присела рядом с Ленкой. Покосившись в мою сторону, Ленка вдруг подскочила на месте и запищала:
— Танька! Иванова! Вот так встреча.
Ну надо же, я десять минут не могла ее вспомнить, а Ленке для этого оказалось достаточно одного мгновения. И у кого из нас после этого хорошая память на лица?
— Привет, Лен, — поздоровалась я. — Сколько лет, сколько зим.
— Ты меня узнала! — радостно произнесла она. — Вот здорово. Значит, я не так уж сильно изменилась.
— Ну, ты-то меня тоже узнала, — парировала я.
— Это совсем другое дело, — ответила Ленка. — Я твою фотку совсем недавно видела. У Машки Краснощековой в гостях была, она мне про наш класс рассказывала. Ну и фотографии показывала, естественно. А ты-то меня как узнала?
— По голосу, — просто ответила я.
— А, понятно, — протянула Ленка. — Голос у меня и впрямь запоминающийся. Пищу, как мышь, когда ей хвост придавят. А что поделаешь? Каким голосом природа наделила, с тем и жить приходится. Лет восемь назад я даже операцию на связки сделать хотела, чтобы голос грубее стал. Да друзья отговорили. Вдруг, говорят, совсем голоса лишишься? Я и побоялась.
— Брось, нормальный у тебя голос, — подбодрила я Ленку. — Не картавый, не гундосый, чего еще надо?
— Это точно. Бывают голоса и похуже. Ну, рассказывай, как живешь? Я слышала, ты юридический окончила, частным сыском занимаешься, преступления всякие расследуешь?
— Машка просветила? — улыбнулась я.
— Конечно. Ей про других посплетничать — как меда напиться. А чего ты в прокуроры не пошла или в другое какое госучреждение? На себя работать приятней?
— Что-то в этом роде, — уклончиво ответила я. — Мне моя работа нравится. Ты-то как? Чем занимаешься?
— Ну, у меня все совсем просто. Школу окончила, учиться дальше не пошла. Мама серьезно болела, надо было деньги зарабатывать. Отец ведь нам совсем не помогал. Сначала на швейной фабрике корячилась. Полы мыла. Потом в торговлю подалась. А сейчас мне такое место выгодное подвернулось! Я у одной шикарной дамочки домработницей служу. А что? Работа не ахти какая сложная. Помыть, прибрать, бельишко погладить. Кашеварит у них повар приходящий, так что мне совсем лафа. А денег платят не хило. И даже перерыв обеденный имеется. Хожу вот, воздухом дышу.
— Дамочка одинокая, что ли? — ради приличия поинтересовалась я.
— Почему одинокая? Муж имеется. Богатенький, представительный. Постарше хозяйки, естественно. Она у него, как водится, не первая жена. С первой он развелся, когда Элеонора, это моя хозяйка, его заарканила. А что ж, ему уж за сорок, а Элеоноре и тридцати нет. Только он дома редко бывает. Мы с ним почти не видимся.
— И давно ты у них работаешь?
— Месяца три всего. Но я для себя решила: у Элеоноры я надолго. Пока сама не выгонит, я от них никуда. Стараться буду не за страх, а за совесть. Чтоб понравиться. Такие места на дороге не валяются.
— Вот и правильно. Место домработницы в хорошем доме с фабричными условиями не сравнишь, — поддержала я намерения Ленки.
— Ага, и зарплату — тоже.
— А чего имя у твоей хозяйки такое странное? Иностранка или так, родители с чудинкой?
— Или так. Сама она с чудинкой. В доме поговаривают, что она из глухой деревни в Тарасов приехала. Имя сменила, чтобы своего миллионера охомутать. Она, конечно, стерва еще та! Да мне по барабану, лишь бы денежки хорошие платила.
— А вот с древнегреческого ее имя переводится как «милосердие, сострадание», — сообщила я.
— Да уж, это не про нашу Элеонору. От нее сострадания вовек не дождешься. Вот я на прошлой неделе перепутала и вместо зеленого полотенца повесила в ванной комнате бежевое. А она-то просила зеленое! Так вони было на три дня. Какими только словами меня не поливала. И бестолочь я, и корова ленивая, и в голове у меня вместо мозгов пузыри мыльные.
— И ты все это терпишь? — поразилась я.
— А мне-то что? Ну, хочется ей поорать, власть свою показать, пусть орет. Я способ хороший придумала. Она на меня орет, а я стою и представляю, что у нее от этого крика нос до размера дыни абхазской вырос или язык раздвоился, как у змеи. Смешно даже.
— Ну, тебе виднее, — неуверенно произнесла я.
— Слушай, ты из наших с кем-нибудь общаешься? Я тут недавно Влада встретила. Помнишь его? Симпатичный такой мальчик, он с вами до седьмого класса учился.
Дальше разговор пошел в том же русле. Ленка вспоминала одноклассников, выкладывала новости про их семейную и трудовую жизнь, делилась сплетнями, собранными из разных источников. Складывалось впечатление, что, кроме жизненных перипетий бывших одноклассников, у Ленки никаких интересов в жизни нет, так много в ее голове накопилось информации.
Про себя Зубова тоже рассказывала с удовольствием. Не замужем. И не была. Детей нет. Мама умерла два года назад. Живет Ленка одна в их с матерью квартире. Правда, без мужского внимания не сидит. Появляются время от времени кавалеры. Но все это, по словам самой Ленки, несерьезно. В общем, заболтала она меня конкретно. Когда я невзначай посмотрела на часы, то ужаснулась. Без пяти три! Ко мне же через пять минут ремонтники приедут. Я вскочила со скамейки как ужаленная.
— Ленка, мне бежать нужно. Срочно, — проговорила я. — Рада была повидать.
Я помахала рукой и почти бегом направилась к выходу из парка. Ленка вскочила следом и бросилась догонять меня.
— Слушай, мне ж тоже на работу пора возвращаться. Эх, обидно, пообщаться толком не успели, — огорченно произнесла она. — Давай как-нибудь встретимся. Поговорим более основательно, без спешки. В ресторане посидим, а?
— Ну, не знаю. У меня редко свободное время бывает, — уклончиво ответила я.
Встречаться с Зубовой еще раз я не собиралась, но сказать об этом напрямую было неловко.
— Ты мне номер телефона оставь, я тебе позвоню, — предложила я.
— Лучше ты мне свой продиктуй, — заявила Ленка. — У меня времени свободного хоть отбавляй. Созвонимся, договоримся о встрече.
На препирательства не осталось ни минуты, поэтому я скороговоркой пробубнила номер своего телефона и сбежала в надежде, что Ленка не успеет его записать.
