- Нет, сначала я хочу посмотреть на нее.
- Воля твоя, - профессор щелкнул тумблером на пульте.
Осветился большой экран перед креслом генерала.
- Это монитор телекамеры в её палате, - пояснил Колесников. - Ты видишь не запись, а так сказать, трансляцию с места событий.
Генерал молча кивнул. Сначала изображение было нечетким, потом сфокусировалось. Сверху, под углом в сорок пять градусов, Курбатов увидел больничную койку, на которой полулежала читающая потрепанный номер "Нового мира" молоденькая девушка (название журнала просматривалось, она держала его на коленях). Курбатов жестом попросил приблизить картинку. Профессор повернул верньер, и лицо девушки заняло весь экран. С полминуты Курбатов молча изучал её черты - высокий чистый лоб, обрамленный короткими светлыми волосами, широко расставленные ярко-синие глаза, чуть вздернутый нос, полноватые губы, овальный подбородок.
- Красивая, - пробормотал Курбатов с оттенком сомнения в голосе - Во всяком случае, мне нравится... И это плохо.
- В смысле? - не понял профессор.
- Она не стереотипна, - ответил генерал. - Ее красота слишком индивидуальна. Хорошо ли это для нас? Ведь в случае... Непредвиденных обстоятельств опознание не составит труда.
- Ах, вот ты о чем... Конечно, с этой точки зрения предпочтительнее работать со стандартным материалом - с такими, что мелькают в журналах и на конкурсах красоты. Такую не опознаешь, они все на одно лицо. Однако подумай, Алексей Дмитриевич, как мне при эдаком раскладе поступать с антропометрическими показателями? Я не смогу таскать её в лабораторию каждую неделю, большей частью придется полагаться на данные внешнего контроля, а малейшая ошибка...
- Убедил, - махнул рукой Курбатов. - Выключай свой телевизор и покажи мне фотографии, где она во всей красе.
Профессор отключил монитор и достал из шкафа папку под номером семь. Раскрыв её, он вынул несколько больших цветных фотоснимков, изображающих ту же девушку обнаженной, и передал генералу. Тот просмотрел фотографии, одобрительно хмыкнул.
- А эти цифры внизу? - поинтересовался Курбатов.
- Параметры фигуры и всякая медицинская дребедень. Зачем тебе? Вот же товар лицом... Впрочем, могу прокомментировать - фигура нестандартная, если сравнивать с классическими образцами. Но, Алексей Дмитриевич, ты видишь...
- Вижу, вижу, - откликнулся Курбатов, возвращая профессору снимки. Эх, и почему я верный муж...
- Ты? - поразился Колесников. - Когда ты успел жениться?
- Да ну тебя, не понимаешь солдафонского юмора, - нахмурился генерал. - Ладно, теперь рассказывай подробно.
Перебирая бумаги в папке, профессор опустился в кресло подле генеральского.
- Её привезли в институт Склифософского десятого мая - автомобильная авария на углу Волгина и Бутлерова. Там было столкновение, занесло автобус... На девушку пришелся удар всей махины. В крайне тяжелом состоянии её доставили сразу в реанимацию. Несмотря на усилия врачей, наступила клиническая смерть... Медицинские подробности интересуют?
- Да, но лишь в одном плане. Мы вернемся к этому позже, а пока продолжай.
- И вот представь себе, из состояния клинической смерти она выкарабкалась практически сама. С помощью врачей, конечно, но если бы не её невероятная воля к жизни, поистине удивительная сопротивляемость организма...
- Редкий случай?
- Очень. После этого её и взял на карандаш... Кто у нас курирует проект в Склифософском?
- Одинцов.
- Верно, Одинцов... Он провел первичные исследования, и у него глаза на лоб полезли... Исключительно удачный генотип, словно по заказу... Вследствие чего её и перевели к нам, едва она немного окрепла. Здесь я принялся за неё всерьез. В моей схеме сто девяносто семь параметров, и по ста семидесяти результат положительный.
- А остальные параметры? - снова нахмурился Курбатов.
- Ну, знаешь!.. - Профессор всплеснул руками. - Идеала в природе не существует. Лучший из предыдущих кандидатов едва дотянул до ста двадцати шести.
- Гм, гм... - Курбатов повертел в руках нераспечатанную пачку "Мальборо". - Хорошо. Ты ученый, тебе виднее. А я всего-навсего солдат...
- Вот именно, - проворчал профессор. - Понимаешь, показатели выдающиеся...
- Да-да, уже понял. А кто она?
- Ее зовут Ольга Иллерецкая.
- Ого! Воистину интеллигентская фамилия.
- Да, старинный российский род. Очевидно, чистота линии отразилась на качестве генотипа... Ей восемнадцать лет, студентка архитектурного института.
- Родственники?
- Тут занятная история. Старшие Иллерецкие, отец и мать, год назад надумали переселяться в Канаду, где у них родня - какой-то местный священник русской общины, седьмая вода на киселе. А Ольга отказалась наотрез. Поссорилась с родителями в пух и прах. Они уехали, она их не провожала... Но все же они оставили ей квартиру и немного денег. И поскольку тех денег надолго не хватило, Ольга подрабатывает художницей в доме культуры... С родителями даже не переписывается.
- Скверно! - Генерал стремительно поднялся с кресла, отошел к дальней стене и резко повернулся на каблуках. - Как поссорились, так и помирятся! И сквозанет наша Оля за кордон, а мы...
- Не сквозанет, - успокоил генерал Колесников. - Я провел серию тестов под гипнозом. Состояние психики Иллерецкой исключает возможность отъезда.
- На сто процентов?! - рявкнул Курбатов.
- Конечно, нет, - удивился профессор. - Речь идет не о железном станке, а о живом человеке... Но посуди сам, Алексей Дмитриевич. С одной стороны, почти полное соответствие нашим критериям, с другой - ничтожная вероятность того, что она когда-нибудь уедет... И неужели твоя служба не найдет способа деликатно ей помешать?
- Моя служба... - вздохнул генерал. - Кто знает, что станется с моей службой. Новая власть уже такого наворотила...
Курбатов помолчал с полминуты, затем закурил и снова заговорил:
- Надеюсь, тебе понятно, Петр Иванович, что все данные по Иллерецкой будут десятки раз перепроверены, какая-нибудь мелочь может все перевернуть... Но прежде чем принять предварительное решение, вернемся к тому отложенному медицинскому вопросу.
- Да, слушаю тебя.
- Иллерецкая попала в серьезную аварию. Гарантируешь ли ты, что она восстановится полностью - и в физическом, и в интеллектуальном плане? Едва ли надо напоминать, как это важно для нас.
Колесников несколько секунд молчал. Затем утвердительно наклонил голову.
- Еще неделю назад, - признался он, - я затруднился бы ответить. Поэтому я и позвонил сегодня, а не неделю назад... Но сейчас я твердо говорю "да".
Стряхнув пепел в корзину для бумаг, Курбатов снова уселся в кресло, что профессор справедливо расценил как добрый знак.
- Ну, что ж... - вполголоса проговорил генерал. - Считай, что в принципе договорились. Как долго ты сможешь держать её здесь, чтобы она ничего не заподозрила?
- Сколько угодно, - пожал плечами профессор. - В моем распоряжении имеются препараты - абсолютно безвредные, но создающие видимость ухудшения здоровья. Нетрудно будет убедить её продолжать лечение.
- Угу... А что ей известно о её местопребывании и перспективах?
- Сюда её перевезли под наркозом, она считает, что по-прежнему находится в отдельной палате института Склифософского. А вставать ей пока не разрешается. Выписывать её тоже будем не отсюда - по завершении программы отправим со всеми предосторожностями в одну из тех городских клиник, где есть опорные пункты проекта "Коршун"...
- Ладно, я обдумаю... А операция?
- Хоть завтра.
- Нет, - возразил Курбатов, - не торопись. Мы ещё пропустим её через мелкое сито. Кстати, она не просила телефон, не требовала встреч с приятелями?
- Нет. Она не слишком общительна, и едва ли кто-то из знакомых стал бы навещать её в больнице. Из института, с работы, конечно, интересуются, но мы...
- Понятно, - Курбатов бросил взгляд на часы. - Мне пора, Петр Иванович. Буду держать с тобой постоянную связь.
- Что надо понимать как санкцию на продолжение работы с Иллерецкой?
- Да, разумеется. Готовься, но учти: может прозвучать отбой.
- Искренне надеюсь, что отбоя не будет! - воскликнул Колесников. Такой материал...
Генерал исподлобья посмотрел на профессора и вышел, не говоря ни слова. Колесников в задумчивости прошелся по комнате, затем снова включил монитор. Девушка спала, раскрытый журнал валялся возле койки обложкой вверх.
- Оля... - прошептал Колесников так тихо, точно опасался, что девушка услышит его. - Если бы ты знала, как много надежд возложено на тебя...
Она не знала. Она спала безмятежно, как спят маленькие дети, когда в окружающем их уютном мире все хорошо. Она не знала ничего ни о генерале Курбатове, ни о проекте "Коршун", ни о том, что хищная птица, именем которой назван проект, готова взмыть в небеса и накрыть Землю черной тенью распростертых крыльев, под которыми притаились ужас и смерть.
Июль 1990 года.
Медсанчасть № 12А
