— Я разочарована, — покачала головой Кася.
— Чем? — поинтересовался Кирилл, удобно устраиваясь в кресле с ноутбуком на коленях.
— Просто иногда приятно рассчитывать на поддержку близких людей, — ворчливо откликнулась его подруга.
— Делаю вывод, что в данном вопросе ты рассчитывала, что я окажусь на твоей стороне?
— А ты как думал?
— Была надежда, что мне все-таки позволено сохранять объективность, — не дал себя обезоружить Кирилл.
— И встать на сторону моей матери — это ты называешь объективностью! — окончательно вышла из себя Кася.
Теперь придется оговориться, что ссора эта длилась уже без малого полтора дня. Впрочем, такая продолжительная ссора ни для Каси, ни для Кирилла была не в диковинку. Нельзя сказать, чтобы они любили конфликты. Нет, людьми они себя считали мирными, просто каждый обожал настаивать на собственной точке зрения. Причем такое настаивание часто мягко перетекало в стояние и лежание на этой же точке зрения. Хотя, по справедливости, до позиционной войны дело никогда не доходило. В самый последний момент компромисс все-таки находился, и они никогда не расставались в ссоре. В этом, наверное, и был плюс отношений, в которых частые встречи перемежались такими же частыми разлуками. Кася и Кирилл подтверждали правоту расхожего утверждения о том, что маленькие разлуки нисколько не вредят, а даже разжигают огонь больших чувств. Может быть, помогало и то, что они не успевали надоесть друг другу. И так с самого начала их отношений. Кирилл как-то сказал Касе, что по статистике у них был один шанс из 20564,25 встретить один другого. И еще меньше вероятности понравиться друг другу, не говоря уже о любви. Жили они в разных городах, даже в разных странах, вели непохожий образ жизни и обладали различными вкусами. Как-то Кася сказала, что они разные берега одной реки. Но, как ни странно, со временем им успешно удалось пройти вверх по течению туда, где берега сходятся. Вдвоем им было интересно, и, самое важное, они знали, что могут рассчитывать на другого как на самого себя. Поэтому можно было понять разочарование Каси, надеявшейся на поддержку любимого.
Начался этот конфликт с того, что Касе пришло время выполнять данное собственной матери обещание. Екатерина Дмитриевна получила совершенно неожиданное и довольно оригинальное наследство. И оставил его вовсе не американский дядюшка или заокеанская тетушка, таких в их генеалогии не наблюдалось, а друг матери Фредерик де Далмас. Почему именно им? Екатерина Великая на такой вопрос отвечала просто: «А почему бы и нет?» То есть ей казалось совершенно нормальным получить в наследство квартиру в Орлеане, значительную сумму денег и, самое главное, полуразрушенный замок на границе Лота и Оверни. Детей у Фредерика не было, жены тоже, из родственников — только двоюродный племянник, то есть седьмая вода на киселе. К тому же этот прилично разбавленный сородич никогда особенного внимания к дядюшке не проявлял и симпатичным во всех отношениях не был. Поэтому логику Фредерика и отсутствие удивления Екатерины Великой понять было вполне возможно. Все было бы ничего, если бы Касину родительницу, обычно вполне разумную и даже слегка эгоистичную, не потянуло бы на героические свершения. Конечно, в жизни всегда есть место подвигу. Но Кася никак не была готова к подобному повороту. Дело в том, что Екатерина Дмитриевна твердо и бесповоротно решила продолжить восстановление благополучно лежавшего в руинах родового замка де Далмасов.
Замок Кася никогда в реальности не видела. Фредерик любил показывать фотографии и видео своего родового поместья. Но четырнадцатилетнюю-семнадцатилетнюю Касю эти архивы интересовали постольку-поскольку. Тем более в этот период она ушла в глухую подростковую самооборону, обостренную разводом матери с Джорджем. После она виделась с Фредериком во время обучения в Сорбонне, но чаще всего эти встречи происходили в кафе. Он рассказывал ей, что начал реставрацию замка и приглашал приехать, но до деталей дело не доходило. Так что замок остался в памяти Каси неким полуразрушенным средневековым монстром с активно гуляющими сквозняками и появляющимися то там, то сям привидениями. И теперь это сооружение-фантом реально угрожало ее жизненному спокойствию.
— Ты предлагаешь мне все бросить и уехать к черту на кулички! — продолжила Кася взывание к Кирилловой совести.
— Что бросить? — с невинным видом поинтересовался Кирилл.
— Как — что? — возмутилась было девушка и задумалась, что, собственно, она должна бросить.
Нужно сказать, что размышления на эту тему она не любила. Потому что они всегда приводили к выводам самым неутешительным. Любой другой мог бы на ее месте сказать, что не может бросить любимую работу, например. В жизни же Каси таковой не наблюдалось. В начале она писала диссертации на заказ, предпочитая подобное творчество традиционной научной карьере. От упреков матери в прожигании жизни отмахивалась. Диссертации на заказ писать ей чрезвычайно нравилось. Шабашка была увлекательная и даже довольно доходная.
Первую диссертацию на заказ она написала случайно. Тогда несостоявшаяся парижанка только что вернулась в столицу своей исторической родины по зову сердца и мыкалась в поисках работы. Ее сорбоннские дипломы по античной истории и всевозможным языкам никого не интересовали. В этот момент друг детства Алеша, начинающее светило столичной исторической науки, и предложил ей написать первый труд под чужим именем. Плата оказалась вполне приличной, и эти деньги помогли Касе доказать матери, что на родину она вернулась не зря. Тем более что само возвращение в Россию стало источником непрекращающихся споров Каси с собственной родительницей. После первой диссертации появилась вторая, а потом и третья. Правила игры Кася выучила достаточно быстро, кодексом, который необходимо соблюдать при написании, овладела без труда. Тем более ее, внучку известных специалистов по истории европейского Средневековья, неофиткой назвать было трудно. В дебри священного леса, называемого гуманитарной наукой, она попала невинным младенцем, поэтому быстро научилась балансировать между историей и филологией, не брезгуя и околофилософскими трудами. Недостатка в клиентах тоже не было. И самое главное, что больше всего забавляло Касю, за ее происки расплачиваться приходилось этим самым клиентам. А она могла дать полный полет собственной фантазии.
В общем, раньше она даже гордилась этим и называла такое состояние свободой. Но все окончилось внезапно. Очередная диссертация о жизни и деяниях никому не известного польского дворянина XIX века Тадеуша Малишевского привела ее к неожиданному открытию, которое чуть не отправило ее на тот свет и стоило жизни ее заказчику. Проблема была в том, что найденные Касей Ключи Фортуны никак не могли относиться к традиционным научным изысканиям. Да ей никто и не дал бы распространяться на подобную тему. Но на этом ее прикосновения к тайнам за семью печатями не закончились. Только ни одно из ее открытий широкой публике известно не стало, и приближавшаяся к тридцатилетнему порогу Кася начала задавать себе неприятные вопросы о будущем. Например, что бы она могла указать в анкете для будущего работодателя. Дипломы? Возможно, только за такими, как она, специалистами по языкам владельцы заводов и пароходов в очередь не выстраивались. Это было актуально как для России, так и для Франции. Далее список ее достижений и научных работ был до неприятности кратким. Не могла же она указать диссертации, написанные под чужими именами.
Раньше она гордилась тем, что подобные размышления нисколько не осложняли ее существования, они просто-напросто не входили в ее обычный репертуар. Навстречу неизвестности идти было гораздо комфортнее и интереснее, и она никогда и не пыталась подстиланием соломки избавить себя от неведомых неприятностей. Теперь в ее голове робко, но все более и более настойчиво зашевелились мысли о будущем. И вот в этот критический момент и появилось это неожиданное наследство. А Кася сгоряча клятвенно пообещала Екатерине Великой помочь справиться со свалившимися на голову хлопотами. Но на этот раз привычка действовать по обстоятельствам сыграла с ней злую шутку. Ей бы и в страшном сне не приснились масштабы развернутой собственной родительницей деятельности.
— Ты хоть представляешь себе, что мне предстоит! — переменила она тему и постаралась, чтобы голос звучал как можно более жалостливо.
— Представляю, но не всегда есть выбор, — философски протянул Кирилл.
— Что-то из серии «есть такое слово «надо», — вздохнула Кася.
— Ты правильно все поняла.
— Конечно, правильно, хотя, когда так говорят, почему-то упорно забывают, что еще есть такое же важное словосочетание «не надо»!
Кирилл молчал. Поняв, что сегодня сочувствия от своего друга она не дождется, девушка села за планировку самого необходимого. Сначала надо было договориться с соседкой. Благо Клавдия Петровна привыкла к частым Касиным отлучкам.
