– И чем они отличаются от альфонсов?
– Опять ты оскорбляешь?
– Ката, приказываю тебе выйти вон!
– Нет, Розик, я ей отвечу. От альфонсов наши мужчины отличаются тем, что не предоставляют дамам услуг сексуального характера.
– Как?! – Розалия погрустнела.
– А так! Они все… как бы это помягче выразиться… недееспособные в этом плане.
– То есть…
– Именно!
– А каков их возраст?
– Самому младшему пятьдесят три года, старшему семьдесят восемь. А, впрочем, возраст здесь не главное. Какая разница, с кем идти в театр или на вернисаж?
В гостиной повисла пауза.
Алина Тимуровна смотрела прямо перед собой, а потом вновь заговорила:
– В газетах часто встречаются объявления, в которых мужчины предлагают свои услуги в быту. Кому-то необходимо забить гвоздь или починить кран в ванной комнате, прибить плинтус или поклеить обои. Все просто как дважды два – четыре. Мужчина приезжает, выполняет свою работу и, получив деньги, откланивается. В результате все довольны. Женщина счастлива, что кран не течет и розетка больше не искрит, а мужчина доволен заработком. Вот у нас примерно то же самое, с той лишь разницей, что наши мужчины не чинят, а развлекают дам. Поняла теперь?
Катарина промолчала.
А Розалия после ухода Алины завопила на весь дом:
– Аукцион! Мы едем на аукцион! Отхвачу там самого клевого парнишу!
– Слышали, что сказала Алина Тимуровна, – подала голос Натка. – У них практически все пенсионного возраста.
– Самому младшему пятьдесят три.
– Да, но он один, а желающих наверняка будет много.
Свекровь сверкнула глазами.
– Детка, если на аукционе появлюсь я, то и проходить он будет по моим правилам.
Переглянувшись с Наташкой, Катарина потопала к лестнице. В последних словах Розалии она не сомневалась. Остается надеяться, что с аукциона они все же направятся в коттедж, а не в отделение милиции.
Семь дней до четверга пролетели, словно по мановению волшебной палочки.
С утра Катарину трясло в ознобе. Интуиция подсказывала – день закончится сильнейшей головной болью и, возможно, гибелью нескольких сотен нервных клеток.
Розалия Станиславовна цокала каблуками в гостиной. Едва Катка появилась на площадке второго этажа, как свекровь ехидно заметила:
– Соизволила. Сколько можно копаться? Мы опаздываем.
Наталья сидела в кресле, радуясь, что ее миновала участь тащиться в коттедж Яблочкиной.
– Натали, пожелай нам удачного улова.
– Что? Какого улова? Вы передумали и едете на рыбалку? А где удочки?
– Уйди с глаз долой! Ката, не стой на лестнице, вываливайся на улицу и заводи машину.
На негнущихся ногах Копейкина подошла к двери.
– Стой! Мы забыли присесть на дорожку. Садись!
Через секунду свекровь орала:
– Катка, не рассиживайся, заводи тачку.
По дороге к Яблочкиной Розалия непрестанно смотрела на свое отражение в маленьком зеркальце.
Ощущая себя идиоткой, Катарина поинтересовалась:
– Какую сумму вы рассчитываете оставить у Ирины Олеговны?
– Смотря как будут проходить торги. Ты же знаешь, я азартна до безобразия. Если войду в раж – пиши пропало.
– Поэтому и спрашиваю.
– Взяла с собой три тысячи.
Ката едва не столкнулась с встречным «жигуленком».
– Сколько?!
– Думаешь, мало?
– Если бы узнал Андрей, он бы нас убил.
– Андрей в командировке, и не надо его вспоминать. Я вольна распоряжаться своими деньгами, как мне заблагорассудится. Хватит смотреть на меня волком. Следи за дорогой.
Дверь прибывшим гостям открыла хозяйка коттеджа.
При виде Яблочкиной Катарина пришла к мысли, что, возможно, в далеком прошлом – ну очень далеком – Ирина Олеговна была миловидной. Но сейчас… Принято считать, что косметика на несколько лет делает женщину моложе. И это действительно так, при условии, что дамы умеют правильно ею пользоваться. Судя по всему, Ирина Олеговна не относилась к категории особ, знающих, как правильно нанести макияж. О том свидетельствовали и фиолетовые веки, и бордовые скулы, и – о боже! – сиреневые губы. Со стороны лицо Яблочкиной здорово смахивало на картинку в книжке-раскраске, которую раскрашивал трехлетний ребенок.
Улыбнувшись, Ирина Олеговна прохрипела:
– Вы Розалия и Катарина, я уже предупреждена. Алиночка рассказывала о вас много хорошего. И скажу честно, я безгранично рада, что нашего полку прибыло.
– Мы в нетерпении! – затарахтела свекровь. – Жду не дождусь, когда начнется секс-аукцион. Ой, я неправильно выразилась. Не поймите меня превратно, просто я не часто посещаю аукционы, а уж тем более те, на которых торгуют мужчинами. Куда нам пройти? Уже все в сборе? А мужчины готовы? Их можно пощупать перед началом торгов? А если я обнаружу брак, мне сделают скидку?
Катарина покраснела.
– Розалия Станиславовна, меньше вопросов.
– Ката, замолчи, я должна знать, за что именно заплачу свои кровные. Ириночка Олеговна, у вас милый дом, а перстень на безымянном пальце вне конкуренции. Бриллиант? Вау! Я думаю, у нас с вами много общего. Я тоже обожаю бриллианты.
Внезапно Розалия вздрогнула и остановилась. Метрах в трех от нее стоял низкорослый толстячок. Мужчина обнажил в улыбке зубы, два из которых оказались золотыми. Погладив лысеющую голову пухлой ладошкой, он поклонился:
– Мое почтение. – Его дребезжащий голос вывел Розалию из оцепенения.
– Ира, как у тебя в доме оказался Леприкон? Он кто? Случайно выпал из кибитки бродячего цирка? Господи, какой злобный взгляд! Ката, не смотри, ты начнешь заикаться.
Ирина Олеговна подняла бровки и, подойдя к незнакомцу, положила руку ему на плечо.
– Розалия, у вас отменное чувство юмора. Познакомьтесь – мой двоюродный брат Петр. Скажу вам по большому секрету: Петя один из лучших наших лотов.
Катарина на мгновение представила остальных участников аукциона, и ей сделалось дурно.
А Розалия – впрочем, кто бы сомневался, – среагировала мгновенно.
Похлопав толстячка по щеке, она проговорила:
– Красавчик. Я уверена, что на тебя у меня не хватит денег. Ты наверняка стоишь не меньше пяти тысяч.
– Для вас я готов пойти на жертвы и…
– А вот этого не надо. Сегодня обойдемся без жертв.
В холл вышла Алина Тимуровна.
– Приехали? Молодцы. Ждали только вас. Иришка, я думаю, можно начинать.
– Да-да, предлагаю переместиться в гостиную.
Семь дам почтенного возраста восседали на мягких диванчиках и креслах.
Розалия Станиславовна скорчила мину и зашептала:
– Да они все родились в девятьсот пятом, а та морщинистая вобла вообще, наверное, живет со времен динозавров.
– Тише! – взмолилась Катка, ощущая на себе оценивающие взгляды подруг Яблочкиной.
– Девочки, поприветствуем наших новых знакомых, Розалию Станиславовну и Катарину.
– А, по-моему, я вас уже где-то видела, – обратилась к Каткиной свекрови старушенция с морщинистым лицом, разукрашенным всеми цветами радуги.
– Вряд ли. Хотя, судя по тебе, ты видела всех, кто родился после Бородинского сражения. Это шутка! Не принимай на свой счет. Ну-с, куда мне присесть?
– Розик, паркуйся рядом со мной. – Алина кокетливо поправила прическу и послала воздушный поцелуй Петру.
Ирина Олеговна подошла к камину и, призвав дам к полной тишине, начала вещать:
– Итак. Объявляю двенадцатый аукцион открытым.
– Ура!
– Браво!
– Сразу после окончания мероприятия вас, как обычно, ждет банкет.
Пока Яблочкина толкала речь, Алина Тимуровна нагнулась к Розалии.
– Розик, как тебе Петя?
– Честно?
– Разумеется.
– Я бы за него и пятерку не дала.
– Роза!
– Он старый, страшный, толстый и вообще похож на урода.
– Лот номер один, – объявила Яблочкина. – Петр!
Дамы оживились. Но больше всех засуетилась Алина.
– Начальная стоимость восемьсот долларов, – Ирина Олеговна кивнула брату.
Толстяк подошел к сестре и, раскланиваясь во все стороны, сверкнул золотыми зубами.
– Восемьсот пятьдесят! – закричала крашеная брюнетка, подняв вверх руку.
– Девятьсот! – завопила Алина.
– Девятьсот пятьдесят! – спокойно молвила круглолицая пампушка.
Катарина наблюдала за происходящим, не в силах поверить, что пребывает в состоянии бодрствования. Пять минут спустя за Петра началась настоящая схватка. Взмокшая Алина Тимуровна метала молнии.
– Тысяча восемьсот.
– Тысяча девятьсот! – так же спокойно говорила пампушка.
Бедная Алина была вынуждена признать собственное поражение.
– Так не честно, второй месяц меня обходит Верка.
– У нас все по-честному. – Вера встала и, приблизившись к Петру, взяла того под руку и чинно прошествовала в столовую.
Алина последовала за ними.
– Буду ждать вас в столовой. Если Петьку купили, мне здесь делать нечего.
Яблочкина светилась, словно иллюминация.
– Лот номер два – Васек.
В гостиной появился высокий усатый мужчина в джинсовом костюме. В принципе, лот номер два был не дурен собой, если бы не присутствовало одно коварное «но». Вес Васька от силы дотягивал до отметки пятьдесят килограммов. Не мужчина, а самый настоящий дистрофик.
