Но он обошел ее и теперь опять стоял перед нею, как сивка-бурка.
— Куда ж вы так торопитеся? Время детское, завтра — выходной. Или у вас дома семеро по лавкам плачут и корова недоеная? — Видимо, таким образом он шутил.
— А вам что за печаль? — довольно грубо спросила она.
Молодой человек вдруг приосанился и сообщил:
— Не в моих правилах бросать барышень в расстроенных чувствах.
Это было уже слишком! Как смеет он, неотесанная деревенщина, называть ее, Викторию Веденееву, «барышней»! По возрасту он был ровесником ее студентов.
— Молодой человек!.. — задохнулась она.
— Меня зовут Ярослав, — спокойно представился он, словно и не замечая ее ярости. — А вас, простите, как?
— Виктория Львовна, — отчеканила она.
— Вика, значит, — с улыбкой произнес он. — Была у нас одна Вика на факультете. Тоже красотка… Вы кем в фирме работаете? Я что-то раньше вас не встречал.
«Еще бы ты встречал! — заорало все у нее внутри. — Где, интересно? Ты ведь и Султанова сегодня впервые видел!»
— Я переводчица, — сухо ответила она. — Что еще вас интересует?
— Все, — радостно выдохнул он. — И главное, где мы проведем остаток вечера?
— У вас в Пермской губернии все такие прыткие? — Она из последних сил сдерживалась, чтобы не послать его к его пермской матери.
— Вообще-то я из Коми… — растерянно пробормотал Ярослав. — Но Пермь близко. Откуда вы узнали?
— У вас на лбу написано, — злорадно проговорила она.
— По выговору… — огорченно протянул он. — Я знаю, мне уже говорили, что карьеру с таким выговором не сделать. Исправлять надо. А как исправишь? Ведь это с детства прилепилося…
— Любой выговор можно исправить за месяц, — проворчала она. — Было бы желание.
— У меня есть желание! — воскликнул он. — А вы мне подскажете — как?
Вика вздохнула. Отправить его на курсы, которых теперь развелось видимо-невидимо? Там его будут мучить год и драть немалые деньги. А потом сообщат, что он — тяжелый случай, лентяй, тупица, что его произношение неисправимо. Нет, ей не было жалко его денег. Просто она была профессионалом и знала, что настоящих специалистов в этом деле немного, непонятно почему. Ведь исправить такой выговор не сложно, это даже не займет много времени. Лишь бы ученик был неленивый.
Вика еще раз оглянулась в поисках Чагина и внезапно увидела его, обнимавшего рыжую менеджершу.
— Хорошо, — сказала она Ярославу. — Я дам вам несколько уроков. Но предупреждаю, времени у меня мало…
— У меня тоже, — перебил он. — Так может, начнем прямо сейчас?
— Забавное предложение, — пробормотала она. А потом, неожиданно для себя и для него, добавила: — Впрочем, как хотите. Мы можем подняться в мой кабинет…
Двадцать минут Ярослав Краснов, высунув от старательности язык, записывал несложные правила редукции гласных, а потом еще час покорно повторял за Викторией слова в нормативном петербургском исполнении. Он оказался достаточно способным учеником и к концу урока смог вполне прилично, без своих пермских изысков, прочесть несложный текст из газеты. Виктория подумала, что если так пойдет и дальше, он скоро перегонит по грамотности некоторых телевизионных дикторов.
А потом… Почему-то в ее памяти не сохранился момент, каким образом это произошло. То есть, на самом-то деле она помнила все. И как он читал текст, и как она оказалась в его объятьях. Но ведь что-то должно было случиться между чтением и объятьями? Слова, жесты, взгляды… Вопросы, объяснения… Но она не помнила. Может, ничего этого и не было? Может быть, он просто взял да и заграбастал ее своими лапами?..
Сколько ни старалась она вспомнить назавтра и в последующие дни, что послужило толчком к сближению, ничего не получалось. Почему она позволила поцеловать себя?.. обнять?.. сбросить одежду?..
Его дыхание отдавало молоком, топленым молоком.
«Молоко на губах не обсохло», — мелькнуло в ее сознании, а потом она пропала, провалилась в другое измерение, названия которому не было… А на следующий день поняла, что будет нуждаться в этом дыхании всегда.
Глава 2
Я НА СВАДЬБУ ТЕБЯ ПРИГЛАШУ…
Он был неутомим, страстен, нежен, настойчив, ласков и шаловлив. Но даже если бы он и не был столь великолепен, это было уже неважно. Ему почти не нужно было стараться, чтобы поднять ее на вершину наслаждения и удерживать там долго, бесконечно…
Такого с нею за тридцать с лишним лет жизни не было еще никогда. Все прежние партнеры теперь представлялись ей лишь жалкой пародией на мужчину. Любое сравнение всегда оказывалось в пользу этого неотесанного провинциала, который по-прежнему неумело пользовался столовым ножом и пил чай — о ужас! — в прикуску. Впрочем, его невозможный выговор исчезал достаточно уверенно, и под руководством своей талантливой учительницы Ярослав быстро научился правильным ударениям. Насколько он властвовал над Викой в постели, настолько же подчинялся ей во всем остальном. Он буквально смотрел ей в рот, когда она объясняла правила нормативной орфоэпии или этикета, рассказывала о петербургском модерне начала двадцатого века, учила выбирать галстуки или раскрывала тайны карьерного роста в фирме «Конкистадор».
Она знала, что в первую очередь благодаря ее урокам Ярослав Краснов из менеджера-стажера превратился в руководителя группы. Это произошло через полгода его работы в «Конкистадоре». А когда еще через четыре месяца он получил должность начальника отдела маркетинга по Юго-Западу России, Виктория подумала, что ее лепта в этом невероятном для фирмы взлете не так уж и велика… Да, с ее помощью ему удалось избавиться от большинства провинциальных манер. Да, благодаря ей на Краснова обратил внимание его топ-менеджер, а потом и сам Султанов. Но она трезво оценивала ситуацию: этого было бы недостаточно для столь стремительного продвижения.
Ярослав Краснов был отличным работником. Он был несомненно умен, старателен, легко сходился с людьми… И — самое главное — фантастически удачлив.
Если бы не эта его удачливость, проявлявшаяся буквально во всем, за что бы Краснов ни брался, маяться бы ему, даже при самых благоприятных обстоятельствах, еще лет пять в младших клерках — одним из многих, безвестных, безымянных. Но ему удавалось проводить такие операции и организовывать такие сделки, которые не удавались никому, и это не осталось незамеченным.
А потом, будучи уже руководителем группы, он поехал на Украину вместо своего слегшего с аппендицитом начальника и без труда склонил к партнерству профильные фирмы в Харькове и во Львове. Это было настоящей сенсацией. Долгое время украинские фирмы старались избегать сотрудничества с «Конкистадором», дабы не быть им поглощенными. Как Краснову удалось заставить понтоватых украинских руководителей изменить мнение, осталось загадкой для всех. Возможно, и для самого Краснова. Тем не менее, он не только нашел с ними общий язык, но и проявил железную хватку во время переговоров. Несговорчивые «хохлы» и «шляхтичи» даже охнуть не успели, как их фирмы превратились в филиалы «Конкистадора».
— Где ты учился? — на заре знакомства спросила его Вика.
— В Петрозаводске, на экономическом факультете университета. — Видя, что она слегка поморщилась, Краснов добавил: — Там нас хорошо учили.
— И потом ты сразу приехал в Петербург? Решил завоевывать мир отсюда?
— Нет. Потом была армия. Целых три года.
— Ты был моряком? — засмеялась она, представив Краснова, карабкающегося по мачте боевого корабля.
— Я был ракетчиком, — вздохнул он. — С горя остался на сверхсрочную. Знаешь, что такое ракетчик? Это человек, который на всю оставшуюся жизнь может забыть о завоевании мира. Ближнее зарубежье — все, на что я могу рассчитывать.
— Почему?
— Потому что я — кладезь военных тайн, — грустно усмехнулся Ярослав. — Правда, до сих пор не знаю, каких.
— Думаю, это исправимо, — Вика покачала головой. — Султанов, если захочет, сможет тебе помочь.
Краснов опять усмехнулся.
— Я понимаю, — сказал он, — что при желании босс может добиться даже изменения текста военной присяги. Но совладать с системой государственной безопасности и охраны военных тайн ему не под силу.
— Не все так трагично, мальчик, — пробормотала она. — А как ты вообще попал в фирму?
— Ногами пришел, — удивился он вопросу. — Как же еще?
На этот раз усмехнулась она, причем недоверчиво.
— Ты пришел в «Конкистадор» и сказал: «Здравствуйте, я хочу у вас работать»? Так не бывает.
— Почему? Со мной было именно так. Я не был уверен, что хочу работать именно в «Конкистадоре». Какая мне была разница? За три года службы я забыл почти все, чему научился в университете. Но офис фирмы буквально в двух шагах от дома, где я тогда снимал комнату.
