Это был первый затонувший корабль, явившийся основой моего острова. Его остовом. В двадцать пять – старая дева. И тут уже корабли начали тонуть один за другим.
Во время визита к гинекологу у меня неожиданно обнаружили опухоль. Не понимаю, чего меня туда понесло? Я прекрасно знала, что там услышу:
– Сколько вам лет? Половой жизнью живете? Как так? Надо жить!
Будто половая жизнь является основой благосостояния! Если вдуматься, то так оно и есть. Но я все никак не могла зажить половой жизнью и решила проверить на всякий случай, как это отразилось на моем здоровье. Отразилось плохо, у меня в груди нашли опухоль.
Я сразу скажу, что она оказалась незлокачественной. Сказать «доброкачественной» у меня язык не повернется. «Доброкачественная опухоль» – это звучит как-то гм-м-м… Учитывая, сколько я пережила… Добро к этому злу отношения не имеет ни в коем случае. Но чтобы вы не переживали, скажу: это сказка со счастливым концом.
Сначала меня направили на обследование. И вот тут я открыла одну очень интересную деталь. Оказывается, мир делится на две части. В одной живут здоровые люди, в другой больные. Одна моя подружка (бывшая) сказала:
– Ой, не люблю я про больницы.
Читать, смотреть и так далее. Даже говорить. Одно время я подслушивала чужие разговоры. Когда со мной случилось это. Когда работа перестала меня интересовать. И даже то, что я в двадцать пять старая дева, перестало вдруг волновать. Я стала ходить и слушать, о чем говорят люди. Две самые популярные темы, так сказать, хиты: политика и болезни. Либо ругают депутатов и все, что «они творят», либо обсуждают последний визит к врачу, болезни родственников, несчастья друзей. Болезни общих знакомых любят обсуждать по той причине, что это можно делать с чистой совестью. Вроде как из сочувствия. Люди обожают говорить о чужих несчастьях. Подростков я не считаю, им не важен сам предмет разговора, важно, кто изощреннее матерится. Так они самоутверждаются. На чью сочную ремарку прохожие обернутся, а какая-нибудь тетка возмутится: да разве так можно? Смысл в том, чтобы и ее отматерить и послать. Вот я какой крутой, мне все по фиг! Мужики еще говорят о выпивке. Это прелюдия к разговору о политике. Но тема болезни, без сомнения, хит.
Каждый здоровый человек думает: со мной этого никогда не случится. И совершенно напрасно. Я тоже так думала. Со мной? Никогда! А потом вдруг рухнула в эту бездонную пропасть: анализы, бесконечные осмотры, томительные ожидания в очередях, приемный покой, беспокойство насчет наркоза. Плохой или хороший? Возьмет или не возьмет? А как отходит?
Не буду останавливаться на этом подробно. Здоровым не интересно, а больные и так все знают. Вкратце. Мне дали больничный. Пока со мной все это происходило, на всех в мире работах как-то обходились без меня. Опухоль удалили и велели мне ждать результатов биопсии. Я оказалась как бы между двух миров. Я не знала, что будет через десять дней. Вот я прихожу за результатом, и мне его не отдают. Это означает одно: путь в онкологию. В мир больных людей, где бесконечно число «не». Нельзя загорать, греться, ездить на море, ходить в солярий, в баню, в сауну, нервничать, переживать по всякому поводу, пить, курить, есть то-то и то-то. Можно: пить таблетки, регулярно обследоваться, беречься и…
А что делать-то? По счастью, есть мир таких же больных людей, которые абсолютно не понимают всех прелестей мира людей здоровых. Я же говорю, это совершенно разные миры. Смысл одного – бесконечная погоня за удовольствиями. А их море, и все надо охватить. В другом мире все эти удовольствия недоступны. Смысл пребывания в нем – вылечиться, переселиться в мир здоровых людей. За каким чертом – непонятно. Потому что в большинстве своем ограничения остаются. А жить в мире здоровых людей без права пользоваться всеми его удовольствиями – это ведь то же самое, что после смерти попасть в рай с оговоркой: ночевать будешь в аду, но за примерное поведение на ночь останешься здесь. Только не ешь райских яблок, не пей амброзию, не слушай пение райских птиц, а еще ты никогда не удостоишься аудиенции у бога. А во всем остальном – ты в раю. Наслаждайся.
Тем не менее люди борются. Лечатся и даже выздоравливают. Но это какая-то другая жизнь, я ее, если честно, не очень понимаю. Может, потому, что мне повезло. Мне выдали на руки результаты исследования, что автоматически означало «здорова».
Но те десять дней, что я болталась между двумя мирами, сильно отразились на моей психике. О работе я само собой больше не думала. Какая работа, если мне светит химиотерапия? И, возможно, еще одна операция. О личной жизни тоже не думала. Какая личная жизнь с одной грудью и без волос? Я просто ждала. Наконец позвонила и замерла с трубкой в руке. Женщина, решавшая мою судьбу, пару раз просила меня перезвонить.
– Ой, я не там! Перезвони через полчасика!
Потом:
– Дел много. И, скорее всего, результаты еще не пришли. Когда была операция?
На мое робкое:
– Посмотрите, пожалуйста, я очень волнуюсь. Может, все-таки есть уже результат?
Я получила ответ:
– А чего ты волнуешься? Рак сейчас лечат. Хорошо, позвони мне через часок.
Я не знаю, может, есть люди, которые в ожидании результатов биопсии пойдут жарить себе яичницу с колбасой, потом с аппетитом ее съедят и даже забудут, что надо куда-то звонить.
– Ба! А биопсия-то! Вдруг там рак?
Точно так же, как они спохватываются:
– Ба! А пальто-то в химчистке я не взял! Вдруг завтра будет холодно?
Но когда тебе двадцать пять, ты не замужем и ни разу не была, детей у тебя нет, радости секса незнакомы и по сути жизни-то еще и не было, результат биопсии имеет принципиальное значение. А если это конец? Жизни не было и уже не будет. Будет борьба за жизнь, а потом рай с оговоркой: ночуешь в аду. Может, я утрирую, но у меня в тот момент было именно такое чувство. Когда я наконец дозвонилась, то есть когда этот посланник небес, от которого зависела моя судьба, дошел, слава богу, до кабинета, где хранились папки с документами, моя психика претерпела изменения, которые принято называть необратимыми.
– Ну вот, все у тебя в порядке. Живи спокойно. Да, за результатом как-нибудь заскочи. Не забудь. – И медсестра бросила трубку.
Мое состояние было странным. Я не завизжала от радости, не подпрыгнула до потолка, не помчалась на работу, чтобы с энтузиазмом вновь впрячься в этот воз и перевыполнить месячный план втрое. В моей душе не было ничего. Пустота. Вакуум. Я на всякий случай подождала еще немного. Есть такое понятие: отходняк. Вдруг у меня отходняк? Переволновалась, бывает. Через денек-другой, в крайнем случае через недельку, все пройдет. Я вернусь к прежней жизни, которая состоит из двух составляющих: дороги на работу и собственно работы.
И вот тут я впервые задумалась: а что дальше-то? Через пять лет такой пахоты я решу проблему с квартирой. Стану москвичкой, потом буду копить на машину или возьму ее в кредит, обзаведусь иномаркой, мне к тому времени будет за тридцать и, когда в моем распоряжении окажется полный набор успешной женщины, начну ходить по стриптиз-барам и покупать смазливых мальчиков. Они, мальчики, ждут таких, как я.
Это называется Успешная Женщина. Уик-энд в Париже, бутик по рекомендации модного журнала, юбка-карандаш или баллон, в зависимости от того, куда качнет моду. Брюки клеш или дудочки. Поход в Лувр, обязательный визит к Эйфелевой башне или на нее. Бокал вина в модном ресторане, свежие круассаны на завтрак и снова бутик. Какой во всем этом смысл? Главная составляющая мира здоровых людей – погоня за удовольствиями и поиск новых удовольствий, когда закончились старые. А суть?
Честно сказать, я запуталась. Поняла только одно: жить так, как раньше, я не могу. Такая жизнь потеряла для меня смысл. Вдруг следующая опухоль окажется злокачественной? Как можно в таком случае брать ипотеку или кредит на машину, планировать поездку в Париж? Я поняла одно. Самое страшное – это крушение мечты. Когда она, мечта, уже в кармане. Когда кусок мяса уже проглочен и ты начинаешь его переваривать, а вдруг оказывается, что к нему привязана веревка. И этот кусок вытаскивают из твоего желудка. Бедный желудок! Я решила больше не мечтать. Никогда. Поберечь желудок.
Я не вышла на работу. Это был второй огромный корабль, который затонул. А третий… Я уехала из Москвы. Обратно в провинцию. К маме. С тех пор меня стали называть Неудачницей. В отличие от тех, кто уехал в Москву и там остался. А я осталась на ОЗК.
Зато мне подвернулся «хоть кто-нибудь». И в двадцать шесть лет я вышла замуж. Поскольку я полностью выполнила программу, сменила социальный статус на более высокий, стала разведенкой, я не буду рассказывать «историю своей любви». А о ее последствиях мы еще поговорим.
После развода я переехала к маме и устроилась на работу в библиотеку. Мама, кстати, успокоилась. Отныне она говорила:
– Моей дочери не повезло с мужем. А мне с зятем. И мы с ним расстались.
