терялся, когда встречал отпор.
– Будем посылать заявки на все тендеры.
– О господи! – Антон едва не застонал. – Тендеры выигрывают только свои! Кто-то с нами поделится?! Ты всерьез в это веришь?
– Если что-то делать, может получиться, может не получиться. Если ничего не делать, точно не получится.
– Хватит! – не выдержал Антон. – Дай мне поесть спокойно!
Варя виновато тронула его запястье, он отдернул руку.
Подруга была права. Нужно мелькать, совать предложения фирмы везде, где можно.
Впрочем, он и без нее это понимал.
– У тебя телефон, – Варя расслышала звонок первой.
– Не глухой!
Он отодвинул тарелку, неохотно прошел в комнату, выдернул телефон из зарядки.
Звонила мать.
– Алло, – зло проворчал Антон. – Привет!
Обычно мать старалась по утрам ему не надоедать. Сама всю жизнь работала, знала, что по утрам минуты лишней не бывает.
– Лиза умерла, – тихо сказал голос в трубке. – Приезжай!
– Что? – не понял он. Действительно не понял.
– Лиза лежит в постели мертвая. Не забудь паспорт.
Мать отключилась, он сжал телефон в руке.
Подошла Варя, вопросительно на него посмотрела.
– Мама, – объяснил он. – Лиза умерла.
Варя схватилась рукой за щеку.
Хорошо, что он с ней сошелся. Она никогда не задавала лишних вопросов и, в общем-то, очень ему помогала.
Потом ему казалось, что день был бесконечным.
До квартиры бывшей жены он добрался быстро. Формально жена не была бывшей, они не оформили развод, но оба давно не считали себя связанными узами брака. То есть Антон не считал. А что думала Лиза, его не интересовало.
Он настолько привык считать себя холостым, что однажды чуть не ляпнул, что не женат. Об этом его спросил пару лет назад на банкете в Германии один из немецких партнеров. Подвыпивший бюргер показывал фото жены и детей, Антон семейство похвалил.
Ему показать было некого. Жену он таковой не считал, а урода-сына никому показывать было нельзя.
Мать успела вызвать и «Скорую», и полицию. Или для таких случаев существует единый номер, Антон не стал уточнять. Сел рядом с матерью на диван и односложно отвечал на вопросы.
Впрочем, их было немного. И мать, и он сказали, что никаких беспокойств Лизино здоровье не вызывало и ее смерть является полной неожиданностью.
Мать объяснила, что обнаружила Лизу, приехав к снохе пару часов назад.
Лиза лежала на диване в джинсах и черной водолазке. Мертвое лицо было обращено к спинке дивана, и Антон радовался, что на него можно не смотреть.
Если бы не мать, Лиза могла пролежать так долго. Очень долго.
Антон не собирался ни звонить ей, ни, тем более, с ней встречаться.
Он давно мечтал вычеркнуть ее и из памяти, и из документов. Вычеркнуть из документов возможности не было, а вычеркнуть из памяти он старался.
Иногда это получалось, чаще нет.
То мать, то сестра начинали рассказывать, как идиоту Игорьку понравилась купленная машинка, или что-то еще, такое же бессмысленное и никому не нужное, и ему хотелось заткнуть уши. Он рявкал на сестру и мать, обе замолкали, но потом снова напоминали о самом большом несчастье в его жизни.
Удивительно, до рождения Игорька мать Лизу не любила. Вернее, не то чтобы совсем не любила, но и симпатии не испытывала. Не ссориться со снохой и не настраивать Антона против жены у нее ума хватало, но он отношение матери к Лизе чувствовал. Его это даже слегка забавляло.
А когда вместо ребенка они получили урода, мать стала для Лизы не то нянькой, не то домработницей, не то подружкой. Сама стала, ее никто об этом не просил.
Лизиного лица видно не было, но Антон порадовался, когда двое мрачных мужиков унесли тело.
Больше жены в его жизни не было.
* * *
Телефон Власта достала, сев в машину. Просто так достала, вспомнив, что отключила звук перед тем, как начать прием больных. Звонков она не ждала, в будни Миша звонил по вечерам, немногие подружки – по выходным.
Непринятых вызовов было шесть, и все от мамы. Власта торопливо набрала ее номер.
– Что случилось, мам? – Она только теперь, услышав мамин голос, поняла, как сильно испугалась. – Ты плохо себя чувствуешь?
– Умерла Лиза.
– Что? – оторопела Власта.
– Умерла Лиза. Мы с Антоном сейчас у нее. Приедешь?
– Конечно! Боже мой! Что случилось?.. Что с ней случилось?
– Приезжай! Мы тебя ждем.
В трубке щелкнуло. Власта посидела, тупо глядя на дверь клиники. Равнодушно заметила, что ступени крыльца покрыты снегом. Снег нужно счистить, пациенты могут поскользнуться.
Впереди остановился серый джип, покрутился, освободил выезд с небольшой стоянки.
Власта тронула машину, влилась в поток.
Год назад она радовалась, что сумела устроиться в клинику. Миша собирался в полугодовую командировку, которую давно ждал, звал ее с собой, но уехать на полгода означало потерять работу, и Власта отказалась.
Тогда можно было приехать к мужу в любую минуту. После введения санкций все изменилось. Теперь в Европу ее никто не пустит.
Она еще летом сказала мужу, чтобы не возвращался.
Ничего катастрофического в стране не происходило, но Власта чувствовала, что возвращаться мужу не хочется.
– Что делать, Ластик? – тоскливо спросил Миша летом.
– Не приезжать! – твердо сказала Власта.
Ей тогда очень хотелось заплакать, но слез не было.
Светофор впереди замигал зеленым, Власте удалось проскочить. Ей везло, до дома Лизы она доехала быстро.
Пока Игорек был жив, она часто сюда приезжала. Иногда ей казалось, что ребенок ее узнает и даже радуется, иногда несчастный мальчик тетку совсем не замечал. Власте хотелось его приласкать, но в таких случаях Игорек начинал кричать, плакать, и она старалась к нему не прикасаться.
Все знали, что долго мальчик не проживет, но когда Лиза позвонила из больницы и хрипло сказала, что Игорька больше нет, Власта заплакала.
Она и потом плакала, стоя вместе с Лизой и мамой у маленького гробика. Мама и Лиза не плакали, а Власта давилась слезами, прижимая к лицу бумажный носовой платок.
Антон на похороны не пришел.
Пропуск во двор у Власты был, но она приткнула машину около шлагбаума. Поискала глазами автомобиль брата, не нашла.
Обитая дубом дверь открылась, едва лифт остановился на этаже, как будто Антон ее поджидал, стоя у двери.
– Заходи, – брат повернулся и молча пошел на кухню.
Власта помедлила. Обычно она переобувалась в тапочки. Пока Игорек был жив, Лиза поддерживала в квартире почти стерильную чистоту. Сейчас чистоты не было, на полу виднелись следы грязной обуви. Это неудивительно, сохранить обувь чистой при такой погоде невозможно.
Власта, не переобувшись, прошла вслед за братом.
– Черт… – брат стоял у окна. – Пойдемте в кафе, что ли. Не могу здесь находиться.
– Пойдемте, – согласилась
