- О, а у тебя, оказывается, и глазки есть, - сказала она.
- У меня есть все, что нужно, - ответил Гэс, - но я пользуюсь им только тогда, когда мне этого хочется.
- Ах, какой ты умненький! А вот ты не знаешь, что в Пеории, что в Иллинойсе, пеория у четверых жителей из пяти. От этой болячки" зубки выпадают. - Она захихикала. Но когда она неожиданно трезво добавила: "Тебе еще многому придется учиться, очаровашка", - Гэс увидел слезы в ее глазах.
Глава пятая
Проработав месяц привратником, Гэс получил прибавку в жаловании, и Фитцджеральд поставил его проверять виски, доставляемый к клуб. Как и следовало ожидать, серьёзные недостачи тут же прекратились.
Джим выразил свое отношение к этому следующим образом:
- Когда мыши видят такого большого кота, который стережет сыр, они и носа из своей норки не высовывают. Я рад, что ты заткнул все щели, и эти ненасытные воришки уже ничего стянуть не могут.
Прошло еще немного времени, и Фитцджеральд решил, что Гэс вполне созрел для другой работы.
- В пятницу ты обойдешь с Джимом все другие мои заведения, - сообщил Гэсу Фитцджеральд. - Там вам будут вручать деньги. Пересчитаешь их, проверишь квитанции, сколько получили товара, сколько выручили, а потом встретишься с лейтенантом Мориарти и отдашь ему этот конверт. В нем пятьсот долларов.
- Столько денег одному легавому? - спросил Гэс удивленно.
- Нет, не все пойдет ему. Большую часть он раздаст кому надо. Но Мориарти, я думаю, оставит себе сотню, не меньше. Хапуга еще тот, как я понимаю.
- А если он захочет арестовать меня? Я вроде как бы скрываюсь от закона.
- Не говори глупостей, - сказал старый ирландец резко. - Лучше все время помни о том, что при тебе будет большая сумма денег, а с Мики Зирпом шутки плохи. Этот парень хочет заграбастать все. Так что ты идешь на самый настоящий риск.
- Так точно, сэр. Все будет исполнено.
- На всякий случай тебе не помешает иметь при себе вот это. Фитцджеральд открыл ящик, вытащил оттуда и выложил на стол тисненые кожаные ремни с двумя кобурами. В каждой кобуре был "кольт" сорок пятого калибра с инкрустированной перламутром рукояткой.
- Два лучше, чем один. Придает больше уверенности.
- Да, хороши штучки, - сказал Гэс, вертя и рассматривая пистолеты; стволы были тоже украшены инкрустацией - серебряной. - Мистеру Зирпу лучше оставить нас в покое.
Гэс отнес ремни и пистолеты к себе в комнату и приладил обе кобуры так, чтобы они удобно располагались у него под мышками. Горы мускулов на груди и руках Гэса надежно скрывали оружие. Оба пистолета были заряжены патронами, пули которых имели мягкие головки. На близком расстоянии никакое другое оружие не было столь эффективным; при попадании даже в палец болевой шок был настолько силен, что и очень крепкого человека мог свалить с ног.
- Воин о двух пушках, - сказал Джим, широко улыбаясь и проводя длинными пальцами по своему шишковатому черепу. - Ну, теперь я буду чувствовать себя в полной безопасности.
- А что, ты сам ничего такого не носишь? - спросил Гэс.
- Ношу, но только мою старую добрую бритвочку. Я к ней привык, и другого мне не нужно. Я управлюсь с ней - ну, почти так же хорошо, как ты бабахаешь из этих твоих грохоталок.
- Я все-таки надеюсь, что в дело они не пойдут, - сказал Гэс, надевая пиджак. - У тебя деньги для Мориарти?
- Вот тут они. - Джим похлопал себя по карману. - Пошли.
Они шли по улицам не спеша, уверенно, и на них мало кто обращал внимание, хотя зрелище они являли собой весьма примечательное: широкоплечий, высокий молодой человек и небольшого роста негр, двигавшийся легко и грациозно.
Утро в ту пятницу выдалось жарким. За ночь город не успел остыть, и асфальт плыл под ногами. Люди, идущие на работу, старались двигаться помедленнее и держаться в тени домов. Голоса уличных торговцев и старьевщиков звучали, казалось, тише обычного. По улицам сновали грузовики, развозившие лед в разные концы города. Все окна в домах были распахнуты настежь, но вязкий горячий воздух был совершенно неподвижен, и ни одна занавеска даже не шевелилась.
Первая остановка Гэса и Джима была у будочки чистильщика обуви.
- Привет, Джим, - сказал чистильщик. - Жарковато сегодня, а?
И быстро передал Джиму плотный конверт.
- Жарковато, Энди, - ответил Джим. - Познакомься. Это Гэс. Думаю, скоро Гэс будет сам обходить маршрут.
- Ты пошел на повышение?
- Что мне в жизни нужно? Бренькать на своем банджо, и больше ничего. Джим широко улыбнулся. - Ну, нам пора двигать дальше.
Следующая остановка была в биллиардной, потом они зашли забрать причитающиеся Фитцджеральду деньги в пивной, кондитерском магазине, в ломбарде и в паре маленьких гостиниц, где в фойе дурно пахло.
- Боже, как противно забирать деньги, которые заработали шлюхи, сказал Джим, когда они выходили из второй убогой гостиницы. - Большинство из этих девиц глупы как коровы, но даже некоторые из них могли бы более или менее устроиться в жизни, если б немножко подкопили деньжат. А вот это как раз у них и не получается: все, что зарабатывают, тут же приходится тратить.
- Ты говорил, что и твоя сестра занимается этим.
- Да, но по гостиницам она не шатается. - В голосе негра звучала горечь. - Она работает по вызову - ну, по телефону. Но в конце концов ее ждет то же, что и всех остальных. Будь оно все проклято!
Гэс подивился тому скрытому гневу, который, оказывается, жил в Джиме и так неожиданно прорвался наружу.
- Извини, что я упомянул об этом, - сказал Гэс. - В следующий раз, когда я чего-нибудь такое брякну, ты сразу скажи мне, чтоб я заткнулся. Или просто тресни меня.
- Да нет, все нормально. Ты ж не виноват. И секрета в этом тоже нет никакого. К тому же, я вот не уверен, что раз блядь - значит, все, кончено с ней. Среди них есть и такие, которые вовсе не самые худшие девушки в мире.
- И почему каждый не может заниматься тем, чем ему хочется? - сказал Гэс.
Джим рассмеялся - к нему вернулись его искрящийся юмор и умение принимать все удары судьбы стоически.
- Вот это мне уже приятно слышать.
- Что слышать? - не понял Гэс.
- Ну, в том, что ты сказал, есть надежда для человечества, - сказал Джим, вручая Гэсу большую сумку с деньгами, которую, до этого момента носил сам. - На, поноси это немного. Должен же быть хоть на что-нибудь пригоден такой здоровый парень.
- Конечно, давай. - Гэс протянул руку.
Он не видел, что сзади к ним подъезжает большой черный "линкольн". Но шестое чувство, "чувство улицы" и опасности, подсказало ему: повернуть голову, оглянуться. Увидев приближающуюся опасность, он прыгнул на Джима, сбив его с ног. И в это мгновение из машины по ним открыли огонь.
- Гэс, давай за мной! - закричал Джим, перекатываясь по тротуару и на четвереньках быстро двигаясь к ближайшей двери, чтобы укрыться за ней.
Все произошло так быстро, что Гэс потом не смог бы восстановить последовательность событий.
Сумка лежала у самого бордюра - там, где ее обронил Джим, когда началась стрельба. Гэс, не вставая на ноги и чувствуя, как в нем разгорается гнев, упрямо потянулся за сумкой. Прогремел еще один залп, и пули ударили в асфальт вокруг Гэса. Джим кричал:
- Пускай забирают, драпай, дурачок!
Гэс, оглянувшись, увидел, что Джим возвращается к нему. Потом он быстро перевел взгляд на черный "линкольн" - увидел тупые, крысиные рожи сидящих в машине людей, увидел их пистолеты и обрезы, наставленные на него. И понял, что пришел момент, когда он должен либо победить, либо умереть. Стоя на коленях, он двумя руками, крест на крест, мгновенно вытащил оба пистолета и открыл огонь по машине.
Сильная отдача после каждого выстрела придавала ему уверенности - она сообщала ему, что очередная пуля ушла к цели. Одна пуля с тяжелым, глухим скрежетом ударила в борт машины, другая выбила ветровое стекло, а остальные уверенно входили в открытые боковые окна. Он стрелял увереннее и чаще, чем четыре человека, сидевшие в машине. И видел, что его выстрелы достигают цели: одно лисье лицо с большими глазами залилось кровью и исчезло, кто-то еще вскрикнул от боли, голос изнутри машины заорал: "Поехали отсюда!". Водитель, и так явно ожидавший такого приказа, дал газу - машина, визжа шинами, рванула вперед и унеслась по улице.
Гэс прекратил стрельбу и схватил, наконец, сумку. Как быстро все произошло! Оказалось, что он расстрелял все патроны из обоих "кольтов". Но отогнал нападавших и спас деньги!
Джим лежал, скорчившись, у какой-то двери. Возле неподвижных пальцев одной руки лежала открытая узкая бритва. Гэс подбежал к нему и осторожно перевернул на спину. Блестящий, будто выточенный из обсидиана лоб Джима был испачкан уличной пылью. Джим открыл глаза, улыбнулся краешком губ:
- Ну, Гэс, ты показал высший класс.
- Ты ранен, Джим? - спросил Гэс.
- Просто царапина. Нам надо быстренько добраться до моей сестры. Она живет совсем рядом отсюда, за углом.
