Он достал из внутреннего кармана куртки аппарат, глянул на дисплей и, увидев номер абонента, удивленно поднял брови. Потом покосился на хозяина машины. Греков понял этот взгляд: кто-то из общих знакомых. После паузы Володя нажал на кнопку и официально сказал:
— Петров слушает.
Юрий Греков насторожился.
— Да, Антонина Дмитриевна. Что такое?
Следователь прокуратуры невольно нагнулся к Петрову. Что понадобилось заведующей библиотекой? Хочет сказать, что никаких денег у Нины не брала? Этот номер у нее не пройдет! Женщина говорила громко, навзрыд, и Юрий Греков прислушался, стараясь не пропустить ни слова.
— Я звонила домой, — всхлипнула заведующая. — А там милиция. Говорят, обыск. А почему у нас обыск, а? Что ж это происходит? Пашка-то еще школьник!
— Ему восемнадцатый год, — сухо сказал Петров. — В армию скоро. Пора научиться отвечать за свои поступки.
— Да в чем же он провинился-то?
— У меня есть показания свидетеля. В тот день, когда погибла Нина, около полуночи в том месте, где находится дача Грековых, видели машину — старый «опель» красного цвета. Какая машина у вашего старшего сына, Антонина Дмитриевна?
— Ой, а я в них не разбираюсь!
— Зато свидетель разбирается.
— Да может, это и не моего сына, — неуверенно сказала Антонина Дмитриевна.
— Согласно показаниям все того же свидетеля, вскоре после полуночи через забор перемахнули двое мужчин. Свидетель возвращался из магазина, и тот, что повыше и покрепче, чуть не сшиб его с ног. Было уже темно, и пассажиров «опеля» он описать затрудняется, но машину запомнил, так как работает автомехаником.
— Да, может, это и не мои были?
— А Павел был дома в тот вечер?
— Да, — тут же ответила заведующая. — Сидел, телевизор смотрел. Отец подтвердит.
— Понятно. Дома, значит.
— А обыск-то зачем? — не унималась заведующая.
— Дело в том, что у Нины Грековой украшения пропали на большую сумму. Мы их решили у вас дома поискать.
— Ох, — только и сказала Антонина Дмитриевна. — И что ж теперь делать-то?
— Ждать результатов. Я вам сообщу. А вы пока постарайтесь успокоиться. В машине и в самом деле могли быть другие люди.
— Но…
— Все. Отбой.
И Петров ткнул пальцем в кнопку, а потом посмотрел на Грекова:
— Юра? Эй? Что с тобой?
— Значит, они там были, — напряженно сказал тот.
— Братья Петуховы? Я в этом уверен. Старший, Анатолий Петухов, давно уже на заметке. Нигде не работает, якшается с уголовниками, посещает казино, и деньги у него имеются. А откуда? Пару раз его задерживали, но потом отпускали. Ничего серьезного. Зато теперь парень, похоже, вляпался по полной программе.
— Ты хочешь сказать, что это он украл Нинины украшения? Но откуда же он узнал? Выходит, эта курица проболталась заведующей, а та уж… — со злостью сказал Греков.
— Возможно, Нина обмолвилась случайно. Не забывай: она дала Антонине Дмитриевне в долг крупную сумму. Разумеется, та подумала, что у Нины еще есть. И где-то же деньги хранятся? И Анатолий Петухов решил залезть на дачу, а младшего брата прихватил для компании. Небось на шухере стоял. Жалко парня.
— А почему ты решил провести обыск у родителей, а не у старшего брата?
— А ты подумай, — усмехнулся Петров. — Анатолий не дурак, знает, что под наблюдением у милиции. Наверняка спрятал бриллианты в родительской квартире. Младший-то еще мальчишка. Неопытный. Полностью находится под влиянием крутого брата. Разумеется, драгоценностей там может и не…
Опять зазвонил мобильный Петрова. Тот проворно выхватил аппарат из-за пазухи и, взглянув на дисплей, ткнул пальцем в кнопку и почти крикнул в трубку:
— Да! Что ты говоришь?! Нашли?! — И, прикрыв ладонью трубку, Грекову: — Нашли! А я тебе что говорил? Ну рассказывай. Так. Понял. А что Павел? Так. Ну, хорошо. Я буду на связи. Да, понимаешь, в пробку попал. На кольцевой. По телевизору видел? Что, уже во всех выпусках новостей? Ну да: грузовик перевернулся. Перекрыл все полосы. А что говорят? Утащили с проезжей части? Уже легче! Но все равно: на несколько часов. Столько машин скопилось! Так что меня не ждите. Везите младшего Петухова в управление, я там с ним буду говорить. А сам поезжай на квартиру к старшему. Звонить не давал? Молодец! Он бы обязательно предупредил. Ну давай. Я буду на связи, — еще раз повторил Петров.
Потом дал отбой и развернулся к Юрию Грекову:
— Видишь, какая каша заваривается. Бриллианты-то нашли! В корзине с грязным бельем! На большее у братьев фантазии не хватило. Денег там не было. Ха-ха! Каша заваривается! Именно: каша. В тряпице были украшения напополам с гречневой крупой. Все белье в корзине в этой крупе. И емкость для сыпучих продуктов из вашей кухни пропала, но у Петуховых ее не нашли, — задумчиво сказал Петров. — Куда, интересно, они ее выкинули? В мусорный контейнер? Значит, там были они — братья Петуховы. А ты говоришь: зачем вскрытие?
Петров какое-то время молчал. Юрий Греков тяжело дышал и тоже молчал.
— Значит, что мы с тобой имеем? Ты сейчас думай как следователь. Я понимаю, Юра, что тебе тяжело. Но — соберись.
— Я попробую, — хрипло сказал Юрий Греков.
— Нина застрелилась между одиннадцатью и полуночью. Временной люфт у нас в полчаса. Когда ты мне позвонил, на часах было две минуты первого. А часы у меня точные.
«Что ты заладил: часы, часы…» — раздраженно подумал Греков.
— Входная дверь была открыта, — продолжал между тем Петров. — Замок не взломан, мы проверяли. Значит, Нина ее открыла сама. Могла она открыть дверь постороннему?
— Это вряд ли, — покачал головой Греков. — Моя жена была, конечно, женщина со странностями, но ночевать одна она боялась, и никому чужому дверь не открыла бы. Она всегда в глазок смотрела, прежде чем… Хотя…
Греков задумался.
— Что? — насторожился Петров. И вдруг резко крутанул руль: справа вновь появился нахальный «мерседес» и попытался протиснуться вперед. — Эй! Парень! Совсем того?
Он выразительно покрутил пальцем у виска. «Мерседес» сдал назад и едва не задел задним бампером серебристую «мазду». Петров покачал головой:
— Что делают, а? Ненавижу пробки! По-моему, простояв в ней два-три часа, люди начинают сходить с ума. О чем думаешь, Юра?
— О Нине. Черт его знает! За последний месяц она так сильно изменилась! И то, что ты рассказал… Я уже не знаю, на что была способна моя жена, а на что нет!
— Опустим это, — резко сказал Петров. — Будем исходить из того, что позвонившего в дверь в начале двенадцатого Нина знала. Скажи, братьев Петуховых она могла впустить в дом?
— Ну… — замялся Греков. — Старшего она почти не знала. Они уже несколько лет не виделись. Не думаю, что, увидев на пороге здоровенного детину, она пустила бы его в дом, даже если бы он представился. Анатолию Петухову у нас на даче делать было нечего.
— А младшего?
— Пашку жена просто обожала. Когда она еще работала в библиотеке, он был маленьким и все время там крутился. Нина очень любила детей. Подсовывала ему книжки с картинками, детские энциклопедии. Антонина больничных листов не брала: если Пашка болел, тащила его на работу. Однажды он руку сломал, так две недели с загипсованной рукой, с утра до ночи, торчал в библиотеке. Я помню, как Нина радовалась. Она любила с ним возиться. У нее ведь мог быть сын Пашкиного возраста.
— Значит, она относилась к Павлу как сыну. И если бы он около полуночи позвонил в дверь…
— Думаю, она бы ему открыла. Решила бы, что парню нужна помощь: деньги там, с родителями поссорился или еще чего. Постой-ка… — И Греков задумался. — В тот вечер был звонок к нам на квартиру. Я взял трубку, а там молчание. Потом еще раз позвонили. Проверяли, что ли, где я нахожусь? Узнали, что я в городе и поехали на дачу. Логично. А я этому звонку значение не предал! Вот оно что! Петухов звонил! Послушай… А тот свидетель, который их видел.
— А что свидетель?
— Ты сказал: он возвращался из магазина. Насколько я в курсе, круглосуточно там можно купить только спиртное. Он что, за бутылкой ходил?
— Именно, — вздохнул Петров.
— Небось был уже в нетрезвом состоянии. Выходит, его показания можно оспорить. Мало ли, что мужику спьяну привиделось!
— Можно было бы оспорить, — охотно согласился Петров, — если бы не камешки, которые нашли у Петуховых в квартире.
— Я думаю про младшего: неужели и он там был?
— Надо было следить за парнем. Сами виноваты, упустили. А у него возраст такой. На старшего насмотрелся — бандитской романтики захотелось. Им сейчас хочется все и сразу, молодежи. Ждать мочи нет. А тот небось и в казино водил, показывал: смотри, мол, младшой, как надо жить! Бац — и в дамки! А ты, дурак, пять лет в вузе будешь париться, а потом работать от звонка до звонка, на чужого дядю. И мать давит: учись, ходи на курсы, вытягивай аттестат. Старший-то институт бросил. Липовую справку достал, от армии отмазался. Живет широко, в свое удовольствие. Машина у него иномарка, деньги имеются. Вот Павел и сломался.
