— Так уж получилось… А вы скрипач? Она посмотрела на его скрипку. Ну да, конечно, он скрипач… Она немного не так все поняла.
— Как видите…
— А чего они вас так испугались?
— А вон тот молодой человек, — он кивнул вслед удаляющемуся Когтю, — берет у меня уроки…
— Он что, тоже на скрипке играет? — с сомнением посмотрела на него девушка.
— И даже поет… Как вас зовут?
— Ой, ну, конечно, нам надо было сразу и познакомиться, — красавица еще раз одарила его признательным взглядом. — Я — Таня. А как вас?
— Евгений.
— Вот мы и знакомы… Вы проводите меня до трамвая?
— А я вас домой на такси отвезу. Вы не возражаете? Она не возражала.
* * *
Таня ему нравилась. Красивая — это одно. Но красавицу найти не проблема. Заплати «стольник» проститутке и крути с ней любовь без всяких проблем. Да только проститутки — это вульгарно и пошло. А в Тане сохранилась чистота не искушенной жизнью женщины. Девятнадцать лет ей, а выглядела она как четырнадцатилетняя девчонка, о мужчинах знавшая лишь понаслышке. Но скоро Женя убедился в обратном.
Вечером они посидели в ресторане. Потом поехали к ней домой. Жила она в однокомнатной квартире на краю города. Снимала вподнаем. К себе она его впускать не очень-то хотела. Но он настоял. А потом оказалось, что ломалась она чисто из приличия. Он прихватил с собой бутылку шампанского. Не успели они ее выпить, как оказались в постели. А там она показала себя во всей своей красе.
В постели ей не было равных. Она не знала устали и все умела. Ему с ней было хорошо. И всегда мало. Он не мог насытиться ее любовью и молодым податливым телом. Целых два дня они никуда не выходили. Короткий сон, секс, обед, сон, секс… И так могло продолжаться до бесконечности. Но вот беда, холодильник у Тани был не резиновый. За два дня съели все, что можно. А выходить из квартиры никуда не хотелось. Но пришлось. Он повел ее в ресторан, в «Большой Урал». Она не хотела туда ехать, но он настоял. Она послушалась. Она вообще была послушная девочка.
На кармане у него оставался «кусок» с половиной. Гуляй, не хочу… Официант не успевал подавать блюда. И икорочка, и осетринка, и шампанское рекой лилось.
Он уже слегка опьянел, когда за их стол внаглую подсел какой-то «обмороженный». Он сел боком к нему и впился в Таню тяжелым взглядом. На Женю он даже не посмотрел.
— Ты чего это, коза, от стада отбиваешься? — с блатным выговором спросил он.
Голос Жене показался знакомым. Да, урода этого он где-то видел. И вспомнил, где…
— Ну ты чего, Мишаня? — испуганно смотрела на него Таня. — Я выходной себе взяла…
— А кто разрешил?
— Вот это не твое дело, — отрезал Женя. — Вали отсюда, Машаня…
— Машаня? — взвился наглец и обернулся к Жене.
И тут же вся его спесь слетела с него, как последняя листва с дерева под холодным ноябрьским ветром. В глазах появились испуг и растерянность. Он узнал Скрипача.
— Сдерни отсюда, Машаня, пока снова на шершавого не намотали…
«Борзый» сделался вдруг белее мела и поспешил исполнить его приказание.
— Женя, почему тебя все боятся? — удивленно посмотрела на него Таня.
Она сунула в рот сигарету, поднесла к ней зажигалку. Ее руки едва заметно дрожали.
— Да сам не знаю, — усмехнулся он краешком губ. — А чего это к тебе Машаня приставала?
— Не Машаня, а Мишаня… И не приставала…
— Хорошо, пусть будет так…
Не объяснять же, что этот козел самый настоящий «петушара» с шестилетним стажем. За изнасилование он срок мотал. К ним на зону с «малолетки» попал. «Опустили» его еще там. К касте «неприкасаемых» он принадлежал. На него даже смотреть западло было. Но Женя его помнил. Один раз увидел и запомнил. Память на лица у него была исключительная.
Вот оно, значит, как бывает. На зоне этот «дырявый» языком унитазы вылизывал, а здесь делового из себя корчит. Нате вам, пуп земли в кабак закатил…
— Так чего он от тебя хотел?
— Да так, ничего. — Таня покраснела и отвела в сторону взгляд.
Что ж, каждый человек имеет право на свою маленькую тайну. Все равно когда-нибудь тайное становится явным. И это «когда-нибудь» случилось этим же вечером.
Везло ему с Таней на приключения.
Из кабака они вышли в начале двенадцатого ночи. На тротуаре перед остановкой такси было пустынно. Только два каких-то крепыша стояли. Явно кого-то поджидали. И не кого-то, а его. Только он попал в их поле зрения, они направились к нему. Рука скользнула в карман пиджака.
Но крепышам нужен был не он, а Таня.
— Ну что, сучка, допрыгалась? — грубо спросил ее один из них.
И снова на Женю ноль внимания. Как будто его и нет.
— А что такое? — с вызовом спросила она.
— Ты кента нашего трипаком наградила… Два стольника с тебя…
— Даты гонишь!.. — протянула она. — Я чистая…
Вот тебе и Таня! Атакой тихоней казалась!
Крепыш без размаха влепил ей пощечину. Она подалась назад, но удержалась на ногах, повиснув на руке у Жени.
Женя обо всем догадался. Таня — всего-навсего обычная проститутка. По ресторанам шляется, передком на жизнь себе зарабатывает. И неплохо зарабатывает. Квартиру снимает, мебель приличная, холодильник полный. С Женей она провела три ночи. И все забесплатно. Может, влюбилась в него? Все ведь может быть. Проститутка — она ведь тоже человек, хоть и низшей категории. А в Женю влюбиться можно, он знал это…
На работу Таня из-за него не выходила. Нарвалась на Машаню, на сутенера своего. Вот, стало быть, куда пидор этот подался… А теперь вот разборки с клиентами. Не может быть, чтобы у нее трипак был. Он же через три дня как раз и проявляется. А у него с конца не капает.
Может быть, Таня и заслужила подобное обращение. Только вот он не заслужил того, чтобы его девушку били прямо у него на глазах. Шлюха она или нет, это сейчас не имеет никакого значения. Его оскорбили. А оскорблений он не прощает.
— Я отстегну за нее, — хищно прошипел Женя.
— А тебя, козел, никто не спрашивает… Это были последние слова в жизни крепыша.
Женя вынул «перо» и сделал молниеносный выпад. Выскочившее жало «лисички» вошло прямо ему в сердце. Его кент среагировал мгновенно. Он отскочил в сторону. В его руке также появилась «пика».
Он кинулся на Женю, но тут же получил отпор. Острое лезвие сделало глубокую отметину на его щеке. Этого хватило, чтобы он понял, с кем имеет дело. Ему только и оставалось, что рвать когти. Так он и поступил.
Преследовать его Женя не стал. Бежал этот гад быстро, как заправский стайер. Он просто не смог бы его догнать. А надо было бы. Кроме него, свидетелей убийства больше не было. Хотя нет, это не так. Таня все видела. Но с ней он еще успеет разобраться.
— Сдергиваем отсюда, — сказал он, увлекая ее за собой.
Она послушно побежала за ним.
* * *
— Ты — шлюха? — спросил он, когда они добрались до ее квартиры.
Спросил он ее об этом для порядка. Он знал, что услышит утвердительный ответ.
— Да, — кивнула она, не смея смотреть ему в глаза. — Жить-то как-то надо…
— Почему сразу не сказала?
— Влюбилась я в тебя… — Это было похоже на правду. — Завязать хотела. Да не дают…
— На вот, держи, — он вынул из кармана «кнопарь» с задвинутым лезвием и протянул ей. Она механически взяла.
— Крепче в руке сожми…
Она сжала рукоятку так, что костяшки пальцев побелели.
— Зачем это? — до нее наконец-то дошло, что она держит в руке орудие убийства.
Женя достал из кармана платок и положил его на ладонь.
— Клади сюда!
Она подчинилась. В ее глазах пылал страх.
— Теперь мы с тобой повязаны, — сказал он, хищно усмехнувшись. — На «пике» твои пальчики. Теперь тебе нет понту стучать на меня ментам…
— Кто ты? — Она с испугом посмотрела на него.
— Я вор. Одиннадцать лет на зоне чалился. И больше туда возвращаться не хочу…
— И Мишаня на зоне был… — непонятно с какой стати вспомнила она о своем сутенере.
— Сутик твой?
— Да, — отрешенно посмотрела она куда-то вдаль.
— Не Мишаня он, а Машаня. На зоне он «петухом» был… Знаешь, что это такое?
— Нет…
— Вместо девки его использовали. В задницу харили…
— Я всегда знала, что он педераст… Гад он…
— Ладно, проехали. Нам не о Машке думать надо. О себе… Ты не бойся, никто тебя палить не собирается. Нож я тебе сунул, чтобы ты жить осталась…
— Не поняла…
— Убить я тебя должен. Свидетель ты…
— Но я…
— Знаю, что сама в ментовку не побежишь. Но они сами тебя достать могут. Крутить начнут. Ты и ляпнешь чего лишнего. А так у тебя рот на замке будет… Повязаны мы с тобой крепко…
Женя знал, что гонит самую настоящую туфту. Да любой самый тупой следак врубит, что Танюха никого не убивала. Следственный эксперимент покажет, что нет у нее такой силы, с какой был нанесен удар. Он бил профессионально… Но бабы дуры. Она-то будет думать, что скамья подсудимых грозит ей.
