«– Извини, милая, у меня возникли некоторые проблемы… Я собирался было уже распрощаться с клиентом, как вдруг он сказал, что у него в кармане диктофон и что все то, о чем мы с ним говорили, а говорили мы с ним о предстоящем суде, понимаешь …»
Они сидели за столиком кафе, расположенного в старом городе, откуда открывался вид на маленькую бухту, заполненную красивыми яхтами, шхунами, лодками. Все побережье Антальи было застроено отелями, ресторанами – белыми, с красными черепичными крышами…
Нежно-голубое небо отражалось в неподвижной зеленоватой воде… Мальчишки, оставив на берегу одежду, без трусов, сверкая худенькими загорелыми телами, с визгом и хохотом плескались и ныряли между лодок… По дороге, выжженной добела горячим солнцем, проезжали беленькие, чистенькие микробусы, развозящие продукты по ресторанам и отелям, а также шикарные авто туристов… В тенечке расположилась горстка торговцев ожерельями из бирюзы, украшениями из серебра, сувенирами, изделиями из цветного стекла, расписанными голубой эмалью тарелками…
– … Ну вот, я тебе все и рассказал… – Иван потягивал ледяной апельсиновый сок и смотрел на резвящихся внизу, в море, детей. Ресторан располагался на возвышении, в маленькой рощице, в густой тени деревьев, куда можно было спрятаться от невыносимой жары…
– Ваня, ты себе представить не можешь, как же я рада, что ты живой… мне больше ничего и не надо… Я успокоилась…
Она снова плакала. И слезы капали в апельсиновый сок.
– Я предупреждал его, что так нельзя, что ты должна знать правду, что невозможно держать любимую женщину на этом убийственном крючке… И что он потеряет тебя, как только откроется правда…
– Но она не должна была открыться… Хотя… Мы же встретились. Как могли бы встретиться в Питере, к примеру, когда я ездила туда по путевке, на неделю два года тому назад… просто на улице – раз, и встретились… Но ты-то как жил все эти годы? Куда поехал в тот день?
– Как и обещал – выехал за город, а потом – на попутках… Где я только не был… А перед глазами была только ты… Потом начались кошмары… Я заболел, жил в какой-то деревне… Потом подружился с одним парнем, он приехал к моему отцу и все рассказал, чтобы тот успокоился… Главное, что фабрика была спасена… Да и деньги мне отец время от времени через этого моего друга переправлял… А я добрался-таки до Питера, у меня же там друг живет… Словом, за большие деньги мне сделали новые документы… Теперь я – Сергей Мазуров… У меня в Питере небольшой мебельный цех, собираюсь вот открыть туристическое агентство… Словом, планов много. А ты как поняла, что я – это я?
– Сначала я подумала, что это не ты, а просто посторонний человек… мне хотелось так думать, понимаешь? Но потом я все сопоставила и поняла, что не может быть так, чтобы молодой еще мужчина, в здравом уме, так сильно перепутал женщину, которую и звать, как меня, и ребенка, которой похож на него… Да и мужа этой женщины он тоже не узнал… Словом, все было притянуто за уши… Я целую ночь не спала и потом поняла, что не увидела главного – как Миша заворачивал твое тело в ковер… То есть я не видела, кого мы похоронили в лесу…
– Понятно. А того парня, Юрия, не хватились?
– Понятия не имею. Судя по тому, что ты мне о нем рассказал, – его и не жалко…
– И что теперь будет? Ты расскажешь обо всем Михаилу? Ты простишь его?
– Он воспитывает твоего сына, Ваня… Он любит меня…
– Но ты-то, ты ведь его не любишь!
– Люблю… И ближе его у меня никого нет…
– Он знает, что ты здесь? Что ты поехала со мной?
– Знает… Посмотри во-он туда… Видишь? На берегу сидит человек и смотрит на воду… Я сказала ему, что мы будем в этом кафе… Он хорошо знает этот район, мы здесь с ним уже бывали… Он ждет, когда мы с тобой обо всем поговорим… Представляешь, как он сейчас нервничает? Ой, подожди… Куда это он направился? Да так быстро…
Человек в белых шортах и красной рубашке сначала повернулся к ним, задрал голову, словно мог увидеть их с такого далекого расстояния, а потом, вероятно, что-то решив для себя, вдруг резко повернулся и двинулся по узкой улочке в глубь старого города…
– Он вернется. – Катя даже привстала, чтобы посмотреть вслед удаляющемуся мужу, и на душе у нее стало почему-то тепло, словно она только что почувствовала, что же значит в ее жизни этот человек и как же она его любит. – Обязательно вернется…
Анна и Сергей Литвиновы
Леди Идеал
* * *
– Они сказали, что не приедут, – девушка гневно отшвырнула телефонную трубку.
За окном раздавались взрывы петард и гомерический смех. В открытую форточку весело врывались снежинки. До Нового года оставался час.
– Как не приедут? Почему?
– Все машины на вызовах. А у тебя, сказали, случай не критический. Велели на такси ехать.
– Гады! Вот гады!
«Джингл бэллз, джингл бэллз» – веселились люди за окном. С детской горки с хохотом скатывались подростки, малышня висла на родителях и срочно требовала Деда Мороза, в небо рвались пробки от шампанского. Новый год наступал. Такси вряд ли проберется по улицам, запруженным людьми. Да и денег у нее ни копейки.
Девушка бессильно прилегла на кровать. До чего же больно! Бороться больше не было сил. Хотелось просто лечь – и под праздничные песни за окном умереть. Молодой, в одиночестве, бесславно.
Но умереть ей не дали.
– Ты чего разлеглась? – возмутилась подруга. – А ну, вставай! Пошли!
– Ку…да? – С трудом вымолвила она.
Говорить получалось с трудом, перед глазами летали желтые мушки, похожие на бенгальские огни.
– В любую больницу, – последовал ответ. – Тебя обязаны взять. Даже без полиса.
За окном продолжали веселиться. «Милка! Ты опять куришь?!» – возмущенно кричал мужчина. Девушка в ответ хихикала: «Так последнюю в этом году, Вась…»
Все в нетерпении ждали очередного чуда, очередных нуля часов первого января, чтобы начать новую жизнь, и пусть новый год принесет исполнение всех желаний.
А она почти не сомневалась, что оставшиеся до праздничной полуночи пятьдесят минут просто не переживет.
* * *
Лучший способ снять стресс – это сходить к косметологу. Не в обычную, конечно, парикмахерскую, где радио поет шансон и почему-то пахнет сосисками, а в дорогой салон. Здесь реанимируют после чего угодно. Отдельный кабинет, мягкая кушетка, точечный массаж, вкусно пахнущие маски, спокойная музыка, предупредительный мастер… Помогает стопроцентно.
Вот и Таня Садовникова отправилась в салон спасаться от стресса. Приехала туда в самом паршивом настроении. Пока оставляла гардеробщице шубку, пока администратор подавала ей кофе, девушка жалела, что у нее нет пистолета. На самом деле, не расслабляться сейчас хотелось, а вернуться в офис. Выхватить оружие – и всадить десяток пуль в ненавистное лицо. В нее. В предательницу. В Польку Вершинину…
Но потом Таня улеглась на массажный стол. Вверила плечи нежным и сильным рукам мастера – косметолог всегда начинала процедуру с массажа спины. И злость начала как-то утихать, гаснуть. А уж когда пальцы мастерицы запорхали по лицу, снимая напряжение, разглаживая морщинки, Таня и вовсе подумала: «Ну, подумаешь, подвели. Сейчас время такое. Всех подставляют. Переживем».
Когда сеанс релаксации подошел к концу, Садовникова уже снова улыбалась и думала: как, оказывается, женщинам мало надо. Мужики, чтобы стресс снять, и водку пьют, и на машине гоняют с безумной скоростью, и в казино состояния спускают. А девушке, чтобы привести себя в норму, достаточно просто сходить к хорошему косметологу. Ну и потом в магазин, за обновкой. Скажем, за теми туфельками от «Феррагамо», на которые Таня давно положила глаз.
– Вам стало лучше, Татьяна Валерьевна? – заботливо спросила косметолог, покуда клиентка одевалась.
– Спасибо. Как заново родилась. – Садовникова сунула мастерице изрядные чаевые.
Попрощалась. Вышла в холл. И тут же поняла, что все старания косметолога пошли прахом. Потому что скрыться от проблемы не удалось. Навстречу шагала она. Ее враг. Полина Вершинина. Ну да, как Таня могла забыть? Полька ведь тоже ходит в этот салон, один из лучших в Москве.
Лицо Татьяны закаменело. А Полина лишь снисходительно улыбнулась. Небрежно, с осознанием собственного превосходства, проворковала:
– Добрый вечер!
И двинула в косметический кабинет. Второе совпадение! Полина, оказывается, не просто в одно время с Таней в салоне оказалась, но и пришла к тому же косметологу. И теперь волшебные пальцы мастерицы будут касаться и ее плеч, разглаживать, холить ненавистное лицо.
Садовникову передернуло. Пусть ее ощущения иррациональны, но в этот салон и к этому мастеру она больше не придет. Никогда.
