Флетч застегнул молнию.
– Я знал о ссоре в кафе. И понятия не имел, что отец в тюрьме. Честное слово.
– Мне просто не хочется верить, что он за решеткой.
– По крайней мере, он сам сдался властям.
– Мог же ведь он встретить нас в аэропорту!
– Не знаю.
– Но он этого не сделал.
– Полагаю, что нет.
Флетч натянул тенниску.
– Ты полагаешь? К чему ты так говоришь? Когда ты женился на мне ты тоже сказал не «да», а «полагаю, что да».
– Полагаю, сказал, – сев на кровать, Флетч надевал носки и теннисные туфли.
– Как это понимать? Ты полагаешь, что твой отец не встречал нас в аэропорту. Ты же знаешь наверняка, что его там не было?
– Знаю ли? – Флетч направился к двери.
– Куда ты пошел?
– В том-то все и дело, Барбара. Я этого не знаю.
– Ты куда-то идешь?
– Да, – он открыл дверь в коридор.
– Карр ждет нас.
– Он сказал, что заедет за нами в полдень.
– Ты уходишь, потому что злишься на меня?
– Я ухожу... – Флетч замялся, взявшись за ручку двери, – чтобы найти ответ на твой вопрос, кое-что выяснить, возможно, выяснить слишком многое.
– Флетч...
– Если я не вернусь до приезда Карра, вам придется меня подождать.
– Привет, – Флетч подождал, пока молодой полицейский, сидящий за высокой перегородкой поднимет голову, заметит его, ответит.
– Привет, – полицейский ответил, выдержав долгую паузу.
Флетч чихнул.
– Как поживаете?
– Хорошо, благодарю вас. А вы?
– Отлично.
Полицейский вновь посмотрел на Флетча.
– А что вам нужно в полицейском участке?
Флетч шумно глотнул.
– Я хотел повидаться с отцом. Моя фамилия Флетчер. Он здесь?
– О, да, – полицейский сверился с лежащим перед ним листком. – Ожидает суда.
– Могу я увидеться с ним?
– Это невозможно, – ответил полицейский. – Он наказан.
– Его наказывают до суда?
Полицейский наморщил лоб.
– Какой смысл держать его в камере, если дозволять всем общаться с ним?
– Я прилетел из Америки. Два дня тому назад. Я не знаю, сколь долго еще пробуду здесь. Мне необходимо встретиться с ним.
– О, я вижу, – полицейский сложил лежащие перед ним бумаги. Лоб его по-прежнему бороздили морщины.
Флетч молчал.
Несколько мгновений спустя полицейский скрылся за дверью в дальней стене.
Пытаясь очистить нос, горло, глаза от песка, Флетч прошагал полквартала, разделявшие отель «Норфолк» и полицейский участок. Компанию ему составляли студенты, нагруженные книжками, спешившие как в университет Найроби, так и из оного. Он обогнал белую пару, в шортах и соломенных шляпах. Чувствовалось, что они очень устали и, судя по всему, заблудились.
В полицейском участке никого, кроме Флетча, не было. Там царили тишина и покой.
Флетч вновь чихнул.
Полицейский вернулся один.
Ничего не сказал. Вновь зашуршал перекладываемыми бумажками.
– Так что? – спросил Флетч. – Могу я повидать его?
– Мистера Флетчера здесь нет.
– Что?
– Он просил передать вам, что его здесь нет.
– Вы сказали, что я – его сын? Что его сын пришел встретиться с ним?
– Да, конечно. Он попросил передать вам, что его здесь нет.
По пути к двери Флетч вновь чихнул.
– Будьте здоровы, – донеслось от перегородки. Флетч обернулся.
– Уолтер Флетчер? В вашей камере сидит Уолтер Флетчер – бывший американец, белый, лет под пятьдесят?
– О, да, – кивнул полицейский. – Мы хорошо его знаем.
– Отвлеките ее руки, – пробормотал Карр.
Флетч пощекотал девочке шею.
Едва ее руки взметнулись вверх, громадные ладони Карра выпрямили ногу девочки, совместив концы сломанной кости. Ее смех перешел к крик боли.
– Все уже позади, сладенькая. Ты еще потанцуешь, когда вырастешь.
Карр обмотал ступню, и лодыжку девочки эластичным бинтом, установил шину, замотал и ее. Ссадина в месте перелома почти зажила. Ногу девочка сломала дней семь тому назад.
– Делаем, что можем, – пожал плечами Карр, – Если врача нет, лечим сами.
Из Найроби они полетели на юго-восток. В аэропорту Уилсона Джума помогал носить вещи от «лендровера» к самолету, загружать их в самолет, затем уселся в последнем ряду, позади Барбары. Флетч не слышал, чтобы кто-либо прокомментировал решение Джумы лететь с ними. Лыжи лежали в проходе между сиденьями, едва умещаясь в самолете.
Во время полета Джума читал «Аке», книгу Воле Шоинка <Воле Шоинка – современный нигерийский писатель.>.
Барбара неотрывно смотрела в иллюминатор. С воздуха лагерь Карра не бросался в глаза. Располагался он на восточном берегу реки, на опушке джунглей. Еще в двадцати пяти километрах к востоку сверкала голубизна Индийского океана.
Посадочная полоса являла собой двухколесную колею. Большая палатка-кухня, по обе ее стороны – две палатки поменьше, кусок брезента, натянутый на четырех столбах, старый джип в тени гигантского баньяна. Прочих достопримечательностей Флетч не обнаружил.
Карр посадил самолет колесами в колею. Флетч откинул дверцу. Навалилась душная, влажная жара. Примерно человек пятьдесят вышли из леса. Карр заглушил двигатель, повернул на панели управления несколько выключателей.
– Полагаю, клиника открыта.
Обезьяны были везде: на земле, на деревьях, на палатках, на столе и стульях, стоящих под брезентом. Самцы с детенышами, вцепившимися в их шерсть, самки, кормящие новорожденных, детеныши постарше, передвигающиеся самостоятельно.
– Они кусаются, – предупредил Карр. – Воруют. Не питают ни малейшего уважения к людям.
Шейла, в теннисных шортах и рубашке с короткими рукавами, ждала их в конце посадочной полосы. С кувшином лимонада и стаканами на подносе.
– Здесь полный порядок, – доложила она, едва Карр вылез на крыло. – У тебя тоже все нормально? Тогда и в мире без проблем.
– Нашла что-нибудь интересное в мое отсутствие? – спросил Карр.
– Да, – кивнула Шейла. – Запасные ключи от «лендровера», которые ты вроде бы потерял.
Карр пожал плечами.
Опустив поднос на землю и разлив лимонад, Шейла обняла и поцеловала Карра.
– Мое потное чудовище, – она обняла и поцеловала Флетча, когда узнала, кто он такой. – Хорошо. Нам необходимы загорелые люди, – обняла и поцеловала Барбару. – Великолепно! Женщина поможет мне догнать убегающий мир.
Джума стоял в сторонке, мрачно глядя на Шейлу. Когда Карр представил их, Шейла помахала ему рукой.
– Привет, Джума. Рада, что ты решил присоединиться к нам.
– Я привез неплохие бифштексы, – порадовал Шейлу Карр.
– Наверное, они очень дорогие.
– Не дороже кур.
Обезьяна заглянула в кувшин с лимонадом. Шейла легким пинком отогнала ее.
– Послушай, это женщина Карра? – шепотом спросил Джума у Флетча.
– Полагаю, что да. Шейла. Да.
– Я этого не знал, – пробормотал Джума.
– Ничего римского не нашлось? – Шейла и Карр уже шли к палаткам.
– Все, как обычно. Наконечники. Бивни. Скелет.
– Человеческий?
– Да. Ребенка. Похороненного не так уж и давно. Оставшуюся часть дня Флетч наблюдал, как Карр, устроившись под тентом, лечит людей. Многие дети приходили с ожогами. Карр смазывал и бинтовал пораженные места. Еще больше – с гноящимися глазами. Карр промывал их, закапывал лекарство или закладывал в уголок лечебную мазь. Родители получали от него тюбик (пузырек) с лекарством и подробные инструкции по его использованию. Жалобы были самые разные: боли в желудке, рваные раны, язвы, сломанные кости. Каждому Карр задавал множество вопросов, выясняя причину недомогания, затем доставал из аптечки первой помощи таблетки, бинты, лекарства. С кожными заболеваниями к нему не обращались: похоже, знали, что тут он им не поможет. У двух стариков Карр диагностировал опухоли и сказал, что им следует обратиться в больницу.
Мужчина, опираясь на костыль, сделанный из толстой ветки, сказал, что уронил валун на пальцы ноги. Два пальца Карр отрезал садовым секатором. Продезинфицировал, зашил и перевязал раны. Третий палец, сломанный, трогать не стал.
Отрезанные пальцы Карр завернул в кусок бинта и торжественно отдал мужчине.
– Как эти люди узнали о вашем прилете? – спросил Флетч Карра. Карр промолчал.
– Откуда Джума все знает о моем отце? Как он узнал, что мы с Барбарой завтракали на веранде лорда Деламера, когда он проходил мимо? Он ни у кого ничего не спрашивал, но направился прямо к нам. Каким образом он мог знать, что мы полетим сюда до того, как мы согласились?
– Никогда не пытайтесь понять, как и откуда узнают новости африканцы. Это их магия. Но я могу дать вам ключ к этой загадке. Магия эта во многом базируется на наблюдательности. Они тратят массу времени, размышляя о людях. Реальных людях – тех, что их окружают. Они думают о людях вместо того, чтобы думать каких-то вещах, будь то машины, телевизоры или сушилки для волос. Они думают о людях, которых знают, а не о мифологических идолах вроде политиков, известных спортсменов, кинозвезд или мифологических событиях, таких, как далекие войны, валютные кризисы и сессии ООН, – Карр бросил пустой тюбик из-под «Неоспорина» в бочку, используемую вместо мусорного ведра. – Наша магия, разумеется, основана на фармакологии. И мы прекрасно ладим друг с другом, уважая магию каждой стороны.
