– Думаешь, там они меня напоят цианистым калием, потом запакуют в пластиковый мешок, погрузят в вертолет, который уже будет стоять во внутреннем дворике и сбросят тело в пучину вод?
– Ну, согласен, согласен. И все-гаки… Если сегодня по раньше освободишься – приезжай, поговорим.
– Постараюсь. Но сам знаешь, каким я буду после митинга.
– Тогда до встречи.
– Хорошего тебе воскресенья…
16Своими делами Жако занимался ровно полчаса. Потом снова зазвонил телефон.
– Патрон, привет, – голос Сайда прорывался сквозь пелену шумов оживленной улицы. «Почему он так рано звонит? – с беспокойством подумал Жако. – Мы договаривались, что он выйдет на связь не раньше, чем через неделю». – … Слушай меня внимательно, времени нет…
– Что случилось?
– Не волнуйся, все нормально. Сейчас меня послали в город, по делам. Не одного, конечно. Я на несколько минут «потерялся». Они сегодня будут на студенческом митинге в районе муниципальных новостроек.
– Принято.
В трубке раздались короткие гудки.
Студенческий митинг… Не тот ли, о котором говорил Отэн? Скорее всего, именно он.
Жако снял трубку и начал набирать номер полицейского управления. Но тотчас нажал на рычаги. Нельзя. Он стал замечать в последнее время, что некоторые коллеги проявляют повышенное внимание к его делам, да и к нему самому. Особенно из тех, кто служил под началом Лакдара. Да и его смерть – первый сигнал серьезной опасности. Жако уже понял, что гибель Лакдара связана с той авантюрой, в центр которой попал Моххади, и, как это не печально, он сам. Поэтому не стоит провоцировать ненужные вопросы. Тем более, не стоит раскрывать того, что среди головорезов бен Ами появился его человек.
Жако быстро собрался, вышел из дома и сел в автомобиль. Прежде, чем завести мотор, достал револьвер. Барабан глухо защелкал, показав желтоватые цоколи патронов, плотно сидящих в каморах.
Маленькая, почти прозрачная капля оружейной смазки, оставила едва заметный след на пальце. Жаке вытер руку о мягкую тряпочку, лежавшую на соседнем сиденье, привычно, не глядя, сунул свой «Магнум-44» в косую кобуру, которая висела у него слева, под мышкой, прикрытая курткой. Завел мотор, проверил, сколько бензина и дал газ. Машина металась по маленьким улочками, взвизгивая тормозами на резких поворотах.
Кто сегодня с Отэном? Мустафа. Толковый парень, только что он может сделать один? Обычный наряд полиции, который будет на митинге в расчет принимать тоже не стоит. Здесь нужна специальная бригада.
Жако притормозил около небольшого бара. Быстро обменяв монеты на жетоны, зашел в телефонную будку набрал номер и прикрыл трубку платком.
Дежурный полицейского управления…
– Слушайте, – перебил Жако, – сегодня террористы нападут на митинг студентов в районе новостроек…
– Кто говорит? Алло, кто говорит?
– Святой Махмуд, – зло бросил Жако, хотя знал, что на дежурного обижаться не стоит. Он был обязан задать этот вопрос.
Время почти не оставалось. И вдруг посреди дороги – красно-белый шлагбаум – ремонт. Жако даже скрипнул зубами от злости. Объезжать долго. Проще добежать – до места всего два квартала. Бригада полиции тоже по этой дороге поедет. Не успеть. Ахмед, не запирая автомобиля, бросился к площади.
… Площадь была не очень большая. Митинг должен был начаться буквально через несколько минут и народу собралось уже достаточно много. На другой стороне площади на невысоком помосте устанавливали микрофоны.
Жако осмотрелся. На митинг пришли в основном молодые ребята. Судя по одежде – студенты и рабочие. Но были люди и постарше. Лозунги, которые качались над толпой, призывали голосовать на выборах за кандидатов левых партий, против растущей инфляции, засилья западных компаний, безработицы. Все, как обычно. Жако много раз тлел такие митинги. В принципе, он тоже за более справедливый порядок, но где-то там, в глубине души. Внешне это никак не проявлялось. У них свои проблемы, у него – свои.
Но сейчас он испытывал другие чувства. Да, он примчался сюда, чтобы спасти Моххади, брата своего лучшего друга, которого много лет назад не смог закрыть от смертельного выстрела. Сейчас этого не повторится, сейчас этим ублюдкам не удастся расправиться с Отэном. И все же его сейчас беспокоила не только судьба Моххади. Он вдруг почувствовал тревогу за всех тех, кто собрался на площади. Хотелось крикнуть, предупредить их, но они же не поверят, примут за провокатора. И бригада по борьбе с террористами до сих пор не появилась.
Жако понял, что пока надо рассчитывать только на себя. Он прикинул, откуда можно ждать нападения.
– Дорогие друзья! – митинг начался.
Жако скользнул взглядом по трибуне, отметил, что Моххади там, и снова вернулся к своим расчетам. На площадь выходят три улицы. Одна, по которой он ехал – перекрыта полностью – можно в расчет не принимать.
– … Обстановка в стране становится все сложнее. Студенческая мусульманская молодежь не может мириться с тем, что происходит…
Вторая достаточно узкая и, плюс к этому, посередине обнесенная оградой строительная площадка. Нападение может быть и оттуда, но б случае непредвиденных обстоятельств у нападающих практически не будет путей к отступлению, а этою бандиты бек Ами не любят. Остается третья. Она шире, чем остальные, с неё можно быстро свернуть на другие улицы. Пожалуй, именно её и надо перекрывать.
– …Мы не хотим быть экономическим придатком Соединенных Штатов, Франции и других империалистических хищников. Мы не хотим, чтобы всей нашей жизнью распоряжались боссы западных монополий. Не для того гибли лучшие люди, борясь за независимость. Да здравствует новый экономический порядок! Да здравствует полная экономическая и политическая независимость! Да здравствует арабская мусульманская молодежь!
Первый оратор закончил. Жако начал пробираться сквозь толпу. До угла, откуда начиналась самая широкая улица, было не так далеко, несколько десятков метров. Ахмед взглянул на трибуну. К микрофону подошел новый оратор, но не Моххади.
– Молодежь составляет почти половину населения страны. И сейчас, в сложный период нашей жизни, мы долины сказать свое слово. Пусть попробуют там, в президентском дворце, не услышать его…
Студенты одобрительно зашумели. Из-за этих криков почти никто не услышал, как две обшарпанные малолитражки, резко заложив вираж, развернулись у самого въезда на площадь. Только те, кто стоял с краю, удивленно оглянулись на секунду.
Из машин никто не выходил.
«Не успел!» – понял Жако. И словно подтверждая его мысль, из окна одного автомобиля высунулся ствол автомата и раздалась длинная очередь. Дули прошли поверх голов собравшихся на митинг. В домах на противоположной стороне площади посыпались стекла. Оратор замолчал на полуслове. Кто-то тонко закричал. Из второй машины шустро выскочил долговязый длинноволосый парень и, размахнувшись, что-то бросил в толпу. Негромко хлопнул взрыв, и тотчас в том месте стало расти бело-желтое облако слезоточивого газа. Ветер потянул его в сторону трибуны.
Одновременно автомат выпустил еще одну очередь. Толпа качнулась.
– Друзья, это провокация! – Жако узнал звенящий голос Моххади. – мужчины, сохраняйте спокойствие, раненых, женщин, детей в безопасное место!
Но призыв Отэна запоздал Люди хлынули на узкие улочки, давя друг друга, стараясь скорее уйти от выстрелов. Над площадью носились вопли, крики, стоны. Началась паника.
Жако впервые оказался в толпе, охваченной страхом. Он и сам почувствовал состояние, когда возникает только одно желание – спастись, спастись во что бы то ни стадо. Подавить страх ему удалось, но окончательно чувство беспомощности прошло, когда он выбрался из толпы и достал свой «магнум».
Машины бандитов были рядом, их закрывал угол дома. Жако шагнул из своего укрытия, быстро прицелился и дважды выстрелил, стараясь, прежде всего, убрать автоматчика. Скорей всего, у них есть и другое оружие, но этот уже стреляет и паника только пьянит террористов. Каждую следующую очередь они могут выпустить не поверх голов, а в людей.
Ему ответила очередь, короткая и злая. Жако успел отскочить и тут же услышал вторую очередь. Пули щелчками прошлись не бетону стен рядом с ним. Это уже другой автомат, по звуку определил Ахмед.
Высовываясь из-за угла, Жако еще несколько раз стрелял, ему отвечали. Он не рассчитывал на эффективность своих выстрелов, нападавших почти не было видно. Главное, что они стреляли не по тем, кто убегал с площади, а по нему. Террористы не сразу сообразили, что они на машинах и потому могут свободно передвигаться, ища более удобную позицию для охоты за неизвестным им противника. Но едва они тронулись с места, как вдали послышались звуки полицейских сирен. Одна машина развернулась сразу и поехала прочь, вторая же завернула за тот угол, где прятался Жако. Ахмед среагировал мгновенно. Он припал на колено и тотчас нажал на спусковой крючок. Гулко стукнул «Магнум». Ствол автомата, задрался наверх и исчез из окна. Ахмед не промахнулся.
