— Ну, тогда вали отсюда, — посоветовал я ему, что он и сделал молниеносно.
Ну что же, по крайней мере, я обзавёлся способом мгновенного и безоговорочного выполнения всех своих просьб, надо будет учесть на будущее.
— Ну чего ты ёрзаешь? Не вздумай своим ребятам команду отдать. Смотри, что я сделаю для твоего спокойствия.
Я сорвал с гранаты кольцо и засунул Зубу в кармашек рубашки.
— Ну вот, теперь не дыши на меня, не то разожму руку ииии… Знаешь что будет?
Зуб сидел с глазами, которые формой напоминали не квадрат даже, а октаэдр. Он только и сумел, что помотать головой.
— Бабах будет, — пришлось пояснить ему. — И очень сильный бабах. Понял?
Он опять покивал головой. Потом пожевал губами и прошипел, так, словно его кто-то держал за горло.
— Чего тебе надо? Ты кто? Киллер, да? Кто тебе платит? Я больше заплачу.
Я усмехнулся. Как я и предполагал, он был трусом, как все блатные. С глазу на глаз со смертью, без понтов и без зрителей, он был ничто. Он проиграл сходу.
Я поманил его пальцем, и он с опаской наклонился ко мне.
— Быстро колись, падла, кто заказал женщину?
— Какую женщину? — не сразу понял он омертвевшими от испуга мозгами своими.
— Сам знаешь какую, — оборвал я его. — Кораблёву.
— А, это с Ярославского шоссе которая! — вспомнил он. — Так это ты пацана забрал и папаше его звонил насчёт выкупа? И откуда ты такой взялся выискался? Ты что, законов не знаешь?
Вот когда он сказал насчёт папаши, я прямо припух. Едва язык не проглотил. Неужели это он сам заказал убийство своей жены и сына? Что же это за урод такой?
— Ты говори, пока я спрашиваю, — резко ответил я. — Мне с тобой, сука, говорить не о чем. Понял? Так что отвечай, а законы твои паршивые можешь себе кое — куда засунуть.
— Что-то я тебя не понимаю, — процедил, приходя в себя, Зуб. — Замашки у тебя бандитские, а говоришь не по-нашему, как мент.
— Я что — непонятно излагаю? — разозлился я.
Пришлось перевернуть кулак с гранатой ладонью вниз, над столом, и сделать вид, что разжимаю. Поток слов у разговорчивого Зуба мгновенно иссяк. Он съёжился, заёрзал по стулу, и опасливо косясь на соседний столик, отчаянно засигналил своим охранникам, чтобы они сидели и не рыпались.
— Вот, вот, оберегай меня, — похвалил я его. — Хороший мальчик. Так кто делал заказ?
— Я не знаю, — нехотя выдавил из себя Зуб.
Я покачал головой. Такого просто не могло быть. Кто же примет заказ от невидимки? Но Зуб попытался объяснить.
— Понимаешь, дело, конечно, тухлое, ты не поверишь, но звонили по телефону. Голос, конечно, не свой, сильно изменённый. Передали приветы и гарантии от железных людей. Такие приветы просто так не получишь. Сказали, что дело щепетильное, что заказчика не должны видеть. Я отказался сразу, но предложили такие бабки, что я согласился играть в тёмную.
— А как же деньги передали тебе?
— Деньги передали вечером, возле моего подъезда.
— И ты взял и не увидел кто тебе эти деньги дал? Ну хотя бы кто мужчина, женщина, какой рост?
— Да не видел я никого! — неожиданно обозлился Зуб. — Меня спросили согласен ли я, когда я согласился и потребовал аванс, мне сказали, чтобы я послал человека выйти в подъезд, в моём почтовом ящике лежат деньги.
— Ну и что?
— А что — что? Спустился один из моих мальчиков и принёс бабки.
— И ты согласился?
— За такие бабки кто хочешь согласился бы.
— Конечно, особенно, если самому в этом не надо участвовать. И адрес, и прочее сразу не сказали?
— Не сказали. Сказали, что позвонят накануне.
Он очень нервничал, и всё время быстро — быстро облизывал губы.
— Послушай, как тебя? — он выдержал паузу, но я не торопился ему представиться. — Послушай, давай договоримся, а? Я тебе денег дам — сколько надо. Ну? Соглашайся. Зачем тебе вязаться в такие дела, в которых ты не смыслишь? Ты же наверняка не из братков. Я сразу вижу кто и откуда. Тебя наняли Слон и Блин, да? Так ты слушай сюда, что я тебе скажу. Всё, что они обещали тебе — туфта, понял? Они оба — покойники. Ни хрена выкуп вы не получите. Зря они губы раскатали и тебя впутали. Соглашайся, пока не поздно. Для тебя место найдётся. И деньгами не обидим.
Я сделал вид, что тяжело задумался. На самом же деле я считал варианты. Пожалуй, он не скажет на интересующие нас темы больше, чем сказал.
— Как ты должен получить остальное?
— Ты послушай, — горячо шептал Зуб, брызгая слюной. — Пацана велено не возвращать. Обещали доплатить. Деньги будут как только пацана не будет.
— И кто же должен убить пацана?
— Нам скажут где и когда вы будете передавать его и мы должны будем убить всех, кто приедет за деньгами, и пацана, и тех, кто привезёт деньги. Свидетелей быть не должно.
— Хорошие хозяева у моих новых друзей, — присвистнул я. — Нет, братан, пожалуй, не пойду я к тебе на работу. Ненадёжный ты работодатель.
— Брось, — подмигнул он мне. — Ты же не бросишь тут гранату. Блефуешь, да? Ты же сам погибнешь.
Я под столом опустил руку с гранатой ему на колени.
— Хочешь, разожму? — спросил я его. — Ты только головой кивни, и увидишь как твои причиндалы с люстры свисают. Если, конечно, увидишь. Ну что же ты? Кивни.
Зуб побледнел, покрылся весь потом и помотал головой.
— Ты что — псих? — спросил он, когда я снял руку и положил опять её на стол.
— Что-то вроде этого, — не стал я спорить. — Ты скажи лучше, сколько ты мне дашь денег прямо сейчас, чтобы я не сидел с тобой, а поскорее ушёл отсюда.
— Можно я своих ребят позову?
— Только одного.
Зуб поманил пальцем приглядывавшихся к нам охранников, показав в воздухе один палец.
К нему тут же подошёл один из бугаёв. Зуб что-то пошептал ему, у того сделались круглые глаза, но он поспешил к своим, правда, постоянно оглядываясь на наш столик. Там он быстро пошептался, его собутыльники вывернули карманы, откуда-то из-под стола извлекли портфель. С этим портфелем бугай прошёл по некоторым посетителям, которых облегчил на энные суммы.
Вскоре он вернулся, поставив портфель возле Зуба и что-то быстро шепнув ему. Зуб кивнул головой, достал бумажник, вытащил оттуда толстую пачку денег в рублях и валюте крупными бумажками, посчитал, положил в портфель и сказал, вопросительно глядя на меня:
— Прямо сейчас могу дать тебе четыреста двадцать пять тысяч долларов и семьдесят миллионов рублями. Старыми, естественно. Если подождёшь, можно заказать бабки — привезут ровно столько — сколько твоя душа пожелает.
— Ну уж нет, — отказался я. — Давай то, что есть.
Зуб подвинул мне портфель. Я оглядел зал. Там было удивительно тихо. И все смотрели на нас. Я поприветствовал зрителей, сделав им ручкой, и предложил то же самое проделать Зубу, но он постеснялся. Нервничал.
Я взял портфель, прикинул его на вес, и сказал Зубу, кивая на выход. Пойдём, проводишь меня до дверей.
Зуб кивнул и медленно встал. Я притянул его к себе за рукав, портфель зажал подмышкой, взял его за локоть и повёл к дверям, сжимая в руке гранату. У выхода никого не было, я имею в виду внутри. Швейцара и гардеробщика как ветром сдуло.
Пятясь, я направился к двери, и посмотрел в зал, откуда уже вошли в маленькое фойе охранники Зуба, опасливо глядя на меня и держась за карманы.
Они медленно подходили, а я так же медленно отступал, загораживаясь Зубом. Так спиной я и открыл двери, придерживая их. Мне удалось втащить Зуба за собой. Я примерился. Пора.
— Ну, прощай, братан, — сказал я Зубу, глядя в его блудливые глаза.
Он сделал было шаг назад, но я перехватил его, повернул силой его руку ладонью вверх и вложил в неё гранату.
— Держи крепко, — шепнул я ему почти что в ухо.
Зуб сжал свой кулак второй рукой. Челюсть у него буквально плясала. Руки тряслись. Я повернул его спиной к себе и сильно ударил дверями, так что он полетел прямо на пол, под ноги своим охранникам, я ещё увидел, как покатилась по полу, дребезжа и лязгая, граната, которую он так и не удержал в руках, как тянулся к ней искрививший в крике рот, Зуб и ещё десятки рук, а потом я отскочил за угол и пригнулся, зажав ладонями уши.
В тот же миг внутри кафе рвануло, тяжёлую дверь вынесло на улицу, тяжело поползла витрина толстенного стекла, рассыпаясь большими кусками на части. Из кафе раздались вопли и крики, стали выскакивать перепуганные люди, а навстречу им мчались московские зеваки в огромном количестве. Со стороны метро, и с Арбата, и с проспекта Калинина.
Мне не стоило особого труда уйти на Арбат и оттуда переулками к бульвару Гоголя, где уже ждал меня Слон.
— Что это там грохнуло? — спросил он.
— Это Зуб обожрался, и так сильно испортил воздух, что его самого разорвало на мелкие кусочки.
— Ты что — гранату кинул? — вылупился на меня Слон.
— Нет, это я кулаком по столу стукнул, чтобы он меня слушался. Да пойдём скорее, потом расскажу.
