— Вы сказали ему?
— Не вижу причин держать это в тайне… сейчас.
— Как он отреагировал?
— Очень мило. То есть он, как оказалось, был бы не против, а вот…
— Кроткая Бонита — напротив, — продолжил Джонни. — Могу представить, как бы она ладила с нежданной-негаданной невесткой!
— По-вашему, сколько Боните лет? — обернулась Дайана.
— Около тридцати, — сказал Джонни. — Ну, может, тридцать два — тридцать три…
Дайана презрительно фыркнула:
— Вот как мужчины разбираются в женщинах! Бонита — ровесница моей матери.
— Да ну? Она… не выглядит на столько.
— Старается. Я ее… не люблю. Если бы не она, Том бы не…
Джонни поспешил переменить тему:
— Кстати, вы знакомы с Николасом Босом, этим любителем часов?
— Видела пару раз, — улыбнулась Дайана. — Время от времени он заходил к старому мистеру Квизенберри.
К этому моменту они подошли к воротам. Джонни снова обратил внимание на дорожки, сбегающие вниз с холма, на котором возвышался особняк.
— Подумать только, — воскликнул он. — Дорожки здорово напоминают циферблат часов!
— Оригинально! — сказала Дайана. — Поэтому поместье и называется «Двенадцать часов». Дорожек всего двенадцать. Подъездная аллея соответствует шести часам. Та, что справа, — пяти, и так далее… ш-ш!
Из сторожки вышел Джо Корниш. Правая скула у него была залеплена пластырем.
— Доброе утро, Джо, — улыбнулась Дайана. — Меня ждет мистер Квизенберри.
— Доброе утро, мисс Раск! — Джо отпер ворота, бросив зловещий взгляд на Джонни Флетчера.
— Привет, Корниш, — кивнул Джонни. — Слышал, минувшей ночью вы схлестнулись с грабителями.
— Было дело, — усмехнулся Корниш. — Чуть было их не схватил. Один из них был похож на… — Он как бы осекся.
Джонни подмигнул управляющему и прошел в ворота. Эрик Квизенберри увидел их, поднялся с плетеного стула на веранде и пошел им навстречу.
— Доброе утро, Дайана, — он покосился на Джонни, — и мистер Флетчер!
— Я не рано? — осведомилась Дайана.
— В самый раз. Мистер Уолш уже здесь. Он в доме с моей… с Бонитой. Мистер Флетчер, вы не против подождать несколько минут? Дело в том, что… Мистер Уолш был поверенным отца и…
— Конечно, я тут и посижу.
Эрик Квизенберри увел Дайану в дом, а Джонни уселся на плетеный стул. С высоты своего положения он обозревал лужайки, дорожки и тропинки. Внизу, у подножия холма, пролегала дорога на Хиллкрест.
Спустя какое-то время в доме послышались голоса. Затем на веранду вышли чета Квизенберри, Дайана Раск и высокий седовласый мужчина.
Бонита Квизенберри сделала вид, будто не замечает Джонни, а ее муж представил Флетчера седовласому мужчине:
— Мистер Уолш, познакомьтесь — это мистер Флетчер. Спасибо вам, что нашли время к нам приехать. До свидания.
Адвокат Уолш зашагал по аллее вниз. Во взгляде, которым Бонита провожала его удаляющуюся фигуру, Джонни заметил затаенную ненависть.
— Все в прядке, мистер Квизенберри? — небрежно поинтересовался Джонни.
Эрик Квизенберри вздрогнул:
— В порядке? М-м, да, да. То есть нет. Отец в завещании указал, что часы переходят целиком и полностью в собственность его внука Тома. Уолш истолковал это в том смысле, что часы являлись собственностью Тома еще до того, как отец умер.
— И очень жаль, — мерзким голосом произнесла Бонита, — что их украли.
Дайана Раск гордо вскинула подбородок:
— Я бы все равно не взяла их!
— Неужели? Впрочем, тебя я и не обвиняю, но у тебя странные друзья. А по некоторым вообще тюрьма плачет…
— Бонита! — оборвал ее Эрик Квизенберри.
— Я тебя имею в виду! — с ненавистью бросила Бонита мужу, повернулась и бегом бросилась в дом.
— Прошу прощения, — извинился Квизенберри, — у моей жены нервы.
— Ничего страшного. Я уже ухожу, — сказал Джонни. Сойдя с веранды, он остановился. — Не удовлетворите ли мое любопытство, мистер Квизенберри? Я заинтересовался «Говорящими часами». Минувшей ночью они действительно были в сейфе?
— Разумеется. С тех пор как я узнал их стоимость, ни за что не оставил бы их снаружи.
— Так я и подумал. Но другие часы из коллекции не менее ценны, однако они не под замком!
Квизенберри задумался:
— По правде говоря, я не слишком интересуюсь остальными часами. Отец, пока был жив, практически не выходил из комнаты, где коллекция, а в парке круглосуточно дежурили сторожа.
— Прошлой ночью сторож не особенно усердствовал.
— Лоботряс! — Квизенберри не сумел скрыть раздражения. — Этого, откровенно говоря, я подумываю рассчитать.
Джонни кивнул. Он не прочь был продолжить разговор, но Дайана Раск сказала:
— Мне пора домой.
Когда они подходили к воротам, Джонни заметил:
— Я собирался еще кое-что выяснить, но, по-моему, Эрик Квизенберри не в настроении. Ходят слухи… Хотя не думаю, что в этом что-то есть…
— Вы имеете в виду слухи о завещании Саймона Квизенберри? — уточнила Дайана.
— Да. Поговаривают, он оставил после себя не так много, как… ну, как ожидалось.
— Это правда, мистер Флетчер. Думаю, рано или поздно… Словом, мистер Саймон не оставил ничего.
— Ничего? Хотите сказать — почти ничего?
— Абсолютно ничего. Вроде бы дела последние годы шли неважно, и я так поняла, он заложил все свое имущество. Даже коллекцию часов…
— Свою коллекцию? Интересно, кто ссудил Саймона под нее деньгами?
— Тот грек, поставщик губок. Мистер Николас Бос.
— Получается, все часы достанутся ему? Вчера он сказал, что пришел за часами, но я не думал, что это относится ко всей коллекции. Ведь она, говорят, стоит полмиллиона долларов!
— Так и есть! Мистер Квизенберри занял полмиллиона.
Джонни присвистнул:
— И Бос готов выложить еще семьдесят пять тысяч за «Говорящие часы»?
— По-моему, да.
Джонни покачал головой:
— Бывают же сумасшедшие! Скажите, зачем вам лишаться семидесяти пяти тысяч?
— Думаю, это очевидно. Я вышла за Тома по любви, а не из-за денег, как…
— Как Бонита, хотите сказать. А что будет с Эриком? Старик завещал ему компанию?
— То, что от нее осталось. Мама… Я так поняла, если он через полгода не выплатит банку миллион долларов долга, у него все отберут.
— Ого! Плохи его дела. А тот парень, который сейчас там заправляет, Уилбур Теймерек, что будет с ним?
Джонни показалось, что у нее слегка дрогнули губы, когда она сказала:
— В общем… скорее всего, он потеряет свой пост. Понимаете… Да ладно, все равно. Эрик никогда не занимался делами фирмы, поскольку Саймон держал бразды правления в собственных руках. А мистер Теймерек ему помогал. Саймон считал Эрика не слишком способным, поэтому…
— Понимаю. Но сейчас Эрик стал главным, по крайней мере на шесть месяцев. Не исключено, что он припомнит Теймереку старые обиды…
Они подошли к железнодорожному мосту, за которым пролегала главная улица Хиллкреста.
— Сейчас сяду в поезд, вернусь в город, — сказал Джонни. — Можно еще один вопрос? Как ваша мать относится к Эрику Квизенберри? — Он заметил изумление, отразившееся на лице Дайаны, и быстро добавил: — Можете не отвечать.
И не нужно было, потому что она отвела взгляд и все стало ясно. Он долго смотрел ей вслед. Наконец повернулся и зашагал к станции.
По пути от вокзала к отелю «На Сорок пятой» Джонни обнаружил, что весь его капитал составляют тридцать два цента. Знать бы, сколько Сэм просадил на обед из того доллара, что он дал ему. Оставшегося, по скромным подсчетам, должно хватить на ужин.
В холле к нему сразу подошел старший коридорный:
— Сэм в баре, мистер Флетчер. — Он подмигнул. — Ну и цыпочку он подцепил!
— Сэм — цыпочку? — Джонни был поражен.
Еще больше он удивился, войдя в бар и увидев блондинку за столиком напротив Сэма. Настоящая красотка! С роскошной фигурой. Цвет лица — изумительный. Конечно, это косметика, но макияж искусный. Сэм явно млел, общаясь с красавицей. Подняв глаза на подошедшего Джонни, он вздрогнул и покраснел:
— Джонни!
— Привет, Сэм! — сдержанно сказал Джонни. — Как дела?
— Нормально! Джонни, познакомься с мисс Далтон.
Блондинка стрельнула выразительными глазами в сторону Джонни:
— А вы, значит, и есть Джонни Флетчер! Сэм мне про вас так много рассказывал. Называйте меня Вивьен. Договорились?
Джонни кивнул и опустился на мягкий диван рядом с Сэмом Крэггом.
— Вивьен, где вы его подцепили? — спросил он без обиняков.
— Подцепила? Сильно сказано. Сэм настоял на том, чтобы угостить меня мартини. А вы… что, его сторож?
— Ага! — Джонни пихнул Сэма локтем в бок. — Раз уж ты такой щедрый, угости и меня!
— С превеликим удовольствием! — Сэм подозвал бармена. — Что будешь пить?
