Его офис находился на первом этаже жилого дома, в двухкомнатной квартире — зарешеченные окна и двойная металлическая дверь делали фирму «Оптимус» неприступной. В одной комнате был кабинет Ефима, в другой — сидели два сотрудника, один из которых, худенький очкарик, как выяснилось, был его сыном Люсиком, второй — маленький, кряжистый, с солидной лысиной, явно уже перевалил через пенсионную планку.
— Наш водитель автокара, — представил его Сквирский, — Николай Егорович Котов.
— Я хотел бы с ними тоже поговорить, — предупредил Борис.
— Они подождут, — пообещал Ефим и увёл Бориса к себе.
В кабинете у него стоял письменный стол с полукреслом, несколько стульев, кожаный диван, журнальный столик и среднего размера сейф, привинченный к полу и наполовину утопленный в стене. Рядом со столиком — маленький холодильник.
— Люблю холодный «Боржоми», — пояснил Сквирский, — у меня вечная изжога!.. Там есть и холодная водка для гостей, сам уже не употребляю, я её столько выпил!.. Если бы всё спиртное, что я проглотил за жизнь, выпустить обратно, появилось бы ещё одно Чёрное море, в крайнем случае. Азовское!..
Борис вежливо отказался от угощения и сразу приступил к делу:
— Как покупатели узнают о машинах?
— Помещаем объявления в газете «Коммерсант» и в интернете, вкратце сообщаем о её достоинствах, подробности уже при встрече. С нами связываются, дают свои координаты. Мы сообщаем их нашим хозяевам. Те по разным каналам выясняют возможности клиента, то есть, в состоянии ли он приобрести такую машину. Если да, мы получаем команду пригласить клиента к себе. Здесь прокручиваем диск, на котором видны все её потрясающие возможности — естественно, клиент в восторге. После этого мы называем сумму, восторг сменяется лёгким шоком. Но миллионеры, как правило… — он достал блокнот и стал его перелистывать. — Сын записал мне это слово… О! Вот оно… — прочитал по слогам, — … ам-би-ци-оз-ны!.. Стоит сообщить им, что такой машины больше ни у кого нет. что она будет единственная в городе, они сразу соглашаются.
— И не торгуются?
— Пытались. Но я им объяснял, что мы лишь посредники и сумма окончательная, так что торг не уместен, мол, вы не на привозе!..
— Интересно, какая же это сумма?
— Простите, как ваше имя-отчество?..
— Борис Романович.
— Дорогой Борис Романович! — Ефим прижал руку к груди и произнёс с пафосом и большим чувством. — Вы, конечно, знаете, как все одесситы любят нашу родную милицию, нашу доблестную прокуратуру и наше неподкупное ОБХСС!.. Но при всей самой искренней любви к милиции и к вам лично, я не могу ответить: давал подписку, что будет ша. Если я нарушу это условие, то, наверняка, вы меня сможете больше никогда не увидеть!.. Поверьте, лично я не боюсь, я уже рисковал своей жизнью, но у меня Зосенька и дети — я не могу потерять такое золотое место…. Особенно, после того, что случилось в Одессе.
— А что там произошло?
— Для вас это будет водевиль, для меня — трагедия!.. Однажды моя дурочка Зося, чтоб она была здорова, развесила сушить на балконе мои разноцветные кальсоны — слава Богу, в отличие от рук. у меня есть обе ноги и они мне от холода ноют… Мы жили на втором этаже, кальсоны трепыхались, как флаги, прохожие стали останавливаться, отпускать шуточки и смеяться — это же одесситы!.. Поверьте, если когда-нибудь вы приедете в Одессу и повесите сушить свои кальсоны, будет такая же реакция… Поэтому участковый зашёл к нам потребовать, чтоб она их сняла. Несмотря на то. что. как я уже вам сообщил, у нас очень любят милицию, эта дурочка испугалась: он ещё не успел открыть рот, она тут же отдала ему все припрятанные мной камешки, цепочки, серёжки — решила, что он пришёл за ними… Как вы понимаете, они были не из алюминия.
— Надеюсь, кое-что от прошлых накоплений у вас осталось?
Ефим горестно махнул рукой:
— А!.. Маленькая отрыжка… Борис Романович, думаю, вы уже всё про меня разузнали, поэтому не буду строить из себя куклу Барби…
— К чему это вы?
— К тому, что я немножко посидел в тюрьме.
— Да, это мне известно.
— Так вот, там был молодой одессит, по прозвищу Пенальти — его много били… Ему было двадцать пять и срок ему дали тоже двадцать пять, чтоб он вышел прямо к своему юбилею… Так вот, он уже никого не боялся и говорил громко и откровенно: «Как же надо не любить свою страну, чтобы строить в ней социализм!».
— Первым что-то вроде этого сказал Бисмарк.
— Бисмарк?.. Он одессит?
— Немец.
— Смотрите, среди них тоже встречаются умные люди!..
— Ефим Евсеевич, вам не кажется, что мы отклонились от темы?.. Мне надо задать вам ещё пару вопросов?
— Пожалуйста!.. Борис Романович, если б вы знали, какое я получаю удовольствие от беседы с вами!
— Это взаимно. Итак: кому вы давали подписку о неразглашении информации?
— Моим хозяевам.
— А кто они?
— Не знаю. Никогда не видел.
— А как вы с ними связываетесь?
— Не я с ними — они со мной: все их приказы — по телефону, звонят из автоматов, договора — по интернету!
— Вы владеете интернетом?
— Я и интернет, как говорят в Одессе, это две большие разницы!.. Сын мне помогает. Он такой умный!.. Так и сыплет: файлы, сайты, мегабайты… Но когда он подводит баланс, я не очень доверяю компьютеру, я проверяю на счётах. — Он вытащил из ящика старые потёртые счёты. — Это ещё от деда!
— А каков электронный адрес ваших поставщиков?
— Дорогой Борис Романович! Вы опять заставляете меня преодолевать любовь к милиции и не отвечать вам!
— Ладно, не преодолевайте. Мы конфискуем компьютер и проверим диски.
— Я не думаю, что это вам поможет, там очень тёртые ребята: после каждого нового договора от них приходит техник, вынимает именно то, что вы назвали, ставит новое, а старое уносит.
— Но. надеюсь, ваш сын помнит, хотя бы в общих чертах, какие операции он проделывал?
Ефим вскочил и с мольбой прижал руки к груди:
— Борис Романович, оставьте сына в покое: меня предупредили, если он решит запоминать, то ему сразу отобьют память.
— Н-да, суровые у вас боссы!.. Ну. а вы-то сами имеете что-то за своё посредничество?.. Или это тоже секрет?
— Для вас нет: три процента от стоимости этой супертачки.
— Не мало?
— Если б вы знали её стоимость!.. Моих три процента — это… это… — Он сделал жест, обозначающий необъятность. — Словом, если б ещё лет пять назад кто-нибудь сказал, что такие деньги можно заработать, минуя тюрьму, я бы плюнул ему в физиономию!..
— А куда перечисляют первую половину стоимости?
— Я вам отвечу совершенно конкретно: туда же, куда и вторую.
— А ещё конкретней!
— Не могу. Нас избавили от подробностей: номер счёта фирма сообщает лично заказчику…
— Покажите образец договора.
— Борис Романович, мне больно каждый раз говорить вам «нет», но я вынужден!
— Почему?.. Вы же подписываете договора?
— Да. Но только в двух экземплярах. Один — забирает заказчик, второй — я немедленно отправляю спецпочтой по адресу, который мне сообщают по телефону… И всё! Никаких копий — это главное требование фирмы… Новый клиент — новый бланк договора. новые подписи и новая отправка.
— Допустим. Но чтоб отправлять, нужны адреса!?.. Вы мне их не покажите?
— Почему это я не покажу, что я, с вами поссорился?! — Он открыл сейф, вынул папку. — Вряд ли вы будете довольны. Тут только города и номера почтовых ящиков будущих покупателей. И, заметьте. ни один не повторяется, каждый раз новые: Петербург, Кривой Рог, Уфа, остров Кипр, Новосибирск, Рио-де-Жанейро…
После ещё нескольких вопросов и ответов перед Борисм стала вырисовываться хорошо продуманная схема взаимоотношений покупателей, посредников и продающей фирмы. Посредники подписывают с покупателем договор, в котором обозначена полная стоимость машины и дата её доставки. Покупатель перечисляет на указанный счёт первые пятьдесят процентов. Договор гарантирует, что этот взнос будет оприходован только в день доставки машины. Следующие пятьдесят процентов должны быть перечислены на тот же счёт, когда машина будет вручена покупателю, вручена запертой на секретный замок, а открывающий её ключ покупатель получит только после перечисления оставшейся суммы.
— Ладно, на первый раз достаточно. Думаю, вы мне ещё понадобитесь, поэтому из города не выезжайте.
— А на дачу можно? Я там посадил такие помидоры!.. Моя Зося их делает малосольными, пальчики проглотишь!.. Я вас подарю баночку.
— Спасибо. На дачу можно. А теперь я хочу поговорить с вашими сотрудниками. Пригласите их, пожалуйста, сюда, по очереди.
Сквирский вышел и через минуту в кабинет заглянул Котов.
— Вызывали?
— Пригласил, — поправил его Борис. — Садитесь, побеседуем. Расскажите немножко о себе.
— Особо-то и рассказывать нечего. Мне шестьдесят пять. Живу в Мытищах, домик достался от родителей. Огород, садик, курочки — на пенсию не проживёшь. А вот сейчас работу нашёл, не бей лежачего: погрузить легковуху, привести по адресу и сдать заказчику… Пока только одну и доставил. А в остальное время слежу за автокаром, отправляю письма, получаю письма, ухаживаю за офисом, чтоб чисто было, кофе, бутерброды… Лафа!
