Я решила позвонить в Тарасов, в больницу. Что ж это я? Ведь можно узнать, как старушка себя чувствует. Телефон забыть я еще не успела.
— Алло, вас беспокоит родственница Курляндской Виктории Леопольдовны. Вы не подскажете, как она себя чувствует? — спросила я у дежурной сестры.
— Курляндская? Сейчас, — какое-то время трубка молчала. — Виктория Леопольдовна чувствует себя хорошо. Скоро может выписываться.
— Хорошо? Она выздоравливает?
— Да. Мы перевели ее в общую палату. Со дня на день выпишем.
— Отлично. Спасибо большое.
Я положила телефон в карман. Значит, моя старушка выздоравливает. На самом деле хорошая новость. Вот уж мы с ней попьем чайку, как только я сдержу обещание и вернусь. Уж я из нее всю информацию вытрясу! Никуда она от меня не денется.
Я снова улыбнулась. А что? Интересно будет послушать ее историю с самого начала.
Прибавив скорость, я постоянно оглядывалась назад. И совершенно не заметила гаишников. Видно, рядом находился населенный пункт, а я знака не увидела. В общем, меня тормознули за превышение скорости.
Мои преследователи вовремя это заметили и благополучно, скинув газ, проехали мимо.
— Ну что, гражданочка? — подошел ко мне толстый мужик. — Почему правила нарушаем?
— Простите, я не заметила знака. — А что еще я могла сказать? — Готова понести наказание.
— Это хорошо, что вы готовы. Но дело ведь не в том. А если бы происшествие на дороге произошло по вашей вине? Тогда как? Выписываю вам штраф.
— А может, вы сами меня оштрафуете? — Я вспомнила про те сто долларов, что милостиво дала мне женщина, которой я меняла колесо. — Очень вас прошу. Пожалейте бедную девушку.
Я взяла в руки купюру.
— Мы обязаны выписать вам штраф.
— Но, быть может, вы пойдете навстречу?
Я видела, что мужик колеблется. Больно ему хотелось получить сто долларов. Сумма немаленькая.
— Вот все вы так просите… А с нас потом спрашивают… — начал мяться он.
— Мужчина, ну сделайте одолжение!
Мужчина сделал мне одолжение. Он взял деньги и отпустил меня на все четыре стороны. Правда, нужно мне было только в одну.
Теперь я ехала не торопясь. Все мои преследователи впереди, так что, наверное, поджидают где-нибудь. Не будем к ним спешить.
А вот и «КамАЗ». Ждет, родимый, у дороги. Я решила не останавливаться.
Естественно, как только я проехала мимо, огромная машина двинулась за мной.
«Чего Георгий добивается? Зачем он едет за мной? — размышляла я. — Если бы хотел снова встретиться, то вышел бы из машины и стоял у дороги. Рукой махнул бы. А он этого не сделал».
Я решила, что все-таки много у нас сумасшедших водителей. Вот зачем, спрашивается, водителю «КамАЗа» какие-то приключения? Или ему делать нечего? Едет пустым и решил чуточку поразвлекаться?
Я не торопилась. «КамАЗ» начал выделывать кренделя. Он то ехал рядом со мной, то снова оказывался позади, когда приближались машины по встречной полосе. Так его и мотало туда-сюда.
Честно говоря, меня это обстоятельство очень напрягало. Как жаль, что здесь нет поста ГИБДД. Вечно они где не надо стоят.
Мне приходилось тщательнейшим образом следить за дорогой, чтобы самой куда-нибудь не врезаться и чтобы «КамАЗ» по дурости своей не пострадал. Я даже остановиться хотела. Но потом подумала, что Жора только этого и ждет — чтобы я сдалась. Не получит он такого удовольствия!
Так мы ехали некоторое время. Затем водитель грузовой машины сменил тактику. Он стал втискиваться передо мной. Едет впереди и мешает. Специально снижает скорость, чтобы я дергалась.
Из-за него я не видела дороги, потому что фура постоянно виляла и закрывала обзор. Не выругаться я не могла. Что он затеял?
Я сбавила скорость и немного отстала. Водитель тут же заметил это и сделал то же самое. Если бы я сидела в такой же огромной машине, то стукнула бы их хорошенечко, чтобы впредь неповадно было под ногами мешаться. Но мой «Фольксваген» не выдержал бы такого удара.
Я увеличила скорость и попыталась обогнать «КамАЗ». Он также рванул вперед и продолжал вилять.
Что там дальше произошло впереди, я не видела, но только «КамАЗ» стал вдруг резко разворачиваться. И настолько резко, что я буквально видела, как его заносит. И тут водитель, наверное, решил ко всему прочему и тормознуть.
Я тоже быстро нажала на тормоза. И видела, как в кино: вся махина грузовика с легкостью перевернулась на бок, проехала так какое-то расстояние и затихла. Только колеса продолжали крутиться.
Выбежав из машины, я поспешила к пострадавшим. Наверное, водитель неверно рассчитал возможности своей машины. Может, не учел, что она пустая, без груза. В этом я уже не сомневалась.
Я подбежала со стороны окна и заглянула внутрь. Стекло треснуло, и рассмотреть, что с мужчинами, было трудно. Если его выбить, я могу их еще больше поранить.
Схватив сотовый, я позвонила в Службу спасения и «Скорую помощь». Затем мне пришлось лезть на верх кабины, то есть на ее второй бок, чтобы попытаться открыть дверь и узнать, живы ли «герои».
Из кабины послышались ругань и стук. Били по той же двери, к которой лезла я. Общими усилиями нам удалось ее открыть. С этой стороны было место водителя.
— Ну как вы? — я посмотрела внутрь.
Водитель кое-как держался, растопырив ноги, чтобы не наступить на Жору. Тот лежал в самом низу и не подавал признаков жизни.
— Как видишь, — водитель снова выругался.
— Надо стекло разбить, чтобы его вытащить, — показала я на Георгия.
— Давай, круши, что осталось, — с каким-то злорадством сказал он.
— А нечего было лихачить. Совсем, что ли, голову потеряли?
— Помоги вылезти. — Мужик никак не мог вскарабкаться наружу.
— Сам давай.
Я спустила одну ногу и постаралась как можно сильнее ударить по стеклу. Оно разбилось не сразу, но потом все же рассыпалось на мелкие кусочки. Спрыгнув на землю, я подбежала снова со стороны Жоры. Теперь хотя бы можно было его вытащить из кабины.
Водитель уже стоял на дороге, и я махнула ему рукой.
В это время к нам подбежали еще какие-то люди. Они стали помогать вытаскивать Георгия. Другие машины объезжали нас, благо место для проезда оставалось — «КамАЗ» с дороги почти съехал.
— Это как же тебя, браток, угораздило? — наперебой интересовались все у водителя.
— Вам скажи! Сами захотите. — Мужик нервно закурил сигарету и смачно сплюнул.
Мы вытащили Жору на траву. Пульс у него прощупывался. Да и особых повреждений на первый взгляд не было видно.
— Жора! — стала я его тихонечко звать. — Жора, очнись же!
На голове у Георгия виднелась здоровенная шишка.
— Ты меня слышишь? — закричала я.
— Ну зачем так громко! — застонал Жора и открыл глаза. — А, это ты… Тогда понятно. Совсем ты меня не жалеешь.
— Да пошел ты! — разозлилась я на него. — Вам жить надоело? Придурки! — на душе мне стало легче, и теперь можно было ругаться. — Чего вы так вильнули?
— Ничего не знаю, ничего не помню. — Георгий попытался приподняться, но толпа присутствующих дружно уложила его обратно.
— Но меня ты помнишь?
— Тебя? Помню. Только имя… Как твое имя?
— Я гляжу, с тобой все в порядке. — Я поняла, что он просто издевается надо мной. — Значит, счастливо оставаться. Скоро тут будут специалисты: медики, спасатели, инспекторы, — сказала я на тон ниже. — Они окажут вам необходимую помощь, а мне пора.
— Подожди. — Георгий сел. — Ты не можешь бросить меня в таком положении.
— Могу.
— Не можешь!
— Я за дураков отвечать не могу.
— Женя!
Я пошла к своей машине. Надо же, и имя сразу вспомнил.
Марыся вертелась в салоне, поскуливая.
— Бедная моя, я совсем забыла, что и тебя надо было выпустить. Ну иди, побегай чуток, только не пропадай.
Марыся пустилась к месту аварии. Мне пришлось снова пойти туда.
Собака подбежала к Георгию и уставилась на него. Жора увидел Марысю, обнял ее за шею, притянул к себе и сказал:
— Ну хоть ты меня не забываешь, — он чуть не расплакался. — Марысечка.
Марысечка стала лизать ему лицо. От увиденного у меня глаза на лоб полезли. Отчего у собаки такое чувство к почти незнакомому человеку? Или ей мужского внимания не хватает?
Я позвала собаку к себе. Она подбежала, ткнулась мне в колени, а потом снова очутилась возле лежащего Георгия. Он посмотрел на меня, и в его взгляде ясно читалась радость.
— Она меня тут не бросит, — сказал он мне.
— Так вот с кем у тебя роман, — решила я пошутить. — А я думала, ты за мной увязался.
— Марысечка… — Жора гладил собаку по спине, трепал ее уши и даже поцеловал в морду.
Такого представления я терпеть больше не могла. Я не стала снова звать боксера, просто отошла в сторону и закурила.
Очень скоро приехала «Скорая помощь» и спасатели. Впрочем, вторые тут же уехали, когда поняли, что спасать никого уже не надо, а врачи стали осматривать пострадавших. Я и не смотрела, что они там с ними делают. Пусть Жоре самый больной укол засадят — мне без разницы!
