Я ее развернула, но проверить не успела — она не стала дожидаться моих манипуляций и сама зачирикала.
Хорошо, когда тебя понимают с первого же намека.
Я вернулась в кухню и села на свое место.
Нина не сводила с меня испуганных глаз и, навострив уши, старалась расслышать голос того, кто мне звонил.
Я погрозила ей пальцем и слегка откинулась назад.
— Да! — сказала я.
— Привет, Тань, это Степанов, — услышала я знакомый голос.
— Здравствуй, здравствуй, Володенька, — сладко произнесла я, но вовсе не для него, а для Нины, чтобы она перестала напрягаться.
Метод сработал, причем в обоих направлениях. Нина усмехнулась и опустила голову, а Володька почему-то начал ругаться.
— Я с хреновыми новостями, — тут же обрадовал он меня.
— И что скажешь? — лениво поинтересовалась я, примерно догадываясь, что он хочет мне сообщить.
— Как бы тебе не пришлось скоро обращаться ко мне со словами «гражданин начальник», мне кажется, ты уже дошутилась, подруга, — постращал меня друг Володька, — кстати, по этому делу я тебе и названиваю уже минут пятнадцать, не меньше.
— Ты мне хочешь предложить работу? — лениво поинтересовалась я. — А за тобой остался должок за ресторан. Помнишь?
— Забудь пока, — отрезал Володька, — и не я хочу тебе предложить, а кое-кто другой, и не работу, а койку в камере. Короче, мне некогда, слушай сюда…
Володька начал говорить резко, делая короткие паузы между фразами, наверное, чтобы его слова плотнее улеглись у меня в голове.
— Ты наследила рядом с трупом некоего Прокопенко Владимира Николаевича. Он убит из «макарова». Насколько мне известно, у тебя тоже именно такая модель. Не из твоего ли? Рядом с ним твой сломанный телефон. Много отпечатков твоих пальцев…
Володька перевел дух и продолжил:
— В доме на Соляной под номером шесть, — голос Володьки стал особенно злым, — обнаружен труп гражданина Бутмана Льва Аркадьевича. Он убит выстрелом в голову. Первый выстрел, сделанный в упор, снес ему только ухо, второй — половину черепа. Там же куча отпечатков твоих и Нины Балдеску. Короче, я думаю, ты вляпалась по уши, девочка. Ты меня слышишь?
— Да, — коротко ответила я.
— Теперь скажи, — Володька понизил голос и быстро выпалил: — Твой пистолет сработал и у Прокопенко, и у Бутмана?
— Ты что?! — потряслась я, продолжая отслеживать реакцию Нины.
Она, как мне показалось, уже успокоилась и была занята только кофе.
— Ты что! — гневно повторила я и уточнила: — Только первый раз!
— Кто у тебя дома? — резко спросил Володька. — Ты же не одна!
— Никого, — честно ответила я, — ты приедешь?
Володька помялся и, вздохнув, ответил:
— Эксперты только к завтрашнему дню дадут точное заключение по оружию. До утра у тебя еще есть время, чтобы как-то оправдаться. Это все очень серьезно, Таня. Где Нина Балдеску?
Я опустила глаза в пол и внимательно посмотрела на него. Нину там я не разглядела, поэтому врать не пришлось.
— Не знаю, — твердо сказала я.
Володька помолчал, снова вздохнул и промямлил:
— Я занят этим делом, между прочим. Позже я тебя найду. Пока.
Володька отключился, я посмотрела на трубку и положила ее на стол перед собой.
— Вы знаете, Нина, — проникновенно сказала я, — мне иногда кажется, что мужчины созданы только для того, чтобы портить нам, несчастным, аппетит. Вам так не кажется?
Эта малолетка не оценила моего доверия — я же предложила ей полноценный взрослый женский разговор — и пожала плечами:
— Не знаю. А это ваш мужчина звонил, да? И что он от вас хотел? Если не секрет, конечно.
— Что они обычно хотят, — я закурила и внимательно посмотрела на Нину, — он хочет, чтобы я переехала к нему, и сказал, что будет ждать меня до утра. Вот так. А утром он меня может забрать, даже не спросив моего мнения. Тиран, одним словом.
При этих словах у Нины блеснуло что-то в глазках, и она, уже перейдя на доверительную интонацию, тихонько спросила:
— А что вы, Таня?
— А я занята работой, — отрезала я, — вот сейчас разрулю все ваши дела и займусь своей личной жизнью. Если время останется. Предлагаю поехать к Чернову. Мы с ним встретимся, поговорим. Возможно, вместе поедем к вашему папе в Москву. Если ему нужно будет доказать, что Вова Прокопенко собирался вас убить, то я единственный свидетель этого происшествия и могу рассказать ему все, как было.
Нина отнеслась к моему предложению со сдержанным энтузиазмом.
Я позвонила Чернову, выяснила, что он находится в гостинице «Олимпийская», и договорилась с ним о встрече через двадцать минут.
Моя «девятка» не позволила мне опоздать, и как раз за пять минут до намеченного срока мы с Ниной выходили из моей машины. Здесь же на автостоянке рядом с гостиницей я увидела одного своего знакомого. Точнее, знакомую.
Белая «десятка» с кляксой на крыле стояла чуть в стороне, немного отвернувшись от меня, словно мы были не знакомы. Проходя мимо нее, я посмотрела на номер: точно она.
Хмыкнув, я оглянулась на Нину, попросила ее не отставать и направилась к входу в гостиницу «Олимпийская».
Администраторша гостиницы сначала неприветливо зыркнула на нас, потом, видя, что мы не похожи на проституток, сразу потеряла к нам интерес и, даже не дослушав до конца мой вопрос, объяснила, что двести одиннадцатый номер, который занимает Чернов, находится на втором этаже. Словно это и так не было понятно.
На второй этаж мы поднялись по лестнице и подошли к нужной нам двери.
За дверью слышались странные постукивания и бормотания, словно Чернов, коротая время в ожидании гостей, занялся перестановкой мебели и сам с собою обсуждал эту проблему.
Нина Балдеску, прислушавшись к звукам, доносившимся из-за двери, улыбнулась и задумчиво проговорила:
— Михаил Михайлович любит мебель переставлять. Это его хобби…
Я ничего ей не ответила.
Я постучалась, но не громко, исключительно для очистки совести. Все равно при таком шуме нас бы никто не услышал.
Толкнув дверь, мы вошли и оказались в эпицентре весьма занятных событий.
Роман Георгиевич Балдеску и Михаил Михайлович Чернов, оба раскрасневшиеся и растрепанные, стояли посреди комнаты и находились в состоянии явно боевом.
Два перевернутых стула валялись чуть в отдалении от них, журнальный столик, задрав напольный ковер, отъехал к окну.
Незыблемыми на своих местах в этом номере стояли только широкий диван у стены, слева от входа, и телевизор с видеомагнитофоном на тумбе у стены противоположной. Рядом с ними на полу лежал черный кожаный чемодан с расстегнутыми защелками.
Джентльмены, крепко сцепившись, стояли посередине этого разгрома на расстоянии друг от друга, мягко говоря, неприличном.
Если бы не дикий блеск в их глазах, то с первого взгляда можно было бы подумать, что они кое-чему научились у покойного Вовы Прокопенко. Но со второго взгляда все становилось понятно: господа выясняли отношения между собой с помощью грубой силы.
Кто из них последним получил по физиономии, было неясно, но Чернов имел вид неуверенный, и когда он увидел нас с Антониной, то в его глазах прочиталось откровенное облегчение.
Следовательно, побеждала молодость.
При нашем появлении эти гладиаторы на мгновение застыли, но первым отреагировал Роман.
Хрипло выкрикнув пару слов, недопустимых в дамском обществе, он подскочил к Нине и схватил ее за руку. Нина шарахнулась в сторону, но вырваться не сумела.
— Привет, сестренка, — проговорил Роман, глядя на нее с отнюдь не братскими чувствами, — твое путешествие закончено. Едем домой!
Я запустила руку в свою сумку, висящую у меня на плече, а потом подумала и аккуратно положила сумку на диван: возможно, гладиаторские бои продолжатся в расширенном составе.
Роман проводил меня взглядом, нахмурился и быстро проговорил:
— Вы замечательно выполнили свое задание, Таня. Даже перевыполнили, можно сказать. Я доволен. Продиктуете мне по телефону счет и ноу проблем, как говорят там.
Я промолчала. Подумаешь: он, видите ли, доволен! А вот я себя довольной не чувствую и свою работу пока еще не считаю выполненной.
Роман снова тяжело посмотрел на Нину, та ответила ему таким же взглядом и продолжала тянуть руку на себя.
Я мягко обошла их и, оказавшись за спиной Романа, ребром ладони ударила его сзади по шее. Голова Романа дернулась вверх, и, если бы я не поддержала наследника рода Балдеску, он бы плашмя рухнул на пол и ударился бы еще раз.
Я подхватила ослабевшего Романа и помогла ему без грустных последствий разложиться на полу. После чего вернулась к дивану, села на него и, достав из сумки сигареты, закурила и продолжила наблюдение за событиями.
А они начали развиваться по своим законам.
