– Полетт? – удивился он. – Ты еще не спишь?
Дед попытался сделал какой-то немыслимый реверанс, но пошатнулся и едва не упал. Я поняла, что он изрядно подшофе.
– Да, не сплю, а жду тебя, и с большим нетерпением!
– Ждешь меня? Зачем? Я мог вернуться только под утро, – бормотал он, избегая моего взгляда.
– Дед, ты проигрался, да?
Ариша отчаянно махнул рукой и шаткой походкой направился в сторону кухни.
– Сделать тебе чай? – мягко спросила я.
– Нет, – дедуля резко развернулся и зигзагами направился к лестнице.
Я смотрела ему вслед и ничего не понимала. Таким своего прародителя я давно не видела. Он умел проигрывать и пить тоже умел. Наверное, все-таки стареет.
Поднявшись на самый верх, Аристарх Владиленович вдруг покачнулся и едва не упал вниз.
– Дед! – в отчаянии крикнула я и бросилась к нему на лестницу.
– Все нормально, – дед попытался показать мне, что способен самостоятельно дойти до своей комнаты. – Ну что ты всполошилась? Все путем.
– Пойдем, горе мое, я тебя в постель уложу. – Я подхватила Аришу под руку и повела его в спальню.
– Полетт, не надо, я сам, – упирался он. – Что же ты меня совсем за немощного держишь? Напрасно...
Стоило мне положить дедулю на диван, как он моментально заснул. Я постояла около него, размышляя, раздевать его или нет. Дед перевернулся на бок и сладко захрапел, я не стала его тревожить и пошла в свою спальню.
Сна не было ни в одном глазу, и я снова села за компьютер. Судя по бухгалтерским проводкам, значительную часть кирпича «Красный Октябрь» продавал ООО «Шамот», а эта «сыновняя» фирмочка реализовывала его уже дальше по более высокой цене. Я не была по своей природе наивной идеалисткой, поэтому понимала, что это весьма распространенная схема рыночного механизма. Наверняка подобным образом поступали многие бизнесмены. Просто я об этом раньше не задумывалась. Зато теперь мои глаза раскрылись, и очень широко, в фигуральном смысле. А в прямом – они стали слипаться. Вскоре дремота стала почти необоримой, разогнать ее могла только игра на саксофоне, но это было не самое лучшее, что я могла сделать в час ночи. Соседи сочли бы меня за сумасшедшую. Я выключила компьютер и стала разбирать постель.
На следующий день я решила слить информацию о махинациях Кудринцева журналисту газеты «Горовск сегодня» Антону Ярцеву. Он был моим давним приятелем и, к слову сказать, уже однажды здорово помог мне решить одну важную проблему. Наверное, до сих пор газеты молчали о взрыве потому, что не располагали нужной информацией. Я пока не знала, каковы причины взрыва, но подоплека трагических событий мне была известна. Наш генеральный директор заботился прежде всего о собственном обогащении, а потом уже обо всем остальном. На технику безопасности ему вообще было наплевать. Да и случай отомстить давнему врагу Владимир Дмитриевич не упустил.
К моему великому сожалению, Антон оказался в отпуске, причем не валялся дома с банкой пива в обнимку, а плескался в Черном море. Это обстоятельство несколько меняло мои первоначальные планы. Немного подумав, я решила, что надо пойти в прокуратуру и поделиться информацией со следователем Истоминым. Он хоть и обещал в скором времени снова со мной поговорить, но что-то не торопился этого делать. Раз Курбатов сказал, что Леониду Павловичу можно доверять, значит, так оно и есть.
Я была уже на пороге дома, когда зазвонил телефон. Достав мобильник из сумки, я ответила:
– Алло!
– Полина, нам надо срочно с тобой увидеться! – тревожным голосом сказала Светлана Борщинская. – Можно, я к тебе приеду? Ты сейчас дома?
– Да, пока я дома, но уже собиралась уходить. Что у тебя случилось?
– А ты не догадываешься? – спросила она с вызовом.
– Ну я знаю, что вчера Виталию Кирилловичу вызывали «Скорую помощь». У него что-то с сердцем, да?
– У папы инфаркт! – сказала Светлана с надрывом в голосе. – Еще неизвестно, выживет он или нет. Полина, ну ты же обещала помочь...
– Да, обещала, и я делаю все, что могу! Вот хотела сейчас пойти в прокуратуру...
– Зачем? – испугалась Борщинская.
– У меня есть для Истомина кое-какая информация о поставщике взорвавшегося автомата...
– А, так ты ничего не знаешь, – моя собеседница разочарованно вздохнула.
– Нет, – растерялась я, – а что я должна знать? Света, не молчи!
– Это не телефонный разговор.
– Хорошо, приезжай ко мне, поговорим.
– Да, скоро буду, – сказала Борщинская и отключилась.
Она приехала примерно через полчаса. Я приняла ее все в той же гостиной кантри, в которой мы разговаривали с ней в прошлый раз. Света опустилась в кресло из ротанга и расплакалась. Я подумала о том, что расхожая пословица о сапожнике без сапог распространяется и на психологов. Они зачастую не умеют управлять своими собственными эмоциями, но активно «лечат» других. Мало-помалу Борщинская успокоилась и сразу же бросилась в наступление.
– Полина, скажи мне, как случилось, что папу уволили с завода? Или ты об этом тоже не знаешь?
– К сожалению, я в курсе, но меня вчера уже поставили перед фактом. Я считаю это увольнение незаконным. Думаю, его можно оспорить через трудовую комиссию или, в крайнем случае, через суд.
– Через суд, – с горечью повторила Света. – Если суд и состоится, то над папой. Теперь уже нет никакой надежды, что его оправдают.
– Ну откуда такие пессимистические настроения?
– Полина, дело в том, что поменяли следователя.
– Как? – удивилась я.
– Так, теперь дело ведет Шишкин. Он такой наглец! Представляешь, заявился сегодня в больницу и хотел отца там допросить. Папа – в реанимации, а он к нему с вопросами лезет.
– Неужели его пустили в палату?
– А он и не спрашивал, зашел, и все. Я за врачом сходила, и тот Шишкина выпроводил. Представляешь, этот следак спрашивает доктора в коридоре, не симулирует ли Борщинский сердечный приступ! Но Николай Иванович поставил Шишкина на место, а потом еще Аронкина в больницу прибежала и стала размахивать перед нами трудовой книжкой...
– Да, я, конечно, знала, что Надежде Степановне наглости не занимать, но что до такой степени, даже не представляла.
– В результате она швырнула ее маме и сказала, что папа уволен накануне болезни. Вот так. Я сразу после этого тебе позвонила. Полина, что ты обо всем этом думаешь?
– Я думаю, что прежний следователь, Истомин, стал докапываться до истины. Говорят, что он башковитый мужик и взятки не брал, – повторила я слова Курбатова, которым не сразу поверила. – Кудринцеву это было совершенно невыгодно, вот он и подсуетился. Похоже, что Шишкин пляшет под его дудку.
– И что же нам теперь делать? – Света обратила на меня взгляд, полный мольбы. – Как защитить папу?
– Во-первых, не надо отчаиваться.
– А во-вторых?
– Во-вторых... – Я немного замялась, потому что понимала, в создавшейся ситуации оправдать Борщинского будет очень нелегко. Кудринцев решил потопить его и имел для этого все возможности.
– Молчишь, – сказала Света, – потому что понимаешь: ситуация безнадежна. Как же я ненавижу вашего генерального! Он нашел-таки способ отомстить папе... Знаешь, в каком состоянии мама? Она ведь понимает, что Кудринцев из-за нее так отца ненавидит, из-за того, что когда-то давно она предпочла ему моего будущего отца. Я слышала, что у Владимира Дмитриевича проблемы с женой... Ты не в курсе?
– Нет, честно говоря, я ничего не знаю о супруге Кудринцева. Мне только известно, что у них двое детей, и все...
– Ну и ладно, я сплетничать не буду, – сказала Света и уставилась влажными от слез глазами прямо перед собой. – Поля, врачи говорят, что папино состояние остается очень тяжелым. А вдруг он не выкарабкается? А если поправится, то что его ждет – несправедливое обвинение в смерти рабочего и тюрьма? Это ужасно! Я никогда не смогу с этим смириться. Наша жизнь уже никогда не будет прежней, никогда. Мама боится на людях показываться, ей кажется, что все тыкают пальцем ей вслед и говорят, что она жена того, кто виноват в смерти человека. Девчонкам в школе в открытую это заявляют...
– Что твоим сестрам в школе заявляют? – уточнила я.
– Говорят, что отец – убийца.
– Кто? Учителя?
– Нет, дети. Но им же кто-то сказал об этом! Наверное, чьи-то родители. Грязные слухи расползаются по городу со скоростью звука. А Кудринцеву все нипочем. Он, наверное, радуется тому, что ему удалось отомстить... Отомстить... Поля, а ведь это идея! – Света посмотрела на меня совсем другими глазами, в них вдруг появился блеск одержимости.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно поинтересовалась я, хотя, кажется, поняла, что речь идет об ответной мести.
– Если не удастся оправдать папу, надо хотя бы отомстить вашему генеральному. Нельзя же смотреть на то, как он радуется своей победе и продолжает считаться одним из самых уважаемых людей Горовска.
