– Ой! – вскрикнула старшая сестра.
Я продолжила:
– Вы здорово достали и Родиона, и Олесю. Помните, как во время нашей беседы вы ехидно заметили, что никто из ухажеров не отвел Лесю в загс, у нее всегда «сплошной Илья Воркутов». Я попросила Диму проверить, кем является упомянутый вами человек.
– Илья Воркутов, – подхватил мой рассказ Коробков, – уголовник со стажем, рецидивист, отсидел пару сроков, в том числе и за убийство. Семьи не имеет, о любовных связях ничего неизвестно. Но вот интересный штришок: Илья и Леся учились в одном классе.
– С ума сойти, – прошептала Галя, – Леська, ты же не звонила этому уроду? Они врут?
– Олеся попросила Илью об услуге, – мрачно сказала я. – Грубо говоря, наняла его для убийства сестры. Но, несмотря на давность знакомства и, судя по замечанию Галины, некогда любовные отношения, а может, именно благодаря им, Олеся хорошо знает Воркутова: она опасается, что тот ее обманет. Возьмет деньги и смоется. Поэтому придумывает историю про выгодную поездку. Олеся знает, когда у Родиона отпуск, в курсе, что Беркутов хранит некую сумму на депозите, и сама предлагает родственникам три тысячи евро в долг. Полагаю, план был таков. Воркутов входит ночью в квартиру, убивает Галину, забирает деньги – это плата за его работу – кое-какую мелочь и уходит. И что подумает полиция? Грабитель разбудил хозяйку и был вынужден избавиться от нее. Да, Леся приказала Илье не трогать серебряную лопатку: это семейная реликвия, память о любимой бабушке. И вот любопытный момент! Илья слушается Олесю, столовый прибор оставляет на месте, а деньги и украшения прихватывает, полагая: он все выполнил, не его печаль, что Галины не оказалось дома.
– Я спала, – пискнула Беркутова.
– Ваши сапоги испачканы глиной, – вздохнул Димон, – сверху она чуть присохла, но внутри свежая. Эксперт точно определит время, когда на подошвы налипла грязь, но примерно могу сказать и так: вы вернулись домой в районе пяти утра.
Я посмотрела на Галю.
– Рассказывая о том, почему Галина не услышала, как в квартире орудует вор, Беркутов бросает фразу: «Когда супруга в спальне читает книгу, а я на кухне, нам друг до друга не докричаться». Но ни одной книги в квартире нет, Галина не увлекается литературой, Родя просто хотел продемонстрировать нам жену в лучшем свете: ему стыдно за нее. А на самом деле Галя обожает журналы «Рассказ про это», «Жизнь – конфетка» и прочие издания, посвященные эротике и сексу. Они разбросаны повсюду в квартире, и большую часть полос в них занимают объявления типа: «Супружеская пара ищет приятную женщину для совместного проведения досуга». Некоторые телефоны обведены кружками.
– Какая гадость! – закричала Олеся. – Ты дожидалась, когда Родион уйдет на ночное дежурство, и бежала развратничать?
– Дрянь, – завопила Галя, – решила нанять своего давнего любовника, чтобы меня убить? Да не вышло! Урод бабки взял, мое золото спер и ушел. Теперь тебя посадят! И я передачи в тюрьму не понесу.
– Родя, – прошептала Леся, – ну зачем ты им позвонил? Почему не посоветовался со мной? Отчего не обратился в районное отделение полиции?
Мы с Димоном переглянулись.
– Обнаружив, что в доме побывал грабитель, Родион поступил так, как ему предписывает служебная инструкция, – сказала до сих пор молчавшая Лиза. – Насколько я понимаю, ему и в голову не могло прийти, будто автор этой затеи Леся. Скорей уж Родя решил, что Галина налакалась шерри, пошла покурить на лестницу и, вернувшись, легла спать, забыв запереть дверь, а кто-то воспользовался ее оплошностью. Пьяная жена дрыхнет, вор шарит в гостиной. Так, Родион? Вот почему ты удивился, услышав мои слова про электронную отмычку.
Беркутов отвернулся к окну, Олеся растерянно посмотрела на нас.
– Меня арестуют? Но ведь Галина жива!
Коробков встал.
– Всем придется поехать в наш офис.
Домой к Димону мы вошли за двадцать минут до полуночи. Коробок быстро скинул ботинки и пошел мыть руки, а я все дергала заевшую молнию на сапоге.
– Кролик, – трагически прошептала Лапуля, появляясь в коридоре, – он не вернулся. А ты обещала, что он придет!
Я, наконец-то сумев снять уличную обувь, выпрямилась.
– Лапа! Какой кролик?
– Симпатичненький, – всхлипнула она, – купила его, чтобы он сидел на столе как символ праздника. А он исчез!
– Кролик – символ Рождества? Впервые слышу, – удивилась я, – ангелы, ягнята, волхвы с дарами, овцы, но кролики-то при чем?
Лапуля захихикала.
– Ты что, Танюша! Люди всегда яички красят, кексик пекут и рядом зайчика сажают!
Я постаралась не расхохотаться.
– И ты не поленилась яйца разукрасить?
– Ага, – кивнула Лапуля, – представляешь, пять супермаркетов обежала, пока красители нашла! Продавцы почему-то очень удивлялись, когда про яички слышали.
Я опустила голову и сделала вид, что занята поиском домашних тапок. Еще бы торговцам не впасть в изумление, а вы бы как отреагировали на хорошенькую блондиночку, которая решила на день рождения младенца Христа испечь кулич и расписать яйца?
– А еще говорят, что на Рождество случается чудо, – приуныла Лапа.
– Это кто такой? – закричал Димон. – Спит с моими кошками!
Мы с Лапой поспешили в кухню, откуда летел голос Коробка.
– Вон туда посмотрите, – растерянно сказал хозяин, – сначала я решил, что ума лишился. У кошки уши отросли! А там, в корзинке, около Клеопатры заяц! Как он сюда попал?
– Он живой! Думала, Лапуля купила игрушку, – изумилась я.
– Кролик вернулся! – закричала Лапа, бросаясь к корзинке, в которой кошка и длинноухий мирно дремали в обнимку. – Танечка, ты была права! Вот теперь у нас настоящий праздник! Пошли скорей за стол!
– Зачем нам кролик? – недоумевал Димон.
Я молча устроилась на стуле и осмотрела стол, тесно уставленный салатниками. Не надо смеяться над Лапулей, она от всей души хотела устроить нам праздник. А если кто-то постарался вам угодить, то не следует говорить ему, что торжество идет не по правилам.
Марина Крамер
Смерть как подарок
Она брела из супермаркета по только что выпавшему снегу, едва не сгибаясь под тяжестью четырех огромных пакетов, набитых продуктами. Муж искренне полагал, что это не его дело – таскать тяжести. «Ты женщина, ты теперь не работаешь – вот и будь любезна, сделай так, чтобы в холодильнике всегда было свежее молоко, фрукты и овощи, а на плите – горячий ужин». Марго устало плюхнула пакеты на скамью и потрясла затекшими пальцами. Она соглашалась с доводами Ромы, но почему бы ему хоть иногда не помочь ей? Вот просто не выйти и не встретить с этими авоськами у магазина, благо он расположен через дорогу от их дома? Нет, Рома выше этого, бытовая сторона жизни приводит его в ужас, а всякое столкновение с действительностью в виде текущего крана, отклеившихся обоев или переставшего закрываться замка в двери доводит его до истерического состояния. Марго решает эти проблемы сама, словно мужа у нее нет.
Вздохнув, она снова взялась было за пакеты, как вдруг сильная мужская рука в черной перчатке подхватила один из них. Вздрогнув от неожиданности, Марго резко обернулась и замерла. Рядом стоял высокий седой мужчина лет сорока пяти, с суровым выражением серо-стальных глаз и плотно сжатыми тонкими губами.
– Марго, до каких пор вы будете истязать себя подобным образом? Вы записались в клуб любителей таскать тяжести? – без тени улыбки спросил он.
– Не трогайте меня! – игнорируя вопросы, враждебно отозвалась Марго.
– Это позвольте мне решать. Идемте, помогу донести.
– Не надо! – уперлась Марго, не желая находиться даже рядом с этим человеком.
– Не спорить! – резко отсек мужчина.
– Да хватит, в конце концов! – вспылила она. – Оставьте меня в покое, кто вы вообще такой, чтобы отдавать приказы?
– Молчать! – тихо и страшно сказал мужчина, уставившись прямо в лицо Марго своими стальными глазами. – Ты будешь делать то, что скажу я. Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому.
– Да пошел ты! – взвилась Марго, отскакивая на безопасное расстояние. – Лечи голову, будет меньше проблем!
Она развернулась и, забыв про пакеты, побежала к подъезду, поскальзываясь на раскатанной детьми асфальтовой дорожке. Захлопнув за собой тяжелую входную дверь, она прижалась к ней спиной и перевела дух. «Черт возьми, вечером Рома начнет голоситьпо поводу пропавших продуктов и потраченных на них денег», – подумала Марго, досадуя на назойливого кавалера.
Этот странный мужик прицепился к ней еще летом на выставке работ известного немецкого фотографа, куда Марго забрела с подачи одной приятельницы, интересовавшейся фотографией. Странные снимки не произвели на Марго особого впечатления, ей были чужды все эти цепи, веревки, полуголые девушки в масках и накачанные мужчины в черной коже. Подруга же едва не рыдала от восторга, стараясь заставить и Марго разделить свое восхищение.
