предложила Катя и лично перебросила ворох тряпок с одного стула на другой.
Да, квартира не очаровывала идеальным порядком. Пожалуй, Катя не наводила чистоту несколько недель. А почему она обязана? Ей удобно, а совершать трудовые подвиги в ожидании возможных гостей – это уже мазохизм. Кому мешает пыль, тот пусть ее и вытирает. Зато если уж Катя решалась на уборку (весьма редко), то делала ее радикально, с выметанием мусора из-за шкафов и перетряхиванием старой одежды в чемоданах.
– Ого, – ухмыльнулся Сергей Васильевич с видом человека, заставшего хозяйку абсолютно голой. – Не думал, что у женщины в квартире бывает такой… ммм… такой…
– Вам, очевидно, очень повезло с женой, – прокомментировала Катя, подавив желание подсказать слово «бардак».
– Ну, – выдавил Жуков, – она… то есть… она все время убирается. Или на кухне… котлеты всякие…
– Только бутерброды, – поспешила развеять надежды Катя, – при условии, что масло намажете сами. Кофе сварю, но сахар размешивать не стану.
– Я могу и растворимый, – с готовностью заметил гость.
Катя развела руками.
– Зато я не могу. Я тут приносила на работу растворимый кофе. Дорогой, между прочим. Неделю не заглядывала в банку, потом открываю – и цепенею.
– Все выпили? – предположил Жуков. Сотрудники редакции не слишком ценили право собственности в отношении продуктов питания.
– Хуже! Вместо гранулированного кофе в банке находилась угольно-черная твердая масса… нечто вроде окаменевшей смолы. Причем со странным запахом.
– Наверное, залезли мокрой ложкой.
– Возможно. Но у меня в желудке тоже не сухо. Вещество, способное на подобные превращения, я предпочитаю внутрь не принимать.
Сергей Васильевич засмеялся, напряженное лицо расслабилось. Замечательно, вот она, теплая, доверительная атмосфера, в которой мужчина скорее проболтается. А время от времени надо его подкалывать. Контрасты – самый действенный метод.
– Я как раз хотел поговорить о работе, Катюша. Слушай, давай перейдем на ты? И зови меня Сережей. Забудем субординацию.
«А ведь он тоже надеется что-то из меня вытянуть, – догадалась Катя. – Иначе откуда такой демократизм? Уверена, он из тех, кто не забывает субординацию даже в постели».
– Субординацию? – наивно удивилась Катя. – О чем ты? Я у тебя больше не работаю.
На секунду Жуков скривился, однако быстро взял себя в руки.
– Именно это я и хотел обсудить. Мы еще не успели оформить документы на увольнение, а теперь это ни к чему. Возвращайся обратно.
– А Лайма не обидится? – стараясь, чтобы в голосе не прозвучало ехидства, осведомилась Катя.
– Пускай обижается, – с удовлетворением ответил Сергей. – Права на последний роман Арт Тура у нас уже куплены, а новых романов не будет.
Было видно, что ему и в голову не пришло бы соврать: ради тебя, о прекрасная дама, я готов пожертвовать частью прибыли. Он полагал, даже самая тупая из прекрасных дам вряд ли поверит в подобную чушь. И, как ни странно, что-то в этой простодушной прагматичности Кате импонировало.
– Но последний роман не закончен, причем публика об этом знает, – вспомнила она. – И даже если развязка окажется лучше, чем придумал бы сам Турищев, читатели начнут ее критиковать. Мол, все не то, чувствуется чужая рука.
– Ничего страшного. Турищев обсуждал планы с сыном, тот знает развязку и допишет за отца. Читателю будет даже интереснее.
– Федор? – удивилась Катя. – Почему не Лайма?
Жуков хмыкнул.
– Лайма не способна написать даже сочинение «Татьяна Ларина – русская душою». Она вообще не понимает, зачем люди читают художественную литературу. Думает, дурью маются.
– А разве нет? – улыбнулась Катя. – Действительно, зачем читают?
– Чтоб отвлечься, – пояснил Сергей. – Столько втрюхивали нам этот соцреализм, а что от него осталось? Пшик, ни рубля не заработаешь. Люди платят, чтобы расслабиться, а не наоборот. Конечно, Турищев умел вкручивать мозги, но если убрать шелуху, его книги такие же. Чистая расслабуха.
– А ты уверен, что Федор согласится дописывать за Турищева? Насколько я знаю, у него с Лаймой отношения напряженные.
– Это точно. Поэтому она и поручила дело мне. И дала довольно широкие полномочия в смысле денег. Конечно, просила поторговаться, но готова выплатить Федору хороший процент. Сама понимаешь, детектив без концовки – неформат, читателю этого не нужно. Конечно, можно нанять негров, но тут ты права. Федор выскочит с заявлением, что отец придумал фантастически интересную развязку, а читателю вместо нее предлагают какую-то чушь – и продажи упадут. А Лайма развязки не знает. Ей подобные вещи всегда были пофиг.
Становилось все интереснее.
– И Федор взялся?
– Конечно. Он не от мира сего. Я наплел ахинеи… светлая память отца и тому подобное. И предложил фиксированную сумму, на которую этот дурачок сразу согласился. Какой ему процент от прибыли, смешно даже! Сейчас сидит, строчит. Правда, настаивает, чтобы обязательно было упомянуто его имя. Ну, упомянем. Все равно никто не читает эти сноски мелким шрифтом. Так что немного терпения – и последний шедевр великого Арт Тура готов.
– Последний, – автоматически повторила Катя.
– Я сам об этом думал, – помрачнел Сергей. – При других обстоятельствах мы бы выпустили еще пару романчиков, якобы завалявшихся у гения в столе. У меня есть люди, которые хорошо схватывают стиль, написали бы не хуже, чем он сам. Но тут две проблемы. Лайма, которая потребует огромный процент, и этот малохольный Федор. Он же ненавидит мачеху. Заявит из вредности, что новых рукописей у отца не было, таблоиды радостно это подхватят, а у нас и без того достаточно проблем. Ты же знаешь этих журналистов – им лишь бы поднять тираж.
«А тебе?» – подумаля Катя, но вслух произнесла другое:
– Издательству, похоже, предстоит сложный период.
– Не бойся, платить буду, как обещал, – успокоил Жуков. – Я уже подготовил Турищеву замену. Конечно, придется вложить средства в раскрутку, зато сэкономим на гонорарах.
– Нашел нового гения за один день? – скептически уточнила Катя.
– Нет, придерживаю четыре месяца.
Катя насторожилась. Четыре месяца назад Жуков предположил, что Турищев будет убит? Более чем подозрительно.
– А зачем четыре месяца назад ты искал Турищеву замену?
Сергей снисходительно пожал плечами.
– Знал, что понадобится. – Потом, словно спохватившись, пояснил: – Конечно, я не думал, что его убьют. Просто он стал глупо себя вести. Раньше мы с Лаймой полностью контролировали ситуацию. Помимо связей на телевидении, у нее первоклассное чутье… она всегда знает, чем зацепить публику. Все провокационные заявления Турищева прессе, сделанные вроде бы в порыве откровенности, на самом деле тщательно ею продуманы. Но теперь он возомнил себя гением, которому пиар ни к чему. Телевидение для него примитивно, журналисты хамы. А этот его новый роман в другом стиле… не думаю, что многим понравится. Люди не любят, когда обманывают их ожидания. Арт Тур – так подавайте Арт
