— Ты прав, мой генерал! — подтвердил Турецкий. — Единственное уточнение — попробуй, Денис, спланировать эту якобы случайную встречу на конец недели, не раньше чем денька через три.
— Думаешь, к тому моменту у нас будет уже что-то конкретное? — поинтересовался Слава.
— Будет! — Турецкий уверенно кивнул. — Когда сети раскидываешь широко, хотя бы одна рыбешка в них да запутается. А нам пока что больше и не надо! Мы помаленьку-потихоньку… Но и медлить тоже не будем!
Выпроводив Дениса, друзья, не сговариваясь, отправились на кухню, и Александром Борисовичем был немедленно извлечен на свет традиционный коньячок.
— Не слишком мы перестарались-пересекретились? — вздохнул Слава, наполняя рюмки.
— Это ты насчет Дениса? Нет, не думаю. Пусть работает со своими ребятишками независимо от имеющейся у нас информации.
Турецкий поставил на стол третью рюмку — и как раз вовремя, поскольку именно в этот момент раздался звонок в дверь, и спустя минуту на кухню уже входил, основательно запыхавшийся после подъема на третий этаж Костя Меркулов.
— За что я не люблю эти старые дома — так это за их лестницы! — Меркулов тяжело опустился на жалобно скрипнувший под ним табурет и, глянув на бутылку с коньяком и столь же традиционное блюдечко с ломтиками лимона, усмехнулся: — Ну, генералитет, вижу, к заседанию вы и впрямь готовы. Наливай и начинай!
— Слово шефа — закон! — подмигнул Турецкий.
— Ну, прозит! — Меркулов осушил свою рюмашку в один глоток и, довольно крякнув, вопросительно уставился на Александра Борисовича.
— Итак, госпожа Монахова. Кстати, Слава, — он повернулся к Грязнову, — о твоем запросе по поводу тех двух ограблений, — похоже, ты попал в десятку!
Вячеслав Иванович довольно улыбнулся и, кивнув, посмотрел на Турецкого:
— А я тебе что говорил?
— С этого места, пожалуйста, поподробнее, господа, — попросил тот, вновь наполняя рюмки.
— Значит, так. — Грязнов вмиг посерьезнел. — В связи с устным заявлением Тамары Владимировны Кропотиной, нами были взяты в разработку сразу несколько названных ею лиц — в том числе и Монахова Татьяна Николаевна.
— Давай-ка ближе к делу, — предложил Меркулов.
— Ближе так ближе. Итак, Монахова Татьяна Николаевна, семьдесят четвертого года рождения, уроженка Удмуртии. Покорять столицу приехала аккурат в достопамятном девяносто первом году, тогда же поступила на романо-германское отделение МГУ. Предположительно вполне законным путем, разве что с помощью еще действовавшей тогда в университете негласной традиции, в соответствии с которой определенный процент мест заранее предназначался для нацменьшинств.
— Она что же, удмуртка? — поинтересовался Меркулов.
— Да нет. Сработало, скорее, место рождения. Дальше, примерно год или полтора года спустя, состоялось знакомство девушки с Березиным-старшим. Где они познакомились— неясно, однако однокурсницы Монаховой отлично помнят, что к концу второго курса Татьяна частенько приезжала на занятия по утрам на березинской «Волге». Сам основной наш фигурант в то время генералом еще не был — успел дослужиться до подполковника. Однако после девяносто первого карьера его заметно ускорилась. Удержаться в министерстве удалось не только ему: свекор господина Березина, несмотря на свое положение до переворота, а возможно, как раз благодаря ему ухитрился не растерять ни нужных связей, ни благосостояния. До самой своей смерти, последовавшей в девяносто шестом году, сразу после августа, занимал видное положение в нынешней компартии. Впрочем, к тому моменту Валерий Березин в его помощи уже не нуждался. Но вернемся к Монаховой.
Итак, МГУ остался позади. Перед девушкой стал вопрос трудоустройства. Впрочем, «стал» — сильно сказано: властный любовник и устроил ее тогда в МИД переводчицей, для чего ему, образно говоря, нужно было всего лишь шевельнуть мизинцем. Судя по всему, на Монахову у него уже тогда были вполне конкретные планы.
— Можно сказать, — усмехнулся Турецкий, — эти двое просто нашли друг друга! Смотри, Слав, у них даже биографии схожие: оба из провинциальных городков, из многодетных семей, с которыми не поддерживают никаких отношений. Про Березина-то в его родном Орехово-Зуеве вообще всего один человек помнит — бывший участковый, говорят, славный старикан. К нему Коля Самохин ездил, рассказывал — тот никак поверить не мог, что известный ему Валерка Березин и нынешний генерал — одно и то же лицо. Наконец, оба циничны донельзя, для обоих жизнь человеческая по сравнению с собственными крокодильскими амбициями — ничто.
— М-да, славная парочка, — покачал головой Меркулов.
— Еще какая славная, — продолжил Грязнов, — кстати, и ума обоим не занимать, если уж на то пошло. Ведь что мы имеем? Наша Татьяна, судя по всему, до того как Березины решили проглотить жирный кусок в виде кропотинской фирмы, осуществляла с помощью древнейшего сугубо женского метода поиск клиентов для своего генерала. Кстати, Костя, неплохо бы проверить еще ну хотя бы с пяток ее поездок, ты как?
— «Как», «как»! Ты хоть представляешь, до какой степени в отсутствие твоего любимого друга, — Меркулов сердито кивнул на Турецкого, — загружены мои ребята! Обещать ничего не могу, видно будет.
— Видно так видно, — легко согласился Грязнов, нимало не сомневающийся в том, что просьба его будет выполнена. — Схема ловли будущих кандидатов в клиенты, а то и вовсе в покойники, тоже давно известна. Поскольку Монахова действительно первоклассная переводчица, группы ей в основном доверялись весьма серьезные, а на деловые переговоры наши бизнесмены, особенно в последние годы, выезжают часто — в основном в качестве гарантов. С ее внешностью стать любовницей практически любого мужика Татьяне Николаевне раз плюнуть.
— Могу держать пари, — вмешался молчавший до этого Турецкий, — что охмуряла она не всех, а исключительно тех, в чьем владении находились большие ювелирные магазины, аналогичные ограбленному на Тверской. Что, Костя, еще два случая ее знакомства с такими же пострадавшими установлено?
— И оба, точно так же, как на Тверской, тухляки полные, — кивнул Меркулов.
— Как думаешь, почему именно ювелирные? — поинтересовался у Турецкого Грязнов.
— Тебя интересует мое личное мнение? Ну в таком случае скажу. Помимо того, что ювелирные изделия легче реализовать — не говоря о чистом доходе, — Здесь наверняка сработала психология. Я вот что имею в виду: могу поспорить, что первое дело этой парочки было связано с каким-нибудь владельцем золотишка и камушков. Грабанули удачно, а далее — по проторенной дорожке, такова уж традиция преступников: работай в той области, где повезло сразу! Они же, сволочи, все суеверные — независимо от уровня интеллекта и образованности, ежели таковая имеется. А вообще-то лучше проконсультироваться у наших психологов. И что там, Костя, с этими твоими тухляками?
— Главное с ними то, что оба владельца в разное время выезжали от МИДа за рубеж, а переводчицей у них была Монахова… Далее — один и тот же метод ограбления: посреди бела дня, всех на пол, кто рыпается, расстреливают на месте. В обоих случаях — так же как и на Тверской — есть трупы. Далее, количество бандитов, их прикид, манера, профессиональное умение моментально рассредоточиваться по помещению так, чтобы на прицеле оказались буквально все присутствующие. Наконец, еще один момент: для владельцев магазинов во всех трех случаях ювелирный бизнес далеко не основной — нечто вроде хобби. Основной — бери выше, вплоть до нефтяных качалок. Следовательно, во всех случаях претензии к следствию, после того как оно явственно заходит в тупик, — вялые. У упомянутых бизнесменов и других хлопот хватает. Несмотря на то что ущерб от ограбления, например на наш с тобой, Саня, взгляд, огромный.
— Тоже мне нашел критерий — наш взгляд! — фыркнул Турецкий. — Давай дальше, Слава.
— Ну дальше тебе в общих чертах известно. Где-то с год тому назад наша дамочка принялась за Кропоти на — единственного своего клиента, познакомилась с которым не по работе, а частным порядком. Не сомневаюсь, что знакомство организовано непосредственно Березиным, полагаю, эту операцию Валерий Андреевич замыслил на пару с сыночком.
— Ну что за мужики такие, а? — вздохнул Александр Борисович. — Судя по рассказу Тамары, ее папенька всю жизнь был стопудовым подкаблучником, в рот своей Регине смотрел. А стоило той попасть в беду, как объявляется наша Монахова. Нет, поначалу он и суетился вокруг супруги, и докторов самых дорогих вместе с лекарствами оплачивал. Но как только Регине Михайловне стало чуть лучше, преподнес им с дочерью сюрприз. Кто-то из ЗАГСа, видать, за бешеные бабки оформил ему заранее, еще до разговора с дочерью, развод. Короче, сюрприз был что надо.
— Слушай, — перебил Турецкого Вячеслав Иванович, — а вдруг у него там и впрямь того, любовь? Да и деньги на лечение бывшей жены он, насколько я знаю, давать продолжал. Тамара Владимировна поначалу отказывалась — так стал напрямую переводить на счет Регины Михайловны.
