– Слушай внимательно… Когда бухгалтер будет создавать платежное поручение и указывать необходимые реквизиты, нарисуй у него в браузере фальшивое окно для ввода одноразового пароля.
– Так… И что дальше?
– После того как он введет в фальшивое окно одноразовый пароль, браузер сообщит, что время ожидания истекло и необходимо ввести следующий пароль. Бухгалтер введет и его. Вот считай, у тебя уже будут два пароля, догадываешься для чего?
– А ты хитрец, – искренне поразился Гуревич. – Один, чтобы войти в операционную систему, а второй, чтобы переправить деньги на другой счет, так?
– Все так. Переводишь деньги на пластиковые карточки и снимаешь. Но сумма должна быть около миллиона рублей. Максимум полтора! Иначе снять деньги не получится, не забывай об этом. Счет могут сразу заблокировать. Снять деньги ты должен будешь через пятнадцать-двадцать минут после того, как они подойдут. Иначе можешь не успеть, пропажу денег отслеживают быстро. Лучше всего найти людей, которые снимут за тебя деньги, чтобы не запалиться самому. Не забывай: в каждом банкомате установлены видеокамеры.
– Умно, – уважительно проговорил Гуревич. – Кивнув на своих приятелей, продолжавших беспечно сидеть за столом и бросавших на них заинтересованные взгляды, сказал: – Считай, что двоих я уже нанял.
– Но это последняя наша встреча, дальше – я тебя не знаю, а ты меня!
– Поглядим, – произнес Слон, поднявшись. – Надо идти. Под лежачий камень портвейн не течет. Ха-ха! Желаю вам приятно провести время.
– И зачем ты ему все это рассказал? – спросила Дарья, когда Гуревич отошел.
– Он бы сидел тут еще целый час, а мне хотелось побыть с тобой наедине.
– Это уважительная причина, но ты от меня отстаешь, я уже съела весь салат. Мы пришли сюда, чтобы пообедать, а потом у нас есть дела.
– Хотелось бы, чтобы дела были приятные, – улыбнулся Никодим, остановив взгляд на девушке.
Сидя за столом, Дарья выглядела покорной, кроткой, словно десятиклассница на выпускном вечере. В действительности она была иной. Нужно обладать по-настоящему бойцовским характером, чтобы отважиться на столь непредсказуемую авантюру. А когда она позвонила в его квартиру, это ведь тоже был шаг в неизвестность.
– И не надейся, – строго проговорила девушка, подняв на него темные глаза.
* * *
За прошедшие три дня не произошло ничего особенного. Рутина! Вот только на фоне всего этого выглядело странным, что к ним в отдел заглянул подполковник ФСБ Бобровский, с которым он пару раз пересекался на совместных мероприятиях, и, оставив визитку, объяснил:
– Кто-то сейчас из хакеров очень усиленно потрошит московские банки. Никак не можем его достать! Весьма грамотный малый. Если узнаешь что-нибудь об этих хакерах через свои каналы, сообщи!
Пообещав, Федор Полуянов спрятал картонный прямоугольник в нагрудный карман куртки.
Федор Полуянов всегда с большим почтением относился к оперативной работе, справедливо считая, что мелочей здесь быть не может. В этот раз он вел наблюдение за подъездом Никодима Панкратова. Эту часть работы можно было считать черновой, с ней вполне справился бы сотрудник чином пониже, но что-то подсказывало ему, что по дну этого дела ходила крупная рыба, а следовательно, нужно было проявить усердие. Здесь присутствовал еще и воспитательный эффект: когда руководитель группы, лишая себя сна, часами сидит в тесном салоне автомобиля, то тем самым показывает пример остальным, как следует работать. И спрашивать потом с подчиненных будет гораздо легче!
Дважды к Никодиму заходил Слон, он же Гуревич; расстроенной выскочила из его квартиры Жанна (видно, между молодыми людьми произошли какие-то недопонимания), его подруга; были еще вузовские приятели, которые просто заявились к нему поболтать. Правда, все это время едва ли не до самого утра в его окошке горел свет, и оставалось только маяться в догадках, чем он может заниматься в столь позднее время. Но ситуация тоже объяснима – Никодим вполне может быть совой. Такие экземпляры в человеческой популяции далеко не редкость. Сидит себе за столом да решает кроссворды.
Оставалось непонятно, что общего у Панкратова с Гуревичем? Совершенно разные люди, даже не с разных планет, а с разных галактик, отстоящих друг от друга на сотни световых лет, и тем не менее каким-то чудесным образом отыскали во Вселенной друг друга. А, судя по плотности их общения, совместных дел набиралось у них немало.
А может, каким-то образом Панкратов причастен к ограблению обменного пункта? Ведь именно там работала его подруга Жанна, а Гуревич является хозяином этой точки. Капитан Полуянов уже хотел было выйти из машины и пройтись немного пешком, чтобы размять занемевшие ноги, как вдруг к подъезду Панкратова подкатило такси, и из салона буквально выскочила привлекательная девушка в пестрой кофточке лет двадцати двух – двадцати трех. А это что еще за чудо? За время трехдневного дежурства он успел изучить уже всех жильцов подъезда – таких девушек в списке проживающих не значилось. На фотографиях она тоже не встречалась. Может, чья-то дочь, проживающая отдельно? Исключено! Каждого жильца пробили тщательно, покопавшись в его ближайших родственниках, таких девушек не существовало (подъезд небольшой, жильцов в нем проживало немного, в основном старшего поколения, со сложившимся семейным укладом, успевших вырастить детей и даже обзаведшихся внуками). Вывод один: девушка направлялась к Панкратову. В какой-то степени все складывается в логичную цепочку: с Жанной он рассорился, а ей на смену явилась вот такая краса! У парня весьма недурной вкус!
Уверенной походкой девушка подошла к входной двери, позвонила в домофон и на прозвучавший голос уверенно отозвалась. После чего прошла в здание. Через подъездные окна капитан Полуянов видел, как девушка поднималась по лестнице, затем остановилась на лестничной площадке, где проживал Никодим. Через распахнутые окна квартиры Никодима услышал отголосок пронзительного звонка. Так оно и есть, к Панкратову гостья! Не ошибся.
Вытащив из кармана мобильный телефон, он надавил на клавишу.
– Слушаю, – прозвучал спокойный голос оператора.
– Это говорит Тридцать Четвертый, капитан Полуянов, мне нужны номера мобильных телефонов, что зазвонят в ближайшие часы в районе дома тридцать один по улице Севастопольской.
– Насколько срочно?
– Как только запеленгуете.
– Хорошо, – столь же равнодушно прозвучало в ответ. – Мы вам сообщим немедленно, как будет выявлен номер.
Появилось еще одно действующее лицо. Весьма интересное развитие!
* * *
Едва Анри Обрайн перешагнул порог приемной, как Давид Хосе, его помощник по оперативной части, тотчас доложил:
– Вам звонили из Вашингтона, сэр, из приемной президента, – протянул он со значением, намекая на возможный скачок в карьере шефа.
Анри едва кивнул. Директор ФБР, как всегда, оказался прав, он вообще редко ошибается, а уж в отношении первых лиц государства промахов и вовсе не случалось. Обрайн полагал, что в ближайшем окружении президента у директора свой человек… а может, даже и не один. Он умел и обожал держать все под своим контролем.
– Что-нибудь конкретное сказано?
– Нет, просто спросили, когда вы подойдете. Я ответил, что около десяти часов.
Анри Обрайн невольно посмотрел на громоздкие антикварные напольные часы, стоявшие в углу его приемной. До обозначенного часа оставалось десять минут.
– Связаться со мной не пожелали?
– Нет, сэр, я хотел было предложить соединить вас, но связь вдруг прервалась.
Не ответив, Анри Обрайн прошел в свой кабинет – просторный, светлый, в котором он чувствовал себя невероятно уютно. И, ослабив галстук, устроился в кресле.
В администрации Белого дома прорезалась какая-то новая черточка – обычно там начинают невероятно нервничать, когда не застают нужного человека на рабочем месте, и требуют немедленного соединения, а в этот раз решили проявить терпение. Вот только непонятно: хорошо это или плохо? Впрочем, столь деликатная позиция Белого дома выяснится в ближайшие минуты.
Прозвеневший звонок показался резким, назойливым, как грядущие неприятности. Слегка помедлив, Анри Обрайн поднял трубку:
– Слушаю.
– Мистер Обрайн?
– Он самый.
– С вами говорит секретарь президента.
– Я узнал вас, Чарли, – просто проронил Анри Обрайн.
– Ха-ха, – рассмеялся секретарь, – у вас музыкальный слух, мистер Обрайн, обычно меня путают с министром юстиции.
– Не исключено, что должность министра у вас впереди, – стараясь сохранить непринужденность, отвечал Обрайн. – А то, что касается музыкального слуха, здесь вы совершенно правы – когда-то я играл на скрипке. Мне пророчили блестящую карьеру. Да вот, как-то оно не сложилось.
– Мне очень жаль, возможно, что в вашем лице американское искусство потеряло величайшего скрипача.
