– Не-е-е-ет, – протянул юноша, – этого просто быть не может. Максим хороший специалист и очень ответственно относится к своей работе. Я с ним много времени проводил, учился, расспрашивал обо всем, что с дайвингом связано. Он мне посоветовал, какую литературу почитать, на какие упражнения обратить внимание. Максим не мог допустить такую грубую ошибку, мне кажется, и небрежным он не мог быть. Так что остаются только производственный брак или диверсия. Как это ни прискорбно, но диверсия все же гораздо вероятнее.
– Обоснуй свою мысль, будь добр.
– Я, конечно, не великий специалист, по сути, я только учусь. Но все-таки, по-моему, заводской брак обычно проявляется в первые дни или недели эксплуатации.
– Думаю, ты прав. Значит, остается диверсия. Кому-то, видимо, сильно мешал Андрей Рогозин, вот от него и попытались избавиться.
– Совсем насмерть? Убить хотели? – Юра сильно вздрогнул, и катамаран закачался на волнах.
– Тише, ты нас в воду опрокинешь! – шикнула я.
– Прости, я просто совсем не ожидал. Значит, где-то на острове находится убийца?
– А ты быстро соображаешь. Назовем его пока злоумышленником, ведь Андрей жив и здоров. Слушай, Юра, ты говоришь, что много времени проводил с Максимом, верно?
– Да. Я хочу научиться у него всему, хорошенько освоить дайвинг, потом дома немножко подучиться, окончить курсы специальные и получить сертификат.
– И что? – усмехнулась я.
– Тоже буду инструктором работать. У меня обязательно получится! А в свободное время буду писать приключенческие повести, представь себе.
– О пиратах?
– Меня всегда занимали морские приключения, это классная тема. Но сейчас больше интересуют подводные клады и кладоискатели, всякие драмы, связанные с их поисками. Пираты тоже, наверное, но только современные. Их сейчас много в том же Средиземном море.
– Здорово, да, это очень интересно. Кстати, если ты много времени проводил с Максимом, – вернула я разговор к более важной для меня теме, – может, заметил кого-то рядом? Кто-то за вами наблюдал слишком пристально, задавал вопросы или, возможно, предлагал помощь?
– Максиму только я помогал, – растерянно ответил Юра, – но ты не подумай ничего. Он не поручал мне сложных манипуляций, и все, что сделано, всегда перепроверял. Но если хочешь, я понаблюдаю. Могу осторожно навести справки.
– Помнишь, о чем я просила в начале нашего разговора – чтобы все сказанное осталось только между нами, по крайней мере до окончания моего расследования. И давай договоримся так: если что услышишь или заметишь, расскажи мне обязательно, но сам никаких действий не предпринимай, ладно? И не вздумай устроить самостоятельное расследование или слежку за складом!
– Это почему? Считаешь меня слабым и неспособным постоять за себя? – надулся парень.
– Отнюдь нет. Но у тебя все равно не имеется специальных навыков. А как ты сам недавно заметил, рядом с нами может скрываться настоящий убийца, готовый на все. Так что не заставляй меня пожалеть о своей откровенности, пообещай делать все как надо, хорошо?
– Ладно, – нехотя протянул он.
– Честное слово? – настаивала я. – Может статься, что мне будет некогда присматривать за тобой. Даже вероятнее всего, что времени не будет. А если с тобой что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу.
– Правда? – неизвестно чему обрадовался Юра.
– Друг мой, ты еще такой ребенок… – покачала я головой.
Мы Юрой еще немного поболтали, пока не наступил рассвет. Потом я уговорила его отправиться в свой номер и лечь спать, чтобы родители, когда проснутся, не обнаружили, что их сын неизвестно где болтался всю ночь. Юноша обещал держать ухо востро и не лезть в неприятности, а взамен вытребовал обещание взять его на ближайшее погружение. Я не стала расстраивать парня и высказывать вслух предположение, что испуганный инцидентом Рогозин в скором времени вряд ли решится даже на обычную морскую прогулку.
Проанализировав поведение Юры и наш с ним разговор, я поняла, что подозревала его зря и он хороший мечтательный и увлекающийся мальчик, который правильно смотрит на мир и неспособен на подлое убийство. И это было славно, потому что Юра мне нравился и подозревать его было неприятно.
Настораживало только одно – что преступник не пожелал появиться у расставленной мной ловушки. Почему, собственно? – спрашивала я себя. Он так уверен в своих силах? Сломал прибор, выпустил дыхательную смесь, а теперь терпеливо ждет сообщения о несчастном случае с Рогозиным? Или он просто затаился? Предположить, что он не появился, потому что заметил нас с Юрой, довольно сложно. Я замаскировалась так хорошо, что мальчик не замечал меня, находясь практически в полуметре. А болтать мы принялись уже после того, как мне стало ясно, что никто не придет. Правда, у меня было еще одно предположение, что злоумышленник просто вычислил ловушку. Пока не знаю, как это у него получилось, ведь вся информация тщательно скрывалась. Но, похоже, для преступника мало тайн на нашем курорте. И это тоже, как было сказано в одном старом фильме, информация к размышлению.
* * *
В следующие пару дней я неотлучно следовала за Рогозиным, выполняя обязанности телохранителя. Вернее, мы продолжали вести жизнь обычных отдыхающих, только, как я и предполагала, Андрей охладел к дайвингу. Вместо этого мы много плавали, загорали, проводили целые дни у живописного водопада, а также катались по морю. Всю технику я тщательно (и негласно) проверяла еще у причала, чтобы мой подопечный был спокоен, а у злоумышленника не осталось ни единого шанса устроить очередную диверсию.
На ночь Рогозин всегда оставался с женой в своем коттедже. Я попробовала было его уговорить перебраться в отель, поближе, но он вдруг заартачился и заявил, что желает жить прямо на берегу моря, и никак иначе. Уступая моим требованиям, он согласился только соблюдать некоторые правила безопасности – на ночь не бросать открытыми окна и двери коттеджа, пока не найдем преступника, вести себя осторожно, не устраивать романтических ночных купаний или прогулок с женой. А если уж сильно пожелает, отправлять посыльного за своим телохранителем и гулять исключительно в моей компании.
Рогозин все требования соблюдал, но совсем без энтузиазма. Он терпеливо выслушивал доклады о расследованиях, но, как мне кажется, утратил к ним живой интерес. Он стал постепенно успокаиваться – все было тихо и мирно, на жизнь Андрея никто больше не покушался. А по мере того как уходил его страх, он все меньше верил, что недавнее происшествие было покушением на него лично. Мое предположение, что в комнате Галины некто подстроил Рогозину первую ловушку, похоже, и раньше казалось ему необоснованным. Но сам Андрей со мной об этом не заговаривал, а я предпочитала ждать, щекотливой темы пока не касаться и не форсировать события.
За эти пару дней не произошло ничего особенного, спокойный отдых не был нарушен никакими происшествиями. Мы отдыхали на пляже, неподалеку тетя Мила болтала с приятельницами. Еще чуть в стороне загорала Лиза. Андрей катался вдоль берега на скутере, мы с Юрой собирались организовать компанию для пляжного волейбола.
Неожиданно прибежал запыхавшийся Алекс и тихонько сообщил, что мне звонили с материка, есть новости, и меня просят перезвонить в управление полиции.
Я осмотрелась, проверяя, не слышал ли кто слов управляющего; потом сделала знак Андрею, чтобы он на время прервал прогулку и, пока я бегаю, отдохнул немного на берегу, и поспешила в кабинет Алекса.
После обмена приветствиями и любезностями мистер Далтон перешел к сути вопроса:
– Как вы, наверное, понимаете, Юджени, звоню по делу. Вчера я завершил исследования, о которых вы просили, и готов сообщить результат.
– Тогда, пожалуйста, не томите! – нетерпеливо попросила я.
– Цианид в тканях тела не обнаружен.
– Простите за мой вопрос, но вы уверены? – решила уточнить я. – Смерть девушки действительно не могла произойти от отравления ядом?
– Понимаю, может быть, этого вы не ожидали, но я все проверил дважды. Не обнаружено следов ни синильной кислоты, ни ее производных. И я по-прежнему уверен, что девушка умерла от раннего инсульта. Трагично, конечно, но это можно считать доказанным фактом.
– Ладно, – пробормотала я, – спасибо вам за помощь, мистер Далтон, и простите за беспокойство.
– О чем речь, Юджени, это было несложно.
После прощания патологоанатом отключился, а я еще стояла какое-то время, сжимая трубку, и пыталась осознать, почему эта новость так меня поразила. Я уже нарисовала в уме определенную картину, и теперь произошла очередная нестыковка фактов, только и всего. Теперь их нужно просто подкорректировать, учитывая новую информацию.
Уже ранее, в предварительных выводах, я допускала мысль, что Галина не прикасалась к отравленному алкоголю. Свой редкий виски систематически пил только Андрей, о чем некто, видимо, знал. Как знал он и то, что у Рогозина любовные отношения с горничной. Неожиданная смерть Галины спутала злоумышленнику все карты, он испугался, и не только расследования. Преступник тоже решил, что произошла какая-то случайность, Галина выпила отравленный виски и погибла от яда. Он, несомненно, ждал расследования, поэтому поспешил уничтожить все улики и стереть возможные отпечатки с графина.
