— Тогда я куплю нам всем по гамбургеру с лотка — и псу тоже.
Передвижной лоток приехал к хоспису минут десять назад; я следила, как хозяева начинали готовить. Над фургончиком поднимался дым.
— Я целую вечность жду тебя здесь; у меня весь зад онемел, — добавила я.
Он сдался, и мы пошли к лотку. Мы были первыми покупателями за вечер, и еда еще не успела заветриться. Нам с Фитилем я заказала гамбургеры со всем, что положено, а псу — то же самое, только без лука, горчицы и маринованных огурцов.
Закусывали на лавочке под уличным фонарем.
— Ну, как дела, Фитиль? — спросила я, облизывая пальцы.
— Скоро я отсюда сматываюсь, — ответил он. — Думаю, опять отправлюсь путешествовать.
— Тебе велели выметаться?
— Нет, но он им не нравится. — Фитиль ткнул пальцем в своего любимца. Пес успел сожрать свой гамбургер и теперь жадно смотрел на мой. — А мне не нравятся они.
— А как же полицейские? Меня они каждый день достают!
— Я должен отмечаться у них два раза в неделю и жить в их гребаном хостеле. Остальное — не их собачье дело.
Такое положение показалось мне несправедливым. Меня не желают оставить в покое. Чем он-то лучше?
— Ты ведь у нас умная, так? — ответил Фитиль. — Тебя допрашивают, потому что надеются, что ты вспомнишь что-нибудь ценное. Ну а я тупой. Что с меня взять? Вот они и не парятся.
— Фитиль, я ничего не знаю, но пытаюсь узнать.
— Зачем еще? — Он явно заскучал, заерзал на месте. Больше всего ему хотелось встать и уйти.
Я не собиралась рассказывать ему об Аластере, поэтому ответила:
— Для себя. Непонятно, зачем Терри понадобилось вешаться в нашем сквоте… А заодно я побольше узнаю о ней самой.
Наступило молчание.
— Один раз ее разыскивал какой-то тип.
Слова произнес Фитиль, но они прозвучали так неожиданно, что я оглянулась, словно ожидая, что к нам подошел кто-то еще.
— Ты о чем? Кто-то разыскивал ее в нашем сквоте?
— Нет, в пабе «Принц Уэльский» неподалеку отсюда. У типа было ее фото; он всем его показывал. И мне показал. Я товарищей не выдаю, поэтому сказал, что не знаю такой. Тип объяснил, что обходит все пабы. Я пожелал ему удачи. Ну, он и ушел. Настоящий франт!
Я с трудом скрывала волнение.
— Фитиль, когда ты с ним разговаривал?
Ждать от него точных дат — все равно что требовать точных дат и времени от Безумной Эдны. Фитиль окинул меня мутным взглядом:
— За пару недель до того, как Терри повесилась.
— И ты ничего нам не сказал?!
В свете фонаря лицо его странно заблестело. Мне показалось, что он обиделся.
— А я, кстати, сказал. Терри и сказал. Ее ведь касалось, вот я и подумал, что она должна знать.
— И что она ответила? — Мне трудно было сохранять деланую невозмутимость. Я старалась не повышать голос.
Фитиль порылся в своей памяти — точнее, в том, что могло сойти за ее остатки.
— По-моему, она страшно перепугалась. Но я сказал, что все будет хорошо, ведь я ее тому типу не выдал. Она дала мне пятерку.
— Пять фунтов?! Терри дала тебе пятерку?
— Ага. — Фитиль нахмурился. — Больше, чем я ожидал. Но ведь тот франт из паба тоже дал бы мне не меньше, если бы я сказал ему, что знаю, где Терри… Так что все по справедливости.
Да уж, Фитиль поступил и справедливо, и мудро. В тот раз Фитиль никого не выдал, но мог не справиться с искушением, если бы тот франт вернулся и показал ему тугой кошелек. Терри решила не рисковать. И все же я невольно обозлилась, вспомнив, что у нее никогда не бывало денег, если надо было вносить на общие расходы.
— Жалко, что мне ты тогда ничего не сказал, — заметила я.
Фитиль надвинул фетровую шляпу на самые уши.
— А зачем? Дело-то никого не касалось, только ее.
Верно — тогда дело касалось только Терри. Теперь оно касается меня. Я посуровела:
— Давай, Фитиль, выкладывай, что она тогда еще сказала?
— Ничего! — ответил он. — Я забыл. — Помолчав, он обиженно добавил: — Сказала, наверное, предки ее разыскивают. Потому что тот тип явился из ее родных краев.
— Откуда именно, она не сказала?
— Фран, кончай! Я забыл!
— Бейсингстоук? — спросила я. — Уинчестер? Абботсфилд? Ну что, вспомнил?
— Лошади, — промямлил Фитиль. — Название имело какое-то отношение к лошадям.
— Фитиль… — осторожно заговорила я, боясь его спугнуть, — то место, случайно, не называлось конный завод «Астар»?
— Не помню! — буркнул он как-то слишком уж быстро. Все он прекрасно помнил!
Во мне боролись волнение и досада на Фитиля. Я понимала, что он рассказал мне не все.
Вдруг он спросил как будто не своим голосом, в котором слышались нотки смущения и надежды:
— Думаешь, у ее предков водятся денежки?
— Наверное, — ответила я. — Денежки водятся у всех, кроме нас.
Мой ответ как будто произвел на него впечатление; он немного подумал и вдруг, без предупреждения, встал. Пес, который до этого мирно дремал под лавкой, свернувшись калачиком, тоже вскочил.
— Уже поздно, — сказал Фитиль. — В хостеле в девять запирают входную дверь. После этого хоть на улице ночуй. Не дают нам допоздна засиживаться в пабах. Они и спиртного не разрешают — даже пива.
Он уже затрусил прочь по улице. Я окликнула его:
— Если хочешь, можешь жить у меня!
— Даже не надейся! — отрезал он. — У меня другие планы.
Я ему не поверила; всем известно, что у Фитиля никогда в жизни не было никаких планов.
Теперь я жалею, что не уделила его словам больше внимания. И не придала значения тому, что у Фитиля появились какие-то планы. Ведь он не привык думать! Надо было ожидать: если Фитиль что-то задумал, наверняка все кончится плохо.
Жизнь моя продолжалась с обычным для меня везением. Две недели я днем подавала дальнобойщикам жирную рыбу с картошкой, а вечерами рыскала по самым опасным районам Лондона. Потом кто-то по ошибке оставил жаровню включенной на всю ночь, и моя забегаловка сгорела дотла. Я снова стала безработной. Теперь я целыми днями просиживала в своем в высшей степени неуютном жилище и гадала, кого еще можно расспросить о Терри. Насколько я могла судить, я обошла уже всех, кого можно.
К тому времени я успела прочесть почти все книги Нева. Квартира осточертела мне настолько, что трудно было остаться там еще на двое суток. Местная шпана что ни день буйствовала на лестнице. Мне приходилось запирать дверь на ключ и на засов. Несмотря на то что я отдраила все стены с отбеливателем, плесень в ванной все больше разрасталась. Из-под сгнивших половиц доносился шорох — я не сомневалась, что там поселились крысы. В общем, я поняла, что с меня хватит.
Парри на какое-то время оставил меня в покое; Дженис тоже не объявлялась. Их равнодушие слегка задевало меня. А может, Дженис отстранили от следствия? Не справилась или сама попросила… Может быть, сейчас все ее мысли заняты собственным разводом?
Конечно, такого, чтобы полиция вообще забыла обо мне, быть не могло. Копы ни за что не отстанут от меня, пока не выяснят, что случилось с Терри. А если вообще никогда не выяснят? Никто по-прежнему не знал, что случилось в тот понедельник.
После разговора с Дженис я думала о Терри каждый день. Мне казалось, что я в долгу перед ней и могу что-то для нее сделать. Начало положено. У меня есть показания Ганеша и Эдны, а также рассказ Фитиля. Жаль, что тогда не догадалась взять у Эдны спички. Теперь их уже не найти…
Я еще раз сходила в хостел и попыталась увидеться с Фитилем. Сектанты, как всегда улыбаясь, сообщили, что он ушел — он ведь и мне об этом говорил. В общем, все складывалось одно к одному.
Я отправилась на автобусный вокзал Виктория и спросила, ходят ли автобусы в Бейсингстоук. Билет в оба конца стоил на удивление дешево — даже для меня. Потом я попросила у Ганеша на время фотоаппарат. Мне казалось, что фотоаппарат — основное оружие сыщика. Правда, я пока не знала, что именно хочу снимать.
— Мне нужна не дорогая камера, а «мыльница», которой легко пользоваться. И чтобы не было жалко, если я случайно потеряю или сломаю ее… Ты не подумай, я не собираюсь портить твою камеру. Наоборот, буду обращаться очень бережно.
— Что ты еще задумала? — подозрительно спросил Ганеш.
Я рассказала, что намерена поехать в Абботсфилд, на конный завод «Астар», и посмотреть, что там можно выяснить.
Мои слова ошеломили его.
— Ты что?! Старик ведь поручил тебе наводить справки здесь, на месте преступления. Он не ожидает, что ты поедешь в его края и начнешь мутить там воду! По-моему, будет лучше всего, если ты позвонишь ему и скажешь, что выходишь из игры. Да, ты попыталась ему помочь, но больше ничего сделать не можешь.
— Ган, я ведь ничего не делала, только шла по следу копов, задавала те же вопросы, что и они, и получала в ответ те же пустые взгляды. Ничего я не узнала, и, откровенно говоря, меня это страшно удручает! Для меня дело чести узнать, что случилось с Терри! Я непременно докопаюсь до истины!
