Лола открыла сайт «Желтых страниц» и нашла телефон Диего Карли на набережной Жемап. Она набрала его номер. И стала ждать. Неужели он все еще танцует? И как после этого он будет завтра работать в больнице? А может, он как раз сегодня дежурит. Она позвонила в больницу Святого Фелиция и попросила к телефону медбрата Карли из отделения скорой помощи. Телефонистка попросила ее перезвонить чуть позже: сейчас там запарка, Диего Карли и его коллеги слишком загружены. Обеспокоенная Лола отключила телефон. Она предпочла бы узнать, что Ингрид заблудилась в постели медбрата, чем потерялась невесть где. На компьютере было два часа сорок три минуты. Она позвонила Жерому Бартельми.
И ощутила прилив благодарности, когда знакомый заспанный голос хрипло произнес: «Алло!»
— Извини, что разбудила, но Ингрид попала в переплет.
— Снова, шеф?
— Вернее, пропала неизвестно куда.
— Ладно, еду. Вы где?
— Пока достаточно будет предупредить твоих коллег. Мне нужно точно знать, нет ли…
— Нет ли полицейского донесения, касающегося Ингрид, в каком-нибудь участке или больнице. Так?
— В точку. Только поскорей.
— Разумеется. Но скажите, что случилось. Это облегчит мою задачу.
— Ничего, если не считать того, что ее нет в постели.
— Она может быть в какой-нибудь другой постели. Например, в постели нервного молодого человека, который дрался с испанцем. Или же в постели испанца.
— В постели Диего Карли ее не было, я проверила.
— Ага, очень хорошо. А в другой?
— Ингрид в ссоре с Бенжаменом Нобле. Не тяни, приступай.
Лола закурила. Ингрид запрещала курить у нее, но теперь не до церемоний. Она стала расхаживать по комнате, взяла бутылку пива — мексиканского, за неимением лучшего. Сосредоточилась на ароматической лампе, чтобы убить время и поберечь нервы — Ингрид это, кажется, удавалось. «Но мне это не подходит», — решила она. Послушала автоответчик. В течение вечера кто-то несколько раз пытался дозвониться до Ингрид и каждый раз вешал трубку. Наконец послышался голос. Говорил Бенжамен Нобле:
«Ингрид, то, что произошло, напоминает мне один фильм. Историю девушки, которая нашла в своем холодильнике руку. Правда, там не было гвоздя, а потом она получает все тело своего жениха по кускам, вплоть до головы в шляпной коробке. Твой псих, наверное, любитель ужастиков. Я готов заняться расследованием! В конце концов, ужастики — моя специальность. Что скажешь? А пока, если у тебя неприятности или хандра, я всегда рядом, baby. Только позови…»
Лола возвела глаза к небу, испустила тяжкий вздох и прослушала запись до конца. Она узнала голос Жоржа Лебуте. Владелец «Праздника, который всегда с тобой» был удивлен и счастлив, что нашел Ингрид Дизель в телефонном справочнике. Действительно ли речь идет о служащей Департамента полиции Лос-Анджелеса? Если да, то он позволит себе проявить настойчивость. Он готов предложить ей весьма высокий гонорар, если она согласится изображать двойника кого угодно по своему выбору на нескольких шикарных вечеринках. О такой возможности вернуться в Калифорнию с незабываемыми воспоминаниями можно только мечтать. «Вот человек, который никогда не отступится от того, что задумал», — решила Лола, слушая конец записи. Одно из двух: либо у завсегдатая ночных клубов и его свояка не особенно близкие отношения, либо господин Монтобер и в самом деле джентльмен. Не исключено, что он элегантным жестом вычеркнул этот случай из своих воспоминаний и сохранил секрет Пламенной.
Следующее сообщение было от Диего Карли. Приглашение на танцы оставалось в силе. В любую ночь, когда она захочет, ей стоит только подать ему знак. Лола поймала себя на улыбке — ну и здоровье у этого чертова мальчишки! — но тут зазвонил мобильный, и она вздрогнула. Звонил Бартельми.
— Я навел справки во всех службах скорой помощи. Раненых с приметами Ингрид не поступало.
— Это уже кое-что.
— Что теперь, шеф?
— Не знаю, что буду делать я, а ты ложись.
— Раз мы на связи, пользуюсь случаем. Получены результаты исследования гвоздя и руки. Я собирался позвонить вам завтра, но раз уж…
— Говори!
— Гвоздь самый обыкновенный. Made in Taiwan, такие есть повсюду. Тут больше ничего не узнаешь. А вот рука принадлежала некоему Артюру Рюфену. Бомж шестидесяти восьми лет, родился в Компьене, умер в Париже.
— На учете состоит?
— Отчасти.
— Нельзя состоять на учете в полиции отчасти. Либо да, либо нет.
— Рюфена задерживали по пустякам. Кражи в магазинах, нарушение общественного порядка по ночам. С годами это случалось все реже. Он жил на улице. В квартале Жемап.
— Возможно, все так и есть, Жером, но вопрос в том, что делала его рука, пробитая тайваньским гвоздем, в холодильнике Ингрид? Постарайся обобщить, пожалуйста.
— Я как раз хочу вам сказать, что бедолага умер от недоедания и плохих условий жизни — несмотря ни на что, это можно назвать естественной смертью, — и что его тело попало в больницу. После вскрытия оно находилось в морге.
— А гвоздь воткнули до или после смерти? Очевидно, после, раз ты говоришь о естественной смерти.
— Ну да, после. Таким образом, кровавые истории с распятием, к счастью, исключены.
Лола снова закурила и принялась расхаживать по комнате.
— Алло! Шеф?
— Да, Жером. Я тут кое-что прикидывала. Давай попробую отгадать. Та больница, ручаюсь, — это больница Святого Фелиция.
— Точно. Это имеет особое значение? Медбрат, в постели которого не находится Ингрид, работает в больнице Святого Фелиция?
— Угадал. В отделении скорой помощи.
— Хотите, мы туда заглянем?
— Нет, я справлюсь сама. Позвоню, когда будут новости.
— Договорились, шеф, — разочарованно согласился лейтенант. — Спокойной ночи.
«Ну да, мой мальчик, — подумала Лола. — Как будто в моем возрасте можно заснуть после таких волнений». Она вышла из массажного кабинета и пошла к авеню Клод-Вельфо. По дороге она размышляла, как ей лучше действовать. И решила идти напролом. Разговорить горячего латинянина, всегда сохраняющего хладнокровие, не так уж сложно. Ей это уже удавалось.
По дороге в больницу Лола обнаружила, что наступило полнолуние. Когда она была комиссаром, коллеги опасались вредного воздействия полной луны. Мало того что луна управляла приливами и отливами земных морей. Она порождала волны и в сердцах людей, приливы и отливы у них в крови, расстройства психики. И опаснее всего были весенние ночи.
Хотя в больнице Святого Фелиция пульс действительно бился в ритме внутренних приливов и отливов парижан. Диего и его коллега оказывали помощь мужчине, на которого напали, когда он выходил из ночного заведения. Его правый глаз наполовину заплыл, он сплевывал зубы вместе с кровью, видимо, серьезно пострадали и ребра. И все-таки он продолжал бранить воображаемых обидчиков, а подружка, сама еще не оправившись от потрясения, пыталась его успокоить.
Диего не выразил ни беспокойства, ни любопытства. Да и откуда им взяться в больнице Святого Фелиция? В конце концов он все же выкроил для нее минутку. Она сразу взяла быка за рога.
— Рука в холодильнике у Ингрид из морга больницы Святого Фелиция. Это уже становится навязчивым.
— Я же дал слово, что я тут ни при чем.
— Меня смущает твой дар сочинять сказки. Ты вроде идешь танцевать сальсу, а оказываешься на дежурстве.
— Очень просто, я сделал и то и другое.
— Тебя следовало бы назвать «танцующим суперменом», ты что, никогда не спишь?
— После смерти Алис я мало сплю. Собственно, у меня тут есть кушетка.
— Странное место для ночлега.
— Алис обклеила мою квартиру обоями с ангелочками и сердечками.
— Ну и что?
— Я не успел их переклеить. Глядя на них каждый день, можно сойти с ума. Невольно вспоминаешь, какая она была забавная и сколько зла я ей причинил. Поэтому я часто укрываюсь здесь.
— Ты чудесно умеешь все объяснять, мой милый мальчик.
— А вы, Лола, задавать вопросы в любое время дня и ночи. И потом, вы, кажется, вне себя, хотя вам следовало бы быть в постели. В конце концов, что происходит? И где Ингрид?
— Этого я как раз не знаю.
— Я пойду с вами! Надо ее найти.
— Хотелось бы знать, где искать.
Она смотрела на него испытующе. Взволнованный, уставший, искренний. Но всякий раз, когда внимательно рассматриваешь этого парня, у него невинный вид. В данных обстоятельствах это выглядит очень подозрительно. Она позвонила Ингрид домой, ей ответил чертов автоответчик и веселый голос подруги. Диего сел рядом.
— Четыре часа утра, Лола.
— Невелика новость.
— Я хочу тебе кое-что предложить.
Как ни странно, ей понравилось, что он говорит «ты». От этого проклятая, слишком лунная ночь казалась теплее. Она повернулась к нему и убедилась, что он так же беспокоится, как и она. Или же он прирожденный актер, и ему никогда не понадобятся уроки Папаши Динамита.
